Соблазнить дьявола - Мейсон Конни. Страница 40

— Разумеется, я поужинаю с вами, — согласилась Девон с великой неохотой, которую попыталась скрыть. — Я вам безмерно благодарна, даже, несмотря на то, что очень сожалею о том, насколько жестоко обошлись вы с Кайлом во время нашего побега. Это был бессмысленный поступок, грозивший закончиться весьма печально.

— Но мы вынуждены были его совершить, иначе бы нам не удалось беспрепятственно бежать с острова. Уверяю Вас, он останется жив. Итак, моя дорогая, до вечера. — Галантно раскланявшись, что вместе с его обращением делало француза необыкновенно странным, Ле Вотур поднес руку Девон к своим губам. Затем резко повернулся и, щелкнув каблуками, поспешно удалился.

В полном отчаянии Девон металась по каюте, не находя себе места. Теперь до нее дошло полностью, какую роковую ошибку она совершила, отдав себя в руки коварного Ле Вотура. Несмотря на то, что он и пальцем еще не посмел дотронуться до нее, его черные глаза всякий раз загорались плотоядным похотливым блеском, как только он видел перед собой Девон. Она презирала этот ненавистный взгляд, который с омерзением ощущала на себе. Кайл оказался совершенно прав. Этому человеку ни в чем нельзя доверять. По крайней мере, она уже знала, чего можно от него ждать, и старалась приготовиться к его выходкам.

Некоторое время спустя Ле Вотур прибыл в сопровождении двух матросов, тащивших подносы с разными блюдами, от которых исходил соблазнительный аромат. Сам капитан оделся словно щеголь: синий бархатный сюртук, белая манишка с пышными кружевами. Величаво расхаживая по каюте, он присматривал за тем, как расставляли блюда и напитки, затем, небрежно махнув рукой, отпустил людей.

— Ты восхитительно выглядишь, моя дорогая, — промурлыкал он, как только они оказались одни.

На самом деле Девон не предприняла ни единой уловки, чтобы как-то усилить свою естественную красоту, только надела одно из прихваченных ею с собой платьев.

— Мы будем есть? — предложила она. — Все так вкусно пахнет, что у меня просто потекли слюнки.

— Отлично, — с готовностью согласился Ле Вотур. Его соколиные черты лица заострились еще больше, и он нежно поглядывал на Девон и строил ей глазки, будто хотел отведать ее, а не то, что подано на стол. Несмотря на то, что Ле Вотур не был лишен внешней привлекательности, его откровенно наглое разглядывание ее прелестей выводило Девон из себя. Когда они ужинали, в окна брызнули струи дождя. Поднявшийся ветер не давал возможности есть. Трапеза прекратилась: несколько тарелок свалилось со стола на пол.

— Ничего страшного, — успокоила Девон рассерженного Ле Вотура. — Все равно я уже поела.

— Совсем не так хотелось мне провести этот вечер, моя дорогая, — извинился он, поднимаясь от стола. Стараясь удержаться на ногах в усиливающейся качке, кавалер помог Девон встать и пройти до кровати. — Тебе здесь безопаснее, пока шторм не утихнет. Но вместо того, чтобы выйти из каюты на палубу, как надеялась Девон, он устроился возле нее.

— Разве вам не нужно находиться на палубе? — спросила она охрипшим от волнения голосом.

— Пек во время бури вполне справится с управлением сам. Как я уже говорил, погода испортится ненадолго, и шторм скоро прекратится. Может, нам лучше устроить свою бурю здесь, в каюте? — хитро намекнул он.

— Лучше, если вы уйдете, — негодующе настаивала Девон. — Я не хочу отрывать вас от выполнения капитанских обязанностей.

— Не будь наивной, моя дорогая, ты же прекрасно знаешь, чего я хочу. — На худом лице Ле Вотура появилось хищное выражение, когда он протянул к девушке руки. — Ты знала, чего следовало ожидать, когда согласилась на это плавание в моем обществе. — Схватив Девон за талию, он попытался обнять ее.

— Вы же обещали! — закричала Девон, упираясь кулаками в его грудь. — Вы сказали, что благополучно доставите меня к отцу и не причините зла.

— У меня и в мыслях нет причинять вам зло, — вкрадчиво произнес Ле Вотур, — Я знаю, Диабло наслаждался вами. Мое единственное желание — получить такую же привилегию.

— Пустите меня! Диабло — совсем другое дело. То, что случилось между нами, к вам не имеет никакого отношения. Кроме того, только одно мое слово — и отец не даст вам ни гроша.

