Леди и авантюрист - Карлайл Лиз. Страница 72

– Да, возьми их, Кэтрин, – хрипло разрешил он и принялся поглаживать нежную кожу над ее подвязками, – но чуть позже, хорошо?

Она блаженно наслаждалась его настроением.

Господи, как хорошо! Она и не представляла, как отчаянно ей не хватало Макса. Как страшилась потерять его навсегда. Возможно, он ей до конца и не доверяет, вернее – боится вообще кому-либо доверять. Но в душе она его понимала и принимала таким, какой он есть.

Пришла она сюда сердитая и возмущенная. Но увидела его на кровати, где они совсем недавно любили друг друга, такого беспомощного, такого обессиленного, с лицом землистого цвета и ужаснулась до глубины души. Она любила его. Любила без памяти. И прошлой ночью у него вырвался такой всплеск чувств и тоски, искаженной гримасой мучительной душевной боли, что Кэтрин поняла – Макс к ней относится гораздо серьезнее, чем она могла предполагать.

У Кэтрин возникло странное ощущение, что ей, наконец, удалось уцепиться за настоящую жизнь, и выпускать ее из рук она не собиралась. Она смотрела и смотрела на Макса долгим и исполненным нежности взглядом. Когда он схватил ее за руку, одеяло сползло вниз, открыв скульптурные грудные мышцы. Он был великолепен, но любила она его отнюдь не за его красоту, хотя выглядел он сейчас грубым и устрашающим типом. Она еще раз всмотрелась в его лицо, испещренное ссадинами, со здоровенным синяком на левой скуле, но неодолимо соблазнительное.

– Макс, – неуверенно спросила она, – ты что, лежишь под одеялом без одежды?

– Да, – ответил он дрогнувшим голосом. Тогда она молча распустила ленты накинутой на плечи кружевной косынки и скинула ее на пол. Сиплый вздох вырвался у Макса, и руки его сами собой обхватили ее лицо, скользнули трепетной лаской на шею, а затем его ладони осторожно легли ей на плечи. Холодные пальцы коснулись ткани корсажа.

– Тебе на самом деле не следовало приходить сюда, – шелестящим шепотом проговорил он, – не следовало тебе и забираться ко мне на кровать. Я даже не уверен, что смогу встретить тебя так, как ты достойна. Но, Боже мой, Кэтрин, как же мне хотелось тебя увидеть!

Кэтрин посмотрела в его бездонно-черные глаза и молча кивнула, не совсем понимая, с чем, собственно говоря, она соглашается.

Резким движением он дернул корсаж вниз, и Кэтрин услышала, как затрещал шов. Ее полная грудь оголилась почти полностью.

– Какая же ты красивая, – выдохнул Макс и потянул корсаж еще ниже, пока не открылись начавшие напрягаться соски. В глазах Макса плескалось уже неприкрытое желание.

Кэтрин казалась себе самой настоящей развратницей. Но когда рука его проникла в кружевную пену ее нижних юбок и скользнула еще выше, отыскивая путь под панталоны, что-то прорвалось из самой глубины ее сердца.

– Макс ... Макс ...

Макс почувствовал, как их обоих бьет мелкая дрожь желания с самого первого мига прикосновения к Кэтрин. Он заставил себя сдерживать так и рвущуюся наружу страсть и начал ласково водить пальцем по завиткам шелковистого кустика. Лицо Кэтрин залила краска смущения. Она как-то по-особому посмотрела на Макса. В глазах ее начала проступать робкая радость. Она тихонько и коротко простонала, чуть неуверенно прижалась к его руке. Теперь Макс начал ласкать ее более интимно. Он слышал, как учащенно и со всхлипами она задышала, и вдруг понял, что удивляется, чем же занимался с ней в постели ее покойный муж. Ничем особенным, если судить по его вдове. Большинство англичан, насколько он мог судить, не озадачивали себя тем, чтобы доставить женщине в постели должное удовольствие и радость.

Возможно, и сейчас ему не следовало этого делать. Господи Боже мой, а то он не знает, что не должен! Но остановиться Макс уже не мог. Кэтрин, следуя безошибочному женскому чутью, села на его налившуюся силой мужскую плоть и принялась двигаться по ней взад и вперед. Тогда он продвинул палец еще глубже, пока не отыскал тугой бутон ее сладострастия. Кэтрин ахнула от такой откровенной ласки и попыталась приподняться.

