Невеста против (СИ) - Вансловович Лика. Страница 43

— Сестра, — закатывая глаза и отбрасывая с лица намокшую от капризных снежинок челку, произнес Крайнов.

— Вы все же меня слушали? Это обнадеживает! — пойдемте за мной, окажемся в тепле и поговорим.

Кажется, граф заметил, что взгляд мой стал упрямее и трезвее и не стал тащить меня к каретам, он торопливо зашагал в сторону особняка Дороховых.

— Вы знаете больше о том, что сейчас происходит, расскажите мне, Крайнов! — потребовала я севшим голосом.

Граф лишь пожал плечами, не оборачиваясь назад, и продолжал вести меня к парадной.

— Полагаю, Эрика накажут по всей строгости закона — его происхождение, в данном случае, не имеет значения! Князь Строгонов, ваш отец, получил серьезные травмы, кажется, он даже сломал ему несколько ребер. Не говоря о всем остальном. По официальной версии, Эрик — один из ваших любовников, который по вашей же просьбе решил поквитаться с князем. Правда, за что именно я не в курсе! — насмешливо фыркнул граф.

Я, словно пораженная громом, застыла на месте, и он обернулся, нетерпеливо дернув за руку.

— Один из моих любовников? — переспросила его.

— Да, — пожал плечами Крайнов.

— Первый, разумеется, Я! — он не сдержался и подмигнул мне.

— Что? — оторопело уставилась на графа.

— Вы ждали чего-то другого? Всем известно, что я неоднократно бывал у вас в поместье, и вы охотно принимали меня! Вспомним также, что вы одинокая вдова, проживающая уединенно без присмотра представителей старшего поколения — ведь в вашем доме нет никаких престарелых тетушек, бабушек и вы не общаетесь с отцом! — Крайнов равнодушно пожал плечами.

— В то же время вы яро отваживали всех претендентов на вашу руки и никого не принимали, кроме меня…

Я словно заледенела — так больно было слушать нечто подобное от него. «Разве я заслужила всего этого? Почему он не опровергал все эти сплетни?» Кажется, последний вопрос я задала вслух…

— А зачем? Чтобы поток женишков, соблазненных графскими богатствами, нахлынул в ваше поместье в тот же день? Благодаря мне они вас не беспокоили, графиня! — самоуверенно заявил он.

— Вы невыносимы! — с досадой произнесла я.

— Вы сможете с этим смириться, Риана, — отозвался граф.

— А Эрик? Почему его тоже считают моим любовником?

— Ну, изначально об этом почти никто не говорил, хотя тот факт, что он в день вашей свадьбы выломал балконную дверь и умолял вас не бросаться вниз, позволил некоторым любителям позлословить говорить о том, что, возможно, невеста просто не была невинна и хотела скрыть свой позор столь радикальным способом. А после того, как все тот же австриец избил ради вас князя, многие уверились в вашем распутстве окончательно, — с насмешкой заявил Крайнов.

— Все убеждены, что вы коварная, развратная девушка, которая, к слову, не способна воспитать из своей сестры благородную деву, поэтому вопрос о возврате опеки над Алисой вашему отцу сейчас крайне актуален, Риана! Вы ведь и не подозревали об этом? — спокойно сообщает он, не отводя глаз от моего лица.

Казалось, меня окатили кипятком, и я задыхаюсь от острого ощущения боли и ярости, болезненно сдавившей грудную клетку. Ненависть застилала глаза. Я ненавидела отца, аристократов, режущих меня колючими неприязненными взглядами, Крайнова…потому что он сказал мне все это!

— Риана, посмотрите на меня! Не пугайтесь и не расстраивайтесь! Все еще можно исправить! — вдруг проговорил он, неожиданно мягким голосом, наполненным тревогой и заботой. Теплые ладони обхватили мое лицо и заставили посмотреть в его глаза.

Крайнов склонился и поцеловал меня, но мои онемевшие губы не отвечали ему, мое сердце покрылось толстой коркой, и я почти ничего не чувствовала.

— Риана, опомнитесь, ведь я рядом — снова не сдается граф и снова целует, с силой сживая мою талию и притягивая меня к себе.

Снег сыпал сильнее, путаясь в ресницах и тая на губах, которых он снова коснулся, вынуждая меня ответить.

— Мы просто объявим о нашей помолвке, и они оставят вас в покое! Я опровергну все эти грязные слухи, и никто не сможет забрать у вас драгоценную сестру! — вдруг произносит он мне прямо в губы, и я смотрю на него, снова утопая и отчаянно хватаясь за Крайнова, как за последнюю соломинку.