— Ваш папочка раскошелится, причем — как следует, — засмеялся Ле Вотур. — Пока вы у меня в руках, и цену буду определять я. Кроме того, вы не увидите своего отца до тех пор, пока вознаграждение не окажется в моих руках. К тому времени я успею далеко уйти, поэтому станет бесполезно кричать о нечестности. Я хочу тебя, моя дорогая. Хочу прямо сейчас.

Несмотря на яростное сопротивление Девон, Ле Вотур так впился губами в рот своей жертвы, что казалось будто собирается задушить ее, лишая доступа воздуха к легким. Внезапно его вездесущие руки принялись лапать ее за бедра, грудь, ягодицы, пока она не закричала от боли. Какая-то внутрення сила придавала Девон смелости, и она возобновила сопротивление, неистово отбиваясь всем своим хрупким телом от обезумевшего француза. Буйство стихии словно сражалось вместе с ней. Силой отброшенная на постель, Девон ощутила на себе тяжесть тела Ле Вотура и прижавшуюся к ней значительно выступавшую часть его мужского тела.

— Скотина! — задыхаясь, выкрикнула она, пытаясь высвободиться от натиска насильника.

— Я не хотел, чтобы все между нами произошло вот таким образом, моя дорогая, — страстно шептал он. — Я надеялся, что ты отдашься мне по доброй воле, а если нет, то готов применить силу. Как лучше?

— Будь ты проклят, Ле Вотур! Теперь понятно, почему ни Диабло, ни Кайл не доверяют тебе. Ты сошел с ума, если думаешь, что я добровольно подчинюсь гнусному мерзавцу, такому, как ты.

— Любовник из меня получше Диабло. Скарлетт смогла бы подтвердить.

Имена Диабло и Скарлетт, упомянутые в таком контексте и в этой ситуации, только подлили масла в огонь. Гнев Девон заставил ее удвоить силы и возобновить схватку за свое достоинство. Однако вскоре она поняла, насколько тщетны попытки защититься в сравнении с разбушевавшейся похотью Ле Вотура. Она почувствовала, как он потянул ее платье. Раздался звук рвущейся ткани. Корсет лопнул и съехал в сторону, обнажив тело. Черные бусины глаз француза засветились огнем сладострастия, когда он уставился на бледные груди, возле которых уродливо растопырилась его когтистая лапа.

— Бог мой! Ты удивительно прекрасна, моя дорогая. Как только я приложу свое клеймо к твоему чудесному телу, ты забудешь обо всех мужчинах, кроме меня.

— Ты — надменная чванливая свинья!

Лицо Ле Вотура стало суровым. Он принялся в клочья рвать одежду Девон, презрительные слова которой срывали маску внешнего лоска с манерного француза и обнажали жестокость, присущую гнусному характеру мерзавца.

— Ах, ты, маленькая сучка, — злобно взвизгнул он. — Или я не очень хорош для тебя? Чем таким обладает Диабло, чего нет у меня?

— У Диабло есть сердце! — выпалила Девон. Слова звучали как приговор. — Оставьте меня, и я ничего не скажу отцу.

Ле Вотур слишком возбудился, чтобы беспокоиться о каком-то графе, находившемся сейчас в Англии, в сотнях миль от него. Придвинувшись еще ближе к Девон, он принялся срывать остатки одежды с ее тела, затем — стягивать свой щегольской наряд.

Когда Девон поняла, что стоит у края пропасти бесчестия и позора, она открыла рот и пронзительно закричала, но отчаянный вопль утонул в завывании бури. Шторм, вместо того чтобы успокиться, разыгрался не на шутку. Стихия, казалось, вступила в схватку с одиноким кораблем: швыряла, словно щепку, грозила разбить вдребезги. Ле Вотур не замечал ничего, кроме своего похотливого безумия. Внезапно на защиту Девон встало само Провидение.

Корабль сильно накренился под натиском ветра и волн, его нещадно качало, грозя вот-вот перевернуть вверх дном. Затем судно само собой начало выправляться… вновь — крен, но в другую сторону. Потом вновь выпрямилось. Два боровшихся тела катались по краю кровати, затем с грохотом свалились на пол.

— Боже мой! — воскликнул Ле Вотур, с трудом вставая на ноги и пытаясь удержаться в вертикальном положении. Он уже схватился за дверную ручку, когда на палубе раздался страшный треск. Капитан обернулся и, перекрывая шум бури, прокричал Девон: