Красная сестра (ЛП) - Лоуренс Марк. Страница 27

Нона попыталась отогнать мысли о матери и подавить гнев. Стиснув зубы, она шагнула вперед. Труба сдвинулась под ее ногой в тот момент, когда она нажала на нее. Далеко внизу дрожала сеть.

— Монастырь хранит записи о рекордах, лучших временах, — сказала Клера. — Лучшее время в каждом классе в каждом году, лучшее время за год среди всех классов, лучшее время когда-либо. — Рычаг издал глубокий лязг, когда Генна снова запустила маятник.

— Я не... Как я могу... — Нона обнаружила, что ее вторая нога приклеена к платформе не только липким участком пола. Ни одна часть ее не хотела связывать себя с этим путем. Она всегда плохо лазила по деревьям, боясь беспомощности падения почти так же сильно, как боли воссоединения с землей.

— Вперед! — настойчиво сказала Клера.

Звук шагов на лестнице позади нее вытолкнул Нону на путь. Стыд может оказывать такое же давление, как и гнев. Она вытянула руки и слегка замедлила вращение мира. Равновесие основывается на понимании движения вещей: качания, импульса, ограничений, которые законы гравитации накладывают на всю материю, будь то плоть или камень. Слишком сильно замедляя мир, ты теряешь это интуитивное понимание, ты разрываешь связь с взаимосвязанной паутиной движущихся частей, и, хотя ты можешь падать постепенно и потребуется вечность, чтобы понять, что ты прошла точку невозврата, ты все равно упадешь.

Склон пути тянулся к Ноне, ноги то и дело соскальзывали. Труба предательски качалась. Она подошла к изгибу, ее неглубокое дыхание замедлялось в такт движениям ее тела, когда она изо всех сил пыталась удержаться на ногах. Ее руки уже болели, как будто она висела на них, а не просто балансировала. Каким-то образом ей удалось обогнуть первую длинную и нисходящую кривую!

Крутой подъем штопора казался непреодолимой преградой, поднимающейся над ее головой в течение нескольких шагов. Нона шла мелкими шажками, не слыша ничего, кроме хриплого дыхания и стука собственного сердца. К своему удивлению, она оказалась на вершине первого витка спирали, глядя вниз на невероятно крутой спуск к подножию следующего витка. Она знала, что ее ноги будут скользить там, когда путь будет убегать от нее.

— Продолжай! — Крик с платформы, почти сердитый.

Нона задержалась на мгновение, а пропасть со всех сторон кричала, чтобы она упала, напряжение в ногах было невыносимым. Потом она прыгнула.

Ее ведущая нога зацепилась за вершину следующего витка спирали, и, раскачивая заднюю ногу, вытянув вверх обе руки, она добралась до вершины третьего и последнего витка. Где, размахивая руками, она поймала себя одной ногой. В два прыжка она добралась до точки, расположенной чуть больше чем в четверти пути по меч-пути.

Нона поставила вторую ногу на трубу и с преувеличенной осторожностью пьяницы отвернулась в сторону. И во время этого движения увидела других послушниц, столпившихся на платформе и уставившихся на нее с открытыми ртами. Это выражение она знала: такое же потрясение отразилось на лице Амондо, когда она слишком быстро научилась выполнять его трюки. Это было начало взгляда, который закончился болью и гневом.

Ступня Ноны соскользнула с железной трубы. Она вскрикнула и упала навзничь. К тому времени, как она ударилась о сетку, она уже кричала.

Она дважды подпрыгнула и перевернулась, хрипя, пытаясь втянуть воздух обратно в легкие. Неловкая борьба привела ее к краю сетки, и сильные руки помогли ей спуститься. Она поймала себя на том, что смотрит в озорные глаза сестры Чайник, которая в последний раз появлялась за спиной сестры Яблоко в клубах пара в бане.

— Ну, это было... необычно. — Сестра Чайник улыбнулась. — Не совсем то, что я бы назвала следованием по пути, но все равно впечатляющая акробатика!

— С-сколько... — тяжело выдохнула Нона.

— Тебе потребовалось? — Сестра Чайник посмотрела на платформу. — Генна? Сколько времени прошло, прежде чем она упала?

— Один и двадцать!

— Один цикл и двадцать, — повторила Сестра Чайник. — Это восемьдесят делений. Ты знаешь, Нона, рекорд твоего класса по прохождению?

