Запомни, ты моя (СИ) - Попова Любовь. Страница 41

Пытаюсь найти Мелиссу, но вспоминаю, что они с Юрой давно ушли. Нахожу домработницу и прошу позвонить хозяевам, сказать, куда я отправилась. Ну а сама, не теряя времени, хватаю сыр, яблоко, хлеб и свой рюкзак. Без денег я вряд ли смогу попасть хоть куда-то. Так что ловлю такси и еду искать детей.

Глава 46. Никита

Я не знал, что и думать. С одной стороны, отец не отрицал свою причастность к продаже детей, когда Алена его раскрыла. Даже в порыве чувств пытался ее ударить. Но информация, полученная от Рустама, делает все неоднозначным. Я в какой-то момент чувствую себя одноглазым, что не позволяет видеть ситуацию под разными углами. И правду может рассказать только он. И фамилия эта — Ломоносов. Очень знакомая. Я точно где-то ее слышал, но где, не могу вспомнить. Но это только часть мыслей, занимавших тяжелую голову после бессонной ночи. Еще была Надя, которая после суток, строчившая гневные сообщения, затихла. И я бы рад знать, что этот самый Рустам усмирил ее, но не был уверен, что она оставит все как есть. Тем более, когда, по сути, вынудила Максима отправить Алену на одной из фур. Узнал я об этом ровно в тот момент, когда меня окружили головорезы, которых наняла Надя. И им очень повезло, что я не убил их, хотя очень хотелось вспороть брюхо каждого.

Но было самое главное. Алена не ответила на сообщение о любви. Как и на последующие сообщения и звонки. Это напрягало настолько, что я порезался, когда брился, а встретил Камиля на пороге гостиничного номера в рубашке шиворот-навыворот.

— У-у, брат. Дела плохи.

— Надо до Англии добраться. Срочно.

— Так, вроде самолет с утра, — закрывает Камиль двери и наблюдает за моей паникой. — Да, в чем дело? Юра же забрал ее.

— Забрал. Но они снова вне зоны сети. Отец постоянно висит на телефоне, не дозвониться. А у нее телефона нет. Мама тоже как назло не отвечает.

Камиль смотрит в экран своего смартфона и через минуту выдает.

— Есть рейс в Амстердам. Через час. Если ты перестанешь жевать сопли, то успеем.

— А ты куда? — надеваю черную водолазку и застегиваю джинсы. Сейчас не до рубашек с брюками.

— То есть ты собираешься в приключение, а я буду сидеть? Нет уж, брат. А как же наша команда мушкетеров?

— Несколько поредела, тебе не кажется.

— Артур еще придет извиняться. Вот увидишь, — подхватывает Камиль свою сумку, и мы вместе покидаем отель, где я жил последние недели.

Спустя час мы уже в аэропорту, двигаемся в бесконечном потоке людей, спешащих на свои рейсы. Пройдя регистрацию, идем на самолет, но все это время я пытаюсь дозвониться до отца или до матери. Настолько этим занят, что меня как слепого Камиль ведет через карман на борт и даже сам пристегивает, ворча, что любовь делает человека идиотом. В какой-то момент Юра все-таки отвечает, рявкнув:

— Все нормально с твоей Аленой, хватит названивать!

— Ого, — поднимает брови Камиль, не забывая перемигиваться со стюардессами. — Что-то случилось, что Юра так орет. Ни разу не слышал, чтобы он голос повышал.

— Я тоже, — киваю, глубоко задумавшись, и поворачиваюсь к окошку, в котором виднеются только бесконечные полосы и перекрестки взлетной полосы. Я бесконечно рад, что с Аленой все в порядке. Раз отец так говорит, ему можно верить. Но его голос, надрывный, с ноткой паники, ему не присущей, напугал. До такой степени, что весь полет я не смог сомкнуть глаз, хотя обычно засыпал еще во время взлета. Длинные гудки еще долго звучали в голове, пока мы пролетали над Украиной, Эстонией и через несколько часов приземлились в Амстердаме. У меня случается приступ дежавю. Этот рейс тот же, что и полгода назад. Вечерний. Тогда мы с парнями сразу пошли в одно из самых злачных мест, где без проблем можно было разживиться запрещенными веществами и «уволить» самых жарких стриптизерш. Ирония судьбы в том, что именно Алена стала самым запрещенным веществом, из-за которого в моей жизни все пошло кувырком.

