Сердце степи (СИ) - Иолич Ася. Страница 39
- Ты считаешь, что он осмелится предпринимать какие-то действия без ведома орта?
- Он спровоцирует кутарцев на нападение, а потом поставит Атэ перед фактом и предъявит так кстати подысканную армию. Его родовая провинция на севере. Два года назад Кадам гостил у Атэ и умудрился-таки напоить этого нашего Вайшо. Он высказывал очень революционные идеи, будучи пьяным.
- Я помню ту историю. Он до сих пор болтает про цели истинных мужчин, - хмуро усмехнулся Руан. - Вообще это похоже на правду. Он сказал, его пригласили сюда, как человека, в котором не угас дух воина.
Рикад шумно выдохнул, надувая щёки.
- Я тут осмотрел стены и прочее… У меня в мешке есть несколько таких штук, - сказал он, пожевав губу. - Если их правильно разместить и поджечь, вся внутренняя…
- Ты ополоумел? - крикнул Руан, не веря своим ушам. - Если ты тут хоть что-то взорвёшь, я тебя оскоплю! Лично!
- Но это бы решило проблему. Нет хаса, собирающего войско - не будет и войска. Чем дольше мы тянем, тем больше парней тут соберётся. Куда их потом девать? Они будут искать вожака, и они найдут его себе. Или он сам найдётся. Среди них же.
- Ты готов уничтожить несколько семей и всех слуг этого недодворца, чтобы «решить проблему»?
- Ну, некоторых можно заранее вывести, - хмыкнул Рикад. - Тех, чья кожа как белый бархат ложится под жадную горсть.
- Скейла, - хрипло сказал Руан, вставая. - Грязный кеймос. По тебе плачет лейпон.
- Проняло? - весело крикнул Рикад ему в спину. - Будешь знать, как мне выговаривать!
Руан тяжело и бесцельно шагал по улице, глядя под ноги и собирая вежливые приветствия запомнивших его слуг. «Я рад, что остались ещё на свете те, кто не убивает в себе дух воина»… Белый бархат ложится под жадную горсть...
Он поднял голову. Ноги принесли его к обиталищу Ул-хаса и его большого хасэна. Зачем он здесь?
- Господин Руан желает видеть кого-то? - спросил слуга у ворот.
- Нет. Да. Кто распоряжается служанками хасум Йерин?
- Улсум Туруд главная над всеми девушками в услужении Ул-хаса.
- Позови её.
Он стоял, ковыряя щепку на воротах, и наконец к нему вышла женщина, похожая на жердь, с глазами голодной хищной птицы.
- Слушаю тебя, господин.
- Я хотел бы купить девушку. Аулун. Она лекарка.
- Я знаю, о ком ты. Аулун - невольница, и она принадлежит хасум Йерин. Она не продаётся. Она знает травы, и хасум Йерин дорожит ею.
- Я готов заплатить любую цену. - Язык сам выталкивал слова наружу, и Руан не мог удержать их. Золотые глаза косились на него, мерцая, из памяти. - Иди и спроси, уважаемая.
- Я спрошу, господин.
Он стоял и ужасался тому, что делает.
Нет. Это неправильно.
Руан развернулся и зашагал обратно по улице под недоуменным взглядом слуги. Он шагал, глядя на пыль, вылетающую из-под ног, и морщился своим же словам.
- Господин сегодня печален. - Эным-дада стояла и смотрела на него сквозь ряды бусин, которые колыхались надо лбом, прикрывая глаза. - Благословение друга коснулось тебя, но ты бежишь. Куда ты убегаешь? От себя не убежать.
Руан остановился и повернулся к ней, разглядывая карту, нарисованную на её бронзовом лице морщинами. Он вынул золотой, на миг задержав взгляд на горбатом носу крейта Камила, и протянул ей.
- Мои глаза не такого цвета, - сказала эным с улыбкой. - Они побелели от старости. Мне хватит и серебряного. Оставь золото тем, кто тебе дороже золота. Оно тебе ещё пригодится. - Она затянулась из маленькой трубочки, и травы зашипели в чаше.
- Это кому же?
- Твоим друзьям, например, - снова улыбнулась эным, выпуская дым изо рта.
Она посмотрела куда-то за его плечо. Руан обернулся. К нему шёл Харан, и лицо его было напряженным.
- Что случилось?
- Ничего такого, - сказал Харан неловко. - Руан, я могу занять у тебя денег? Мне нужно десять золотых, а у меня с собой четыре.
- Десять золотых? На что?
- Там торговец мехом. Хочу подарить Алай лису на халат и шапку.
