Один маленький грех - Карлайл Лиз. Страница 36

Она начала было с возмущением говорить что-то, но он оборвал ее:

— А если я не из тех, за кого выходят замуж, значит, вам нужно найти кого-то другого, — закончил он. — Вы красивое, чувственное создание. Леди Таттон, кажется, очень вовремя возвратилась домой.

Непонятно почему, Эсме испытала приступ тошноты. Она прижала руку к животу.

— Моя тетя — это она убедила вас в этом, да?

— Ради Бога, Эсме! Я намного старше вас! — Он отвел глаза в сторону. — Ваша тетя заставила меня устыдиться.

— Я не верю вам! — возразила она. — Я думаю, вы стараетесь поступить благородно.

Он громко рассмеялся.

— Эсме, я слышу, как все общество хихикает, возвращаясь из Мейфэра. «Сэр Аласдэр Маклахлан, положивший себя на алтарь чести молодой леди!»

— О да! — презрительно произнесла она. — Как смешно! Но Аласдэр продолжал:

— Сейчас вы считаете меня благородным и хорошим, не правда ли? — с вызовом говорил он. — Просто потому, что я подержал вас в своих объятиях и помог забыть нечто ужасное и трагическое? Если вы рассуждаете таким образом, Эсме, вы так же глупы и романтичны, как ваша мать. Я наслаждался вашим телом — и, поверьте мне, не стал от этого лучше и благороднее. Во мне нет ничего романтического. Я живу только здесь и сейчас, не в мечтах о прекрасном будущем. Ступайте. Ступайте к тете и устраивайте свою жизнь. Забудьте обо мне. Забудьте о Сорче. Пусть леди Таттон найдет вам респектабельного молодого человека с хорошими манерами, который даст вам собственных детей.

Эсме смотрела на него так, как будто он сошел с ума.

— Как… как я могу? — недоверчиво спросила она. — Я больше не невинна.

— О, поверьте мне, моя дорогая, вы — сама невинность.

— Но после прошлой ночи… я имею в виду, как на это посмотрел бы мужчина?..

— Но все же вы сохранили девственность, — сказал он.

— Формально, — возразила она.

— Возможно, — согласился он. — Но эта небольшая формальность — все, что имеет значение.

Какое-то время она оставалась спокойной. Она не ощущала себя невинной. Но в его словах было что-то, что не приходило ей в голову. Однако она не ожидала услышать из его уст такие холодные и логически выверенные фразы. Из прекрасных уст, которые всего несколько часов назад произносили ласковые слова, утешали ее и ласкали. Одни только воспоминания заставляли ее дрожать, и на какой-то миг она испугалась, что могла бы снова повести себя как дурочка.

Может быть, она такая же, как ее мать? Всю жизнь она старалась быть другой. Она старалась не терять головы, не пускать никого в свое сердце, но сэр Аласдэр Маклахлан стал ее погибелью. Как ей хотелось бы винить в этом его. Она прерывисто вздохнула.

— Вы думаете, я глупа и романтична? — потребовала она ответа. — Что я похожа на свою мать?

Он, казалось, готов был взорваться.

— Откуда мне знать? — рявкнул он. — Я даже не помню женщину, о которой идет речь. Вот какой я человек, Эсме! В моей постели побывала сотня леди Ачанолт — женщин, которых я никогда по-настоящему не знал и чьи имена даже не удосуживался запомнить. На самом деле я вряд ли знаю вас, и вы точно не знаете меня.

Ее бросило в жар, злые слезы брызнули из глаз — она старалась не дать им волю.

— О, я знаю вас, Маклахлан, — возразила она недрогнувшим голосом. — Я знаю вас лучше, чем вам бы хотелось.

— Тогда бросьте, Эсме! Вы пробыли здесь всего несколько недель. Вы ничего не знаете о мире за пределами Шотландии. Берите то, что вам предлагают. Не надо, девочка, бросаться на такого негодяя, как я.

— Как я могу? — возразила она. И вдруг растерянно спросила: — Вы сказали, что не хотите меня?

Он отвернулся к окну и не хотел смотреть на нее.

— А теперь, Эсме, пожалуйста, ступайте к своей тете. У меня срочные дела.

— Да, конечно, я пойду! — отвечала она. — И будьте спокойны, Маклахлан! Я собираюсь забыть о вас. Возможно, это даже не будет трудно…

— О, не будет! — прервал он.