Говорят, зависимые люди полностью разрушают свою личность ради очередной дозы. Но я даже сейчас чувствовал, что стал лучше. У меня больше нет желания брать от жизни все и ничего не отдавать взамен. Сейчас я просто хочу запереть Алену дома, где угодно, просто смотреть и видеть ее улыбку. Я задолбался бегать по кругу, словно пес за своим хвостом.

Пройдя контроль, замираю, чувствуя в затылке шевеление, словно кто-то за мной наблюдает. Оборачиваюсь, осматриваю пространство, но людей так много, что заметить кого-то конкретного сложно.

— Надо оружие найти, — говорю Камилю, ощущая чужой, тяжелый взгляд. Тем не менее продолжаю двигаться к службе проката. Нужна тачка.

— Это даже не обсуждается. Давно я не держал в руках приличный пистолет.

В это время машин всегда остается в прокате мало, но мы все равно берем себе неплохой фольксваген белого цвета и стартуем в сторону города Атрехта.

Но сначала я невольно заворачиваю в сам Амстердам и проезжаю все знаковые места, которые навсегда оставили след в моей душе и помогли вернуть Алену. Вот тот самый клуб, а вот банкомат, где я снял деньги с международной карты, вот отель, где мы провели ночь, если проехать в сторону еще несколько кварталов, то будет многоэтажка, где она снимала комнату, больше похожую на туалет. Возможно, на том месте все та же дыра, где погиб от взрыва газа ее сутенер.

— Путешествие по лабиринтам памяти окончено? — с усмешкой спрашивает Камиль, проверяя тяжесть пистолета. Мы успели заехать в одно местечко и закупиться. Я же курю, посматривая на реку через лобовое стекло. — Давай я за руль. Ты не в адеквате.

— Все нормально. Пожалуй, привезу потом Алену сюда. Думаю, пройдя этот путь уже в другом статусе, она почувствует себя окончательно здоровой.

— Думаешь, прошлое еще с ней.

— Прошлое всегда с нами. Важно спрятать его в самый дальний угол души и не открывать туда дверь.

— Значит, тебя больше не волнует, что она была проституткой, а ее ребенок не от тебя?

— Нет, уже нет, — медленно произношу, пытаясь найти в себе хоть каплю злости, которую испытывал давеча. Пора двигаться вперед, не оглядываясь.

Камиль хмыкает, закрывает глаза, а я набираю скорость. До Англии еще пятьсот километров. Значит, часа через четыре я увижу свою Алену.

— Разбудишь, когда спать захочешь, — мямлит сонным голосом друг, а я киваю сам себе. Совсем скоро.

Но все меняется ежесекундно. Звук пробитой шины и нас заносит так быстро, что мы с Камелем еле успеваем переглянуться. Машину крутит, в глазах темнеет, а в голове одна лишь мысль: «Держись, Алена»

Глава 47. Никита

Все произошло слишком быстро.

Раз и машину закрутило. Голову пробило жгучей болью, а руку словно проткнули насквозь. Перед глазами пронеслась вся жизнь с момента первой поездки на велосипеде до момента прощания с Аленой.

Наверное, если я сейчас умру, именно о потерянных месяцах с ней пожалею прежде всего. Можно было отказаться от глупой мечты отца о власти и просто уехать с Аленой. Забрать ее в Питер, устроиться обыкновенным архитектором. Любить. Трахаться. Рожать детей. Готовить вместе. Сидеть на берегу Невы. Мне нравился этот город, именно туда я хотел свозить Алену, показать любимые места. А вспоминать Москву, только ужиная в одноименном видовом ресторане. Но если я хочу исполнить хотя бы что-то из этого, предстояло открыть глаза. Для начала.

Но боль в голове взрывает сознание и все, что удается, это принюхаться. А еще сосредоточиться и услышать, что происходит вокруг.

Но этого не удается, потому что ногу тоже обжигает болью, когда внезапно кто-то дергает меня, проверяет пульс и начинает вытаскивать из машины, волочить по земле.

Мешком закидывают на твердую поверхность и куда-то везут. С трудом пересилив агонию, открываю один глаз и осознаю, что в багажнике.

Камиля рядом нет, и это пугает больше, чем поездка неизвестно куда. Машину перевернуло несколько раз. Я почти сразу ударился головой и отключился. А Камиль? Его тоже загрузили? Или он… Думать об этом не стал. Был уверен, что Камиль достаточно здоровый, чтобы выжить, да и подушки безопасности смягчили удары.