Сердце офицера - Кистяева Марина. Страница 7
Громов, ничего не говоря, быстро подошел к кровати и встал таким образом, чтобы в любой момент можно было перехватить ребенка. Егоза, насытившись, решила поиграть.
– Давай-ка я тебя, Александра, перенесу в манеж.
Он уже потянул руки к ребенку и услышал:
– Не трогайте мою дочь.
Глава 5
Громов ожидал нечто подобное. Отреагировал вполне сносно.
Хотя мог и иначе…
– Хочешь, чтобы она упала? И ты за ней следом? Интересная картина будет. Тебе мало травм? Хочешь снова своим телом придавить дочь?
Кажется, он хотел без накаливания ситуации…
Не вышло.
Оказавшись поблизости от Оли, его неожиданно понесло. Хватило её решительно-негодующего тона и настороженного взгляда, отталкивающего, возводящего между ними невидимый барьер, который сразу же захотелось снести нахер.
Ольга тоже не ожидала ничего подобного. Точно не резкого тона. Она собиралась вести разговор с позиции обвиняемой, чего Петр не собирался допускать.
Не от нее.
– Придавить?.. – она растерянно моргнула, потом быстро перевела взгляд на дочь. – О чем вы говорите?
– О том.
Саша как раз подползла к краю. Петр ловко подхватил её на руки, приготовившись к громкому плачу. Как-никак он чужой для неё человек. Дети не любят чужих. Так, по крайней мере, говорили все, у кого есть дети.
Саша не заплакала. Более того, сытая и довольная, она загулила и что-то залепетала на своем языке, протягивая ручонки к его лицу. Петр напрягся. Он не то чтобы не знал, как обращаться с детьми. Скорее, в данный момент был настроен на иное.
Ольга снова подалась вперед, уперев здоровую руку в матрас, и не сводила с них настороженного пытливого взгляда. Полы халата снова опасно разошлись в стороны, открывая мужчине красивую ложбинку между грудей.
Четверка.
Крепкая и упругая.
– Ну что, мелюзга, пойдешь поиграешь? Дай нам с мамой поговорить, – Петр, не делая резких движений и позволяя Саше потрепать ворот его свитера, развернулся, игнорируя Олю.
Той надо успокоиться. И уже сложить, наконец, дважды два.
Саша не возражала.
В манеже находилось много новых для ребенка игрушек. Она улеглась на живот, схватила первую попавшуюся и потянула её в рот, пробуя на вкус и на крепость. Петру малышка нравилась. По крайней мере, на первый взгляд она вызывала симпатию и не казалась избалованной.
Оля выпрямилась, снова сцепив полы халата на груди здоровой руки. Выглядела девушка встревоженной и взъерошенной. Она перевела взгляд с ребенка на Громова. Петр уверенным шагом прошел к креслу и опустился в него. Не возвышаться же над Ольгой, стоя рядом с кроватью. А мяться и топтаться на месте он не привык.
Громов сел, подался вперед, положив локти на колени и переплетя пальцы в замок.
– Поговорим?
Девушка недовольно поджала губы и кивнула.
– Конечно… Петр Михайлович.
А вот и вторые ласточки к нему полетели. Ольга продолжала гнуть свою линию, не желая прислушиваться к доводам разума. Смотря на неё, генерал не верил, что она не успела сопоставить все факты.
Что ж…
Раз начали разговаривать в подобном тоне, продолжит и он.
– Я так понимаю, ты уже достаточно пришла в себя и окрепла? Я рад. Итак, что мы имеем. Есть два варианта нашего дальнейшего сотрудничества.
– Два варианта?.. Сотрудничества?..
Девушка перебила его, по факту не дослушав. Громов начинал раздражаться. Он пытался сохранить остатки нейтрального настроя, хотя усталость брала своё. Воевать с женщиной, выслушивать истерики и претензии – не лучшая перспектива.
– Да, – подтвердил он, посылая Ольге предупреждающий взгляд.
Она его проигнорировала.
Мотнула головой, отчего белые пряди приятно колыхнулись. Интересно, они мягкие на ощупь? Пережженными не выглядят.
– Нет. Нет… – снова повторила она для убедительности, точно одного раза было недостаточно. Дыхание у Ольги сбивалось, волнение крыло и выходило на передний план. – Я знаю, что вы мне собираетесь предложить. Вы вчера совершили преступление. Сели за руль пьяным. Я учуяла запах перегара. И по вашей вине мы пострадали! Ни о чем я с вами договариваться не буду. Как только мне вернут сумку и телефон, а я уже об этом попросила медсестру, я звоню в ДПС.