— Вы правы, я не сомневаюсь! — согласилась она. — Но я не забуду свою сестричку. Вы не можете лишить меня возможности видеть ее.

Он не обернулся, не отошел от окна.

— У меня нет таких намерений, — глухо сказал он. — Вы можете видеться с Сорчей, когда пожелаете. Лидия будет приводить ее. Только, будьте добры, возьмите за правило вначале уведомлять Уэллингза. Как я уже сказал, мне сейчас нужно заняться делами.

Эсме пошла к двери, стараясь держаться очень прямо, но в последний момент ее как ударило.

— Я хочу знать еще одну, последнюю вещь, — сказала она, держась за ручку двери. — Я прошу ответить как сестре Сорчи, если уж не по другой причине.

— Что именно? — нетерпеливо спросил он.

— Вы собираетесь жениться на миссис Кросби?

Он оставался таким спокойным и таким неподвижным, что она испугалась, не зашла ли слишком далеко.

— Боже, надеюсь, нет, — наконец произнес он. — Но мне кажется, случаются и более удивительные вещи.

«То, что произойдет дальше, будет так же реально и так же больно, как кровоподтек у тебя между глаз». Сзади хлопнула дверь. Аласдэр наклонил голову, закрыл глаза и изо всей силы потер переносицу. Но слова красавицы цыганки по-прежнему звучали в его ушах.

«Вы сами себя прокляли, мне тут нечего делать. Настало время восстановить справедливость. Вы должны все исправить».

Бог мой, он пытался восстановить справедливость! Он пытался исправить то чудовищное зло, которое натворил! Но почему это так больно? Почему этот проклятый голос не оставляет его в покое? Он знал, как должен поступить.

Что он мог предложить такой молодой леди, как Эсме? Доброе имя? Прекрасную репутацию? Если бы он мог найти хоть какую-нибудь мелочь, хоть что-то, в чем леди Тат-тон была не права, может быть, он бросился бы вслед за крошкой. Бросился бы к ее ногам и обещал стать хорошим мужем.

Но леди Таттон, черт ее побери, была права. Его единственные таланты — способность очаровывать, красивая внешность и твердая рука за карточным столом. Как он сказал, за таких не выходят замуж. Это исключено. Никогда в своей жизни он не хранил верность женщине, и хотя сейчас чувствовал, что изменился, как он может знать наверняка? Как он может быть уверен?

А самое важное — то, чего заслуживает Эсме. Она заслуживает всего. Высокого положения в обществе. Благополучия и счастливой жизни. Здравомыслящего и респектабельного мужа — такого, какого обещала подыскать леди Таттон.

Леди Таттон! Боже всемогущий! Кто бы мог подумать, что его продрогший до нитки воробушек — родственница столпа английского общества. Если бы он знал, как бы он повел себя с ней? О, он знал ответ на этот вопрос! И от этого чувствовал себя отвратительно. Племяннице леди Таттон он не позволил бы и шага сделать в направлении своей гостиной. Он поднял бы с постелей всех слуг, какие только есть в доме, и разослал бы их в дождь по всему Лондону в поисках подходящей дамы, под крышей дома которой она могла бы найти приют. Какой-нибудь. Любой. Это могла бы быть матушка Девеллина, сестра Куина. Джулия. Даже Инга была бы предпочтительнее, чем он.

Вместо этого он обходился с Эсме почти как с пустым местом, с ничтожеством, за которое он ее посчитал. Теперь он знал, что Эсме отнюдь не пустое место. Она особенная; хотя в чем заключалась ее особенность, он до сих пор не мог бы точно определить. Особенная не в силу принадлежности к определенному кругу и не в силу положения, которое занимала в обществе леди Таттон. И он жестоко наказан за свою ошибку.

Его размышления прервали приближающиеся тяжелые шаги. Он обернулся — на пороге стоял дворецкий.

— Да, в чем дело, Уэллингз? Слуга колебался.

— Сэр, мисс Гамильтон просит, чтобы с чердака спустили вниз ее чемоданы.

— Вот как? Тогда сделайте это. Уэллингз нервно ломал руки.

— Но она говорит — ну, она говорит, что съезжает, сэр. Будет жить со своей тетей. Как это понять?

Аласдэр слабо улыбнулся.

— Я думаю, это замечательно, разве не так? Дворецкий чуть покраснел.

— Я не уверен, что мне это нравится.