— Отчего же вы плачете? — он стирает слезы с моих щек большими пальцами и снова целует, снова смотрит в глаза, а я чувствую, как кто-то с силой давит на плечи и опускает меня на дно, туда, где было так тихо и безопасно.

— Вы должны стать моей Риана, ответить согласием и ни о чем не жалеть! Вам вовсе не обязательно беречь себя для нового супруга, вы должны стать моей, Риана! — ласково шепчет он, так старательно повторяя «стать МОЕЙ», словно внушая, вталкивая в мою затуманенную голову эту мысль.

Я вздрагиваю, как от болезненного тычка под ребра, и распахиваю глаза, которые в его объятиях так покорно закрываются.

— Я вас не понимаю, граф! — тихо шепчу я.

— Все просто, Риана! Увы, но я не намерен жениться на ком быто ни было ни сейчас, ни через год! Лет через десять, да, возможно, мне понадобится наследник! Но, будем откровенны, через десять лет вы утратите былую прелесть и вряд ли заинтересуете меня! Сейчас я предлагаю вам объявить о помолвке, которой, в нашем случае, на самом деле нет, пусть они верят в то, что я влюблен и активно добиваюсь вашего расположения. Пусть верят в то, что вы дали мне согласие и даже назначили дату свадьбы: например, на весну или даже лето, когда, по вашему мнению, окончится дурацкий траур по усопшему супругу, — с насмешкой пояснил Крайнов.

— А потом сообщим о расторжении помолвки! Вы сможете найти кого-то другого, выйти замуж, ведь вы так молоды и богаты! А до тех пор, Риана, вы будете только моей — это мое единственное условие!

В книгах обычно пишут, что такие слова сродни удару ножом в сердце — лгут! Что такого страшного в мгновенной и почти безболезненной смерти души? Я не чувствовала клинка в груди, зато каждое сказанное им слово ядом, разъедающей кожу кислотой расползалось по беззащитной плоти, вызывая настающую агонию.

Я еще не сломалась, но силы мои почти на исходе. Снова держусь на чистом упрямстве, чтобы не упасть, когда ноги почти не слушаются, а виски неприятно и так знакомо сдавило болью.

Поднимаю голову и смотрю в его глаза, а там лишь ночь, темные и беспросветные омуты. Но я больше не боюсь. Я смеюсь громко и заливисто, как над самой удачной шуткой, дружелюбно хлопаю графа по плечу.

— Вы удивительный человек, Константин! — говорю почти искренне и даже с восхищением.

Я восхищена его бессердечием — такие, как он, наверное, никогда не страдают и не мучаются! Нет совести — нет терзаний! Не человек, а дьявол!

Крайнов смотрит удивленно и вряд понимает, что со мной происходит, но его взгляд в один момент меняется, и он смотрит куда-то в сторону. Следит глазами за кем-то, лицо на мгновение ожесточается, превращается в маску презрения, и почти сразу на нем появляется гадкая и самодовольная улыбка.

Я хочу оглянуться и проследить за его взглядом, лопатками чувствую чье-то постороннее присутствие, чужую ненависть и гнев. Чудится? Пытаюсь обернуться, но Крайнов не позволяет мне этого. Притягивает к себе и впивается в губы, жадно и требовательно.

Я не отвечаю, хочу высвободиться и оттолкнуть, с досады кусаю его и чувствую привкус крови.

— Что вы себе позволяете? — граф злится и едва ли не рычит, потирая пострадавшую губу.

— Вы на меня набросились! — я тоже злюсь, я буквально в бешенстве.

— Вы отвечали на мои поцелуи и явно получали от этого удовольствие, — вполне справедливо напоминает мне граф.

Укусить бы его снова! Желательно перегрызть глотку! Боже, рядом с ним я могу быть по-настоящему кровожадной!

— А как же ваш друг, граф!? В этом гениальном плане ни слово о том, как ему помочь! — я все еще хочу увидеть в его глазах раскаяние и участие, если не я, то хотя друг должен для него хоть что-то значить!

— Эрик сам во всем виноват, — спокойно пожимает плечами Крайнов. — Ему уже не помочь! Более того вы могли бы воспользоваться шансом очистить свое имя, сказав, что он преследовал вас, что он безумен и ревнив, что он набросился на вашего отца, потому что сошел с ума… Это могло бы сыграть вам на руку! — вполне серьезно произносит Крайнов.