Спирас. Книга 1 (СИ) - Константинова Анна. Страница 21

Сама Цесаревна вызывает его?

— Без четверти одиннадцать я лично за тобой зайду и отведу к покоям Ее высочества.

Аластер зашел в комнату и остался один. Он позволил себе сесть на кровать и потратить ровно одну минуту на то, чтобы собраться с мыслями. Хотя это не слишком помогло. Он не знал, что и думать. В трудные моменты жизни ему всегда вспоминались слова Виктора:

«На вас предусмотрены большие планы…»

У императора на него имеются планы! Возможно, пришло время им исполниться?

Дочь Императора Аластер видел только раз, примерно полгода назад на праздновании дня рождения Императрицы. Цесаревна была заметно моложе всех взрослых. Аластеру даже показалось, что спустя несколько лет он сможет вырасти таким же, как она.

С одной стороны, ему хотелось увидеть ее еще раз, а с другой было страшно — вдруг она узнает о том, что он не любит ходить на казни! Всем же известно, Бог ведает мысли своих подданных. Возможно, что его Божественная супруга и их дочь также обладают этим даром? Пришло время расплаты, он заслужил наказание…

Аластеру очень хотелось, чтобы помочь ему одеться пришла Нэнси. С ней можно было бы поговорить… Но вместо этого в дверях появился Винсент со своим вечно недовольным лицом. Ну естественно, разве могло быть по-другому? Этот слуга, хоть и служил в их семье много лет, не вызывал у Аластера доверия.

Без четверти одиннадцать он, полностью готовы и причесанный, стоял у двери и ждал отца.

— Ты хорошо выглядишь. Винсент, отличная работа.

Слуга поклонился, а отец повел Аластера в ту часть дворца, где располагались комнаты Цесаревны.

— Я надеюсь, ты помнишь, Большой церемониальный поклон?

— Да, отец.

— Отвечай ей громко, четко и по существу, ничего лишнего себе не позволяй.

— Да, отец.

— Не проявляй эмоций. Цесаревна права в любом случае, и ты должен беспрекословно повиноваться любому ее слову, понятно?

— Да, отец.

1000-7… 993-7… 986-7…979

Старое заклинание, а всегда срабатывает. Аластер старался унять сердцебиение.

Пройдя через стражу, они попали в комнаты Цесаревны.

— Господин Рикмор, прошу сюда, — к ним подплыл невысокий мужчина в третье-сером костюме, ранг такой же, как и у родителей Аластера.

— Мое имя, Клаус, я распорядитель Дневного расписания ее Божественного Высочества Государыни Великой Цесаревны Элизавет. Моя задача проводить вас и представить досточтимой Цесаревне.

Они проходили по белокаменному коридору. Двери вели к спальням, столовым, кабинетам, библиотекам, гостинным — все это были личные покои, освещенные присутствием Бога, и Аластер чувствовал трепет от каждого шага.

— В это божественное время досточтимая Цесаревна предпочитает проводить свободные часы в большой зимней оранжерее. Сейчас вы увидите ее в полном великолепии.

Аластер не понял, кого они увидят в полном великолепии — Цесаревну или оранжерею.

— Сюда, пожалуйста. Надеюсь, вы имеете представление о том, как необходимо себя вести в присутствии досточтимой Цесаревны? Продемонстрируйте поклон.

Отец и Аластер выполнили указание.

— Улыбаться не нужно. Непрерывно смотрите на досточтимую Цесаревну, не выпуская ее из вида. Говорить первым не в коем случае не разрешено. Ожидайте, когда она заговорит с вами. Есть вопросы? Хорошо. Прошу за мной…

Аластер не мог не заметить, распорядитель волнуется.

Белоснежные двустворчатые стеклянные двери отворились с приятным звоном, за ними Аластер увидел красоту… такого он еще в жизни не видел.

Элизавет Кордер восседала в просторной светлой оранжерее. Здесь в больших белых вазах, или прямо из земли, росли множество растений, белоснежные цветы которых, разных размеров и видов, тянулись ввысь или же припадали к земле. Через стеклянные стены пробивались лучи утреннего Зимнего солнца. В центре, под куполом этой гигантской прозрачной клетки, стояли несколько витых скамеек, на одной из них и восседала Цесаревна, по обе стороны от нее стояла стража. В руках девушка держала книгу и не оторвалась от чтения, когда вошли учредитель и Аластер с отцом.