– Не надо! – выдохнул он и, схватив за бедро, заставил ее опуститься обратно. – Не бойся, милая, не стесняйся, дай мне полюбоваться тобой.

Он снова прикоснулся к ней, и она задрожала и свободно опустилась на его руку. Макс даже простонал от переполнявшего его желания. Он желал ее. Желал безумно и страстно. Кэтрин, запрокинув голову, то и дело вскрикивала от наслаждения, и скоро его пальцы и вся ладонь покрылись ее любовной влагой. Кэтрин замолчала, а потом после довольно долгой тишины издала глубокий стон, и он, наконец, поднял глаза.

У нее между губ выскользнул розовый кончик языка и лизнул левый уголок рта; в глазах Кэтрин плескалось откровенное желание.

– Насладись, Кэтрин, ради меня, насладись, – горячо зашептал он. – Ты красавица! Позволь, я помогу тебе, будь свободной.

– Я не могу ... вот так, – простонала она, смотря на него так, как будто он незнакомец, который ее пугает. Но она желала близости с ним. Он начал ласкать ее еще настойчивее, и Кэтрин с широко раскрытыми глазами, потемневшими и бездонными, принялась жалобно постанывать.

Свободной рукой Макс ласкал ей грудь, перекатывая между пальцами тугой сосок, до тех пор, пока она не выгнулась и не вскрикнула.

– Кэтрин, дорогая, не пугайся, – тихонько успокаивал он ее, ни на миг, не приостанавливая свою ласку в глубине ее бедер. – Насладись ради меня. Мне так приятно видеть твою радость. Мне хочется любоваться тобой.

От его прикосновении она отчаянно заерзала; из прически выбились длинные пряди, и со своими поднятыми юбками, нагой тугой грудью, лежащей на приспущенном корсете, с горящим любовной страстью лицом выглядела она одновременно невинной и распутной.

– О, Макс, о! – громко вскрикнула она.

– Да! Вот так, милая, вот так, – подбодрил ее Макс, – вот так, любовь моя ... Тебе приятно, когда я трогаю тебя вот так? Да, да, дай мне увидеть, как тебе приятно!

Боже, как прекрасна она в своей страсти! Он все гладил ее, ласково шептал, мешая итальянские и английские слова, сам не очень понимая, что именно он ей говорит, и утопал в карих озерах ее глаз. И, наконец, внезапно Кэтрин откинула голову назад, и рот ее раскрылся в беззвучном крике. От наслаждения ее всю трясло, и она непроизвольно несколько раз опускалась на его руку. Макс поспешил погрузить в зовущий вход два пальца, они проникли глубоко и тут же были стиснуты горячими и узкими ножнами, в которые так сладостно вкладывать мужской меч.

– Боже, Боже, о, Боже мой, о-о-о, – вскрикнула Кэтрин и упала на него, успев упереться руками по обе стороны его головы. – Макс, Макс, Макс!

Макс испытал чувство настоящего триумфа, и тут же его охватило неудержимое желание любовного слияния. Он втянул ноздрями аромат Кэтрин, ощутил под пальцами пушистость ее волос, шелковистость ее кожи, вдохнул дразнящий мускусный запах ее тела, и страсть захлестнула его обжигающим пламенем.

– Милая, любовь моя, – простонал он, – я больше не могу! Если даже я умру, я все равно буду сейчас любить тебя!

Чуть приподнявшись на руках, Кэтрин с умиротворенным лицом посмотрела на Макса и слегка нахмурилась.

– Макс, тебе же нельзя двигаться, – прошептала она и села на колени. На ее губах заиграла лукавая улыбка. – Вообще-то сейчас ты мой пленник, разве не так?

Затем пальцы ее легли ему на грудь и скользнули под укрывавшее его по пояс одеяло. Второй рукой она стала с мучительной медлительностью тянуть одеяло вниз. Прикосновение прохладного воздуха к голой коже приятно холодило живот. Его уже окатывали волны жара, когда он любовался, как Кэтрин содрогается в любовном экстазе, повинуясь поглаживаниям его руки, и сейчас, когда одеяло скользило по его напрягшейся мужской плоти, он не смог сдержать тихого стона наслаждения. Еще одно тянущее усилие, и плоть его, исполненная непреклонности и настойчивости, вознеслась над животом.

У Кэтрин вырвался тихий то ли смешок, то ли вздох, и он тут же схватил ее за запястье.

– На меня, прошу тебя, – умолял он, – сейчас, красавица, пожалуйста, если у тебя есть хоть чуточку сострадания!