- Золотую, что ли? - Харан кивнул, и Руан сунул руку в карман. - На. Держи. Дарю.
Лицо Харана осветилось радостным удивлением. Он сжал ладонь с монетами и шумно выдохнул.
- Спасибо, - сказал он гулко. - Очень благодарен тебе.
- Ну, например, так, - усмехнулась эным, когда Руан повернулся к ней. - В общем, ты найдёшь, как ими распорядиться. Золотая лиса - дорогое удовольствие, да?
- Да уж. Говорят, они редкие, - кивнул Руан. - Гораздо дороже серебристых, и тем более обычных песчаных.
- Очень редкие. Бывает, за всю жизнь и одной не встретишь, - кивнула эным. - На севере их раньше много было, но разве алчных людей остановишь? Истребляют, не ведая, что творят. Ты, смотрю, тоже в рыжину. Откуда это?
- О, - улыбнулся Руан. - Это забавная история. Рассказать?
- Обожаю забавные истории. - Лицо дада скрылось в дыму, но весёлые щёлочки глаз сверкали из-за него. - Расскажи.
- Очень, очень давно на мою родину приезжал человек с головой, которая горела, как пожар. Огонь его чресел тоже был неутомим, - усмехнулся Руан. - Так получилось, что семеро женщин почти одновременно родили от него детей. Восьмерых. И все они были рыжими, как огонь. Мой дед женился на одной девушке из того горящего рода. И вот неожиданно на мне вылезла эта рыжина.
- Вот это гарем, - хохотнула эным, поправляя шапку. - Тот человек был плодовит. Спасибо за историю. Она позабавила меня. Передавай другу моё почтение. Золотая лиса - роскошный подарок. Хотя кому-то больше по вкусу серебряные.
Руан кивнул. Эным забрала серебряный и юркнула в толпу с проворством птички пасси, исчезающей в щели забора.
- Вот, - сказал Харан, показывая две роскошных шкуры. - На воротник и рукава, а это - на шапку.
- Ей будет к лицу, - улыбнулся Руан, глядя, как бережно гладят мех огромные пальцы Харана.
54. Кам.Танцуешь сегодня
Камайя сидела над вышивкой, покачивая ногой,. Осталось совсем чуть-чуть. Пять долгих дней прошли в сонной дымке благовоний под сонные разговоры девушек над вышивками. Смертная скука. Скука, сводящая с ума. Песенку, что ли, спеть?
Однажды юная вдова задумала тушить рагу.
«Ах, как без свежих овощей прожить всю зиму я смогу?»
Спустилась в погребок она, на полках шарила впотьмах,
Лишь вялый там стручок нашла - такой у мужа был в штанах.
Далэй с ужасом подняла голову, и Заар тихо ахнула.
- Вы никогда не слышали песенку про вдову и кабачок? - удивилась Камайя, закрепляя нитку. - Ну надо же. Хотите, полностью спою?
Далэй замотала головой, а Заар прикусила губу.
- Ну, только если…
- Госпожа, я принесла тебе обед, - сказала служанка, шагая через порог.
Служанка была новой. Камайя прищурилась.
- А где Раам?
- Ей нездоровится. Вчера вечером заболела.
Подозрения Камайи подтвердились. До Раам была ещё одна девушка, которая уносила нетронутый обед, состоявший из каких-то совершенно невероятного вида пирожных и жареной в сухарях зайчатины, и она тоже «заболела».
- Спасибо, - сказала Камайя, принимая поднос.
Гамте. Еду нужно куда-то девать, иначе ещё кто-то отравится.
- А та девушка… Которая была до Раам. Она поправилась?
- Лекарка выхаживает её.
Заар и Далэй переглянулись, потом посмотрели на Камайю.
- Йерин не успокоится, - сказала Далэй, когда служанка вышла.
- Я знаю. Меня скоро выдадут замуж, - кивнула Камайя, не вдаваясь в подробности. - Ей недолго меня терпеть.
- Хорошо, что у тебя такие друзья, - сказала Заар. - У меня вообще никого. Одна. Я тоже хочу замуж. Ребёночка…
Камайя пожала плечами.
- Ну, Ул-хас не молод. Вас же не станут держать тут, когда он… Отправится в ветви Эн-Лаг?
- Так нельзя говорить! - отчаянно, с ужасом воскликнула Заар. - Он Ул-хас!
- Больше не буду. - Камайя подняла ладонь в успокаивающем жесте. - Прости. Да. Он хас и наш мужчина. Девушки, тут есть голая земля, куда можно зарыть… остатки от обеда? Где собаки не достанут?