Громов шумно вздохнул.
Вот что за народ эти бабы? А?
Хочется по-хорошему. По-доброму. Без лишней суеты и передряги.
Но нет, надо сначала свой норов показать. Перечеркнуть все на начальной стадии, а потом, когда произойдет расстановка сил, поджать хвост и начать лебезить, договариваться!
Петр завелся.
– И что ты скажешь офицерам ДПС? – лениво растягивая слова, поинтересовался он. Ему, и правда, стало любопытно. Ну а вдруг услышит что-то интересное.
– Знаете что! – Оля повысила голос, но тотчас сбавила тон, быстро бросив тревожный взгляд на дочь, которая по-прежнему занималась игрушками и совершенно не обращала внимания на то, чем заняты взрослые. – Думаете, я не поняла, где нахожусь? Военный госпиталь, правильно? Я видела офицеров. Слишком много для обычной больнички… Далее. Кто вы? Судя по возрасту, вы капитан или майор. Связи, несомненно, есть, с чем я вас и поздравляю. Но на этом мы ставим точку. Я не собираюсь играть с вами ни в какие игры, ни в какие договоренности. Из-за вас мы едва не погибли! Если бы вы в нас не влетели, то ни я, – она перевела дыхание, отчего её грудь призывно колыхнулась, – ни Саша не пострадали бы. И нам не пришлось бы сейчас находиться здесь!
– Выговорилась? Мне слово дашь или продолжишь лить воду? – холодно поинтересовался Громов, желая остудить и приструнить Олю.
Пока она говорила, её щеки разрумянились. В глазах появился нездоровый блеск. За порывистостью слов и суждений девушка пыталась скрыть накатывающую волнами панику.
– Я не лью воду, – взбрыкнула она, защищаясь, хотя он ещё и не нападал. Видимо, девушка решила иначе.
Зря…
– Я говорю по существу. Вы пришли договариваться. И я сразу говорю: нет. А вот это всё, – она подбородком указала на палату, – лишнее.
Петр решил выдержать паузу.
Девочка речь готовила с утра. Как проснулась, так и начала подбирать слова. Готовилась. Зачем её разочаровывать? Уважать надо чужой труд.
Громов никогда не относил себя к щепетильным товарищам. Сам рано «шкурой» оброс и от окружения требовал того же. Можно, конечно, немного понежничать с любовницами, девочки такие девочки. Но потом обязательно обозначить границы. Чтобы в дальнейшем избежать лишних разногласий и непонимания.
То же самое захотелось сделать и с Ольгой. Подойти, собрать светлые волосы в кулак и оттянуть максимально назад, обнажая беззащитную шею и вид сверху на шикарную грудь. И дать понять, что разговоры закончились.
Ольга смотрела на него в ожидании ответа. Хмурилась, нервно теребя чертовы полы халата, которые ни ему, ни ей не давали покоя.
Значит, капитан или майор… Интересно, девочка в курсе, что капитанами обычно «ходят» до тридцатки, чаще всего раньше скидывая звезды и нацепляя на погоны одну майорскую.
Низковато она его оценила.
– Очень жаль, что конструктивного разговора с тобой не получается, Оля, – он намеренно её назвал по-простому. Она поняла, вспыхнув ещё сильнее, недовольно поджав губы. – Вчерашнее происшествие неприятное. Я дал тебе возможность высказаться, теперь включи благоразумие, если таковое имеется в твоей блондинистой головке, закрой на несколько минут рот и послушай мой расклад.
Громова распирало. Вместо того чтобы заниматься делами, решать насущные заботы, он нянчится с цепанувшей его девицей, которая не успела пару слов сказать, а ему хочется придушить её. Точнее, сдернуть к херам собачьим больничный халат, задрать сорочку и ощутимо приложиться ладонью по аппетитной заднице, чтобы Оля в следующий раз думала, что говорит и кому.
На лице девушки отразились растерянность и недоумение.
– Твоя машина стояла на обочине. Перед поворотом. Доказательств того, что она стояла, нет. Экспертизу провести не составит большого труда. Далее… – внезапно Громов усмехнулся и откинулся назад. – Хотя знаешь что, Оля, ничего я тебе растолковывать не буду. Лучше понаблюдаю. Ты что-то говорила про ДПС? Вызываем? Прямо сюда.