— Нет.

— Догадайся.

Нона попыталась представить себе это:

— Триста делений?

— Кетти? — спросила Сестра Чайник.

— Никто в настоящее время в Красном не завершил меч-путь. Сулери была последней, кто прошел его, все еще находясь в Красном. Она насчитала двести девяносто. — Кетти стояла у двери. Ее глаза метнулись к пути над ними. — Однажды я почти дошла до конца. Почти.

— Сейчас Сулери справится быстрее, — сказала Сестра Чайник, поворачиваясь к двери. — Она самая быстрая послушница в монастыре. Ее рекорд — сто восемнадцать.

— А какое самое быстрое время? — спросила Нона.

Сестра Чайник остановилась, приоткрыв дверь:

— Наши записи говорят, что чуть более двухсот лет назад некая Сестра Сова — да, та самая, что в историях, Черная Крепость и все такое — записала в гроссбухах, что она, будучи в Священном Классе, прошла путь за двадцать шесть делений. Хотя в это трудно, поверить. Возможно, за эти годы был скорректирован механизм синхронизации...

— Двадцать шесть! — Нона моргнула. Это казалось даже отдаленно невозможным.

— Есть к чему стремиться. — Сестра Чайник вышла, слегка прихрамывая, оставив Нону и Кетти смотреть друг на друга. Высоко над ними по пути двинулась Рули.

— Почему Сестра Чайник зашла сюда? — спросила Нона, чтобы нарушить молчание.

— Чтобы присмотреть за новенькой, конечно, — сказала Кетти. — Она будет отчитываться перед сестрой Сало. Вот что она делает. Смотрит и отчитывается. Она была бы госпожой Тень, если бы у нас уже не было Отравительницы! Я думаю... — она замолчала, когда Рули с криком отчаяния рухнула в сеть. — Я думаю, она все равно пришла бы, чтобы составить мнение о соревновании. Чайник держит монастырский рекорд для меч-пути — рекорд для всех, кто еще живет здесь, — шестьдесят девять делений.

Нона еще с полдюжины раз попыталась пройти по пути, двигаясь не так быстро и падая, но не для того, чтобы остаться частью группы, а потому, что сила тяжести, казалось, вцепилась в нее своими крючьями. Как ей удалось забраться так далеко раньше, она не могла сказать, потому что теперь путь качался под ней, как чужое море, и его дороги были чужды ее ногам. Но даже так она продвинулась дальше, чем Рули, Генна и бедная Карисс, которая едва делала первый ярд и никогда не достигала третьего.

От шестого удара сетью у нее зазвенело в ушах.

— Брей! — закричала Клера. — О, черт возьми! — Она спрыгнула с платформы, ряса закружилась вокруг ее головы, длинные ноги вытянуты перед собой.

Нона крепко повисла на веревках. Единственное правило, которое они ей сказали, — не пробовать путь, пока кто-то еще в сети, так как можно столкнуть его.

Клера бросилась к краю:

— Мы опоздаем на Дух!

Нона взглянула на платформу. Пусто. Они с Клерой так увлеклись соревнованием, что не заметили, как остальные ушли.

— Вперед! — Клера бросила Ноне башмаки и спрыгнула на пол. — Госпожа Дух хуже всех!

— Мне показалось, ты сказала, что самая худшая — Отравительница!

— Они все хуже, когда ты опаздываешь! — Клера уже бежала.

Глава 9

Мчась вокруг Собора Предка, Нона начала думать, что в этом месте нет двери; ее дыхание стало прерывистым, более длинные ноги Клеры неслись впереди. Внезапная боль пронзила легкие, и она замедлила шаг, схватившись за бок. К счастью, через несколько шагов она увидела большие двери, которые видела в свою первую ночь. Шеренга Красного Класса уже входила в узкую щель, где чья-то рука придерживала левую створку приоткрытой. Клера и Нона, потные и запыхавшиеся, присоединились к концу очереди, как раз когда Кетти и Рули проскользнули вперед. Кетти пришлось пригнуться под рукой, которая, как оказалось, была прикреплена к Сестре Колесо. Нона нахмурилась, все еще не простив монахиню за то, что та с таким святым рвением выдернула ее из постели в первое же утро в монастыре.