Все трое выполнили идеальный поклон, но Цесаревна не оторвалась от своего занятия и не дала понять, что заметила гостей. Всем троим так и пришлось стоять в поклоне… пауза затянулась.

Вскоре у Аластера начала ныть спина. Он не знал, долго ли еще сможет простоять в такой позе, но в эту минуту девушка, все еще не отвлекаясь от чтения, произнесла:

— Меня интересует лишь Аластер Рикмор, всех остальных я попрошу выйти.

Кланяясь и не поворачиваясь к Цесаревне спиной, взрослые покинули оранжерею. Только когда двери затворились, Богиня произнесла.

— Выпрямись.

Аластер послушно выполнил приказ и остановил взгляд на Божественном лице. Его поразили ее глаза. Карий цвет обычно считается теплым, но эти оставались бесстрастными и холодными. Он задрожал, когда почувствовал, что они проникают слишком глубоко в его душу. Однако было в этом и утешение: даже если сейчас выяснится его грех и последует наказание, напоследок он лицезрел Ее!

— Я никогда не встречала таких детей как ты, — продолжила Цесаревна. — Дети из черных городов совсем другие. И как же ты себя ощущаешь?

Аластер беспокойно заморгал, пытаясь понять, что это означает. Отец велел говорить четко и по делу, но как ответить на вопрос, смысл которого не ясен? Как он себя ощущает? Она интересуется его здоровьем?

— Если хочешь, можешь не бояться, — Богиня отложила книгу на скамью и чуть склонила голову — поразительно изящно и женственно. — Мне просто захотелось пообщаться с тобой, только и всего.

Аластер смотрел на нее, как зачарованный, и все не мог решиться ответить.

— Читал это произведение? — спросила Богиня, указала на свою книгу.

Он подошел поближе, чтобы прочитать название… «Становление».

Аластер отрицательно покачал головой.

— Она повествует о том, как один талантливый человек упорно трудился, чтобы получить признание и попасть в Адамант. Ты ведь знаешь правило? Чтобы жить в Адаманте, необходимо совершить выдающееся деяние во славу Бога.

Вот это Аластер знал. Наконец прозвучало что-то понятное! Он радостно кивнул.

— И что же выдающегося сделал в своей жизни ты?

Взгляд этих холодных карих глаз невозможно было выдержать, но и оторваться от них Аластер не мог.

— Нет… я не…

— Что? Я не расслышала. Будь добр, говори громче.

— Я еще не сделал ничего выдающегося, — чуть громче ответил Аластер. — Я родился в Адаманте. Понимаете… я…

— Вот как? — Богиня выглядела удивленной, но Аластеру показалось, что она притворяется. — Да, мне всегда было интересно, каким образом Алан Рикмор смог получить разрешение на рождение ребенка. Ты знаешь, что всех женщин Адаманта, когда они получают гражданство, лишают возможности к деторождению?

Аластер понятия не имел об этом, но почему-то слова Цесаревны ему совсем не понравились. Может быть, она не знает? Родители не обманывали Императора, и не нарушали законов!

Цесаревна все продолжала:

— Жестокая мера, но вполне оправданная. В княжестве Адамант, под крылом Бога, живут уже не люди, а высшие существа, и простые человеческие ценности им чужды. Плодиться нужно там, в черных городах, а здесь только творить. Как госпожа Рикмор смогла забеременеть, выносить и родить тебя, лично для меня загадка. А тебе интересно?.. Дети странные, молчат все время. Может быть, ты еще плохо научился говорить?

— Я умею говорить, — отозвался Аластер, как ему показалось, твердо.

— А чего же ты тогда молчишь? Сказал бы хоть что-то! — Цесаревна улыбнулась красивой и нежной улыбкой, от этого становилось только страшнее.

— Я… сделаю… что-то… — Богиня не стала его перебивать, поэтому Аластер прокашлялся и твердо произнес: — Я обязательно сделаю что-нибудь выдающееся и заслужу свое место в Адаманте.

«Ведь у Бога на меня большие планы!» — хотел он добавить, но, конечно, удержал в себе.

— Вот как? — переспросила молодая Богиня. — Жизнь прекрасна, когда имеет форму будущего времени, все на свете кажется возможным. Скажи, а как занят твой день? Чем ты обычно занимаешься?