Табу на вожделение. Мечта профессора (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka". Страница 19

— За что этих учащихся отчисляют с первого курса, да еще и в начале года?

Глубоко вздохнув, Каримов выбросил недокуренную сигарету на улицу, захлопнул окно, шагнул к ней и раздраженно вырвал список из ее ослабевших пальцев. После чего сухо пояснил:

— Никто их не отчисляет! Сами уходят — переводятся в другой ВУЗ.

— А они — бюджетники?

— А тебе разве есть до них дело?

— Ну скажите!

— Понравились, что ли? Жаль расставаться с ними так скоро?

— Марат Евгеньевич! — практически взмолилась Юля. — Пожалуйста!

Припечатав ее к месту тяжеленным взглядом, он недовольно проворчал:

— Нет. Коммерция.

Все ее надежды в ту же секунду разбились о скалы суровой реальности.

Грустно улыбнувшись, дабы не разреветься от досады, Попова кивнула и зашагала прочь. Ее остановил его оклик. Тихий, но суровый.

Обернувшись, она недоуменно уставилась на заведующего кафедрой.

Тот в свою очередь красноречивым жестом указал на стол:

— Не провоцируй меня больше, если не хочешь оказаться здесь еще разок!

— Но я не…

— Я тебя предупредил — ты меня услышала! Услышала же?

— Да!

«Придурок какой-то! Вот и помогай после этого людям!»

— Отлично! Тогда шуруй отсюда!

Ее не пришлось просить дважды. Озлобленно зыркнув на Серпа, Юля собиралась продолжить свой путь. Но вдруг припомнила кое-что важное.

— А… а вы собираетесь на КВН сегодня? — начала издалека.

— Нет.

— Почему?

— Занят я вечером.

— Вот и я… занята!

— И что это значит?

— Марат Евгеньевич, можно я тоже не пойду на КВН? Пожалуйста! Я очень-очень устала! Последние смены на работе выдались адские! Хочу провести вечер в тишине. В одиночестве. Хочу отдохнуть. Хочу выспаться, наконец!

Каримов надменно скрестил руки на груди. Чем дольше она говорила, объясняла, умоляла, тем злее становился его взгляд. Тем сильнее холодная улыбка напоминала волчий оскал. Тем больше сбивалось его дыхание.

— Мне глубоко фиолетово, чего ты там хочешь, Попова! — прогромыхал он вдруг, угрожающе нависая над ней и больно хватая за локти. — Но держать меня за идиота я не позволю! Лапшу будешь вешать на ветвистые рога своим… оленям! А я прекрасно слышал, какие у тебя планы на сегодня!

— В каком смысле?

— В прямом, Юля! В прямом! — он уже практически рычал. — Ничего не знаю и идти у тебя на поводу не собираюсь! Отменяешь все, посылаешь своих ухажеров лесом и шуруешь на КВН! Ты меня поняла? И упаси Боже, если, позвонив Макарову, я услышу, что тебя там нет! Просто… упаси Боже!

Девушка брезгливо скинула с себя его руки. Затем смело выдержала испепеляющий взгляд преподавателя и с ненавистью выплюнула:

— Да сколько можно повторять: нет у меня никаких ухажеров! А если бы и были, даже не представляю, какое вам-то дело до моей личной жизни?

— Ты заблуждаешься! Развлекайся сколько влезет, пташечка! — холодно. — Твоя личная жизнь меня абсолютно не заботит! Но она не должна мешать твоей учебе! И не будет мешать — это я тебе гарантирую! Уж ты поверь!

«Козел! Козел! Редкостный козел!»

Не помня себя от ярости, полыхающей в груди, Юля взбесившейся фурией выскочила в коридор. И уже там дала волю эмоциям, злобно зашипев:

— Вот ведь… сволочь! Гад!

— У меня со слухом все в порядке, Попова!

— Простите! Планировала послать вас к черту гораздо тише! — ехидно пропела она в ответ и торопливо сбежала вниз по лестнице, громко цокая каблуками.

Продолжая негодовать и мысленно плеваться ядом, девушка покинула здание университета. В сентябре темнело рано. На часах еще не было и семи вечера, а город уже погрузился в глубокие сумерки. Потому-то она и не заметила сразу темную машину, припаркованную на обочине прямо напротив их корпуса. Погруженная в свои переживания, Юля двинулась к пешеходному переходу. Так как на светофоре все еще горел красный свет, она не особо-то и торопилась. Фактически прогуливалась, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Зря, как оказалось. Ей пришлось пожалеть об этом секунду спустя.

«Что это? Что за фигня?..»

Стоило ей отойти от здания университета на добрых сто метров, случилось страшное — с ревом сорвавшись с места, за ней помчался тот самый автомобиль. Сперва Юля растерялась, отказываясь верить в реальность происходящего. Списывала все на собственную трусость и излишнюю мнительность — едва ли кто-то собирался намеренно сбить ее. Но время шло, расстояние между ними стремительно сокращалось, а сбрасывать скорость водитель явно не собирался. Тогда-то страшные догадки Поповой подтвердились окончательно — какой-то сумасшедший несся прямо на нее.

«Ой, божечки… Какого черта я стою на месте как истукан?»

Поддавшись запоздалой панике и примитивным рефлексам, девушка взвизгнула и побежала прочь не разбирая дороги. Сложно объяснить почему, но под действием страха она направилась не на противоположную сторону проезжей части, как собиралась изначально, а к жилым домам, расположенным в непосредственной близости от нее. Напрасно.

Там-то Юлю настигли, фактически преградив путь транспортным средством.

И пока она лихорадочно соображала, что же ей делать дальше в сложившейся ситуации, из машины торопливо выскочили трое парней (все разного телосложения, но все в балаклавах) и угрожающе пошли на нее.

«Нет! Это сон… Сон!»

Ее бедное сердце сжалось в груди до размеров горошины.

Внутри все оборвалось. Покрылось толстой коркой льда.

Голосовые связки точно атрофировались. Язык онемел.

А в венах, казалось, вместо крови бурлил один сплошной адреналин.

Осознав, в какой заднице оказалась, Юля проворно скинула свои туфли на высоком каблуке (они страшно осложняли передвижение), намереваясь дальше бежать босиком. Но эта секундная заминка стоила девушке… свободы. Самый крупный представитель сей троицы не позволил ей улизнуть. Грубо схватив за локоть, он просипел прокуренным голосом:

— Далеко собралась, цыпуля?

— А-а-а-а-а! — завопила Попова не иначе как ультразвуком. Сумка выпала из ослабевших рук на землю. — Помогите! Помоги… м-м-м-м… м-м-м-м!

В то же мгновение незнакомец крепко зажал ей рот и дернул на себя. И сделал это так резко, что у Юли от боли искры из глаз посыпались — он словно наизнанку вывернул ее локтевой сустав. Закричав не своим голосом в его ладонь, девушка принялась вырываться. Озверев, она сопротивлялась, как дикая кошка — брыкалась, царапалась и осыпала остервенелыми ударами своего обидчика. Но совсем забыла, что по ее душу он прибыл… не один.

Явно растерявшись от столь лютой ярости, мужчина раздраженно рявкнул:

— Че стоим, как на смотринах? За дело, парни!

— Нет! — нечленораздельно мычала Юля, из последних сил пытаясь спастись. — Не трогайте меня! Я ничего не сделала! Отпустите! Пожалуйста… Нет!

Но увы. Против троих амбалов у нее не было шансов. Ни единого.

Да и работали они слаженно. Умело. Двое подхватили ее на руки, надежно фиксируя конечности. А тот, первый, продолжал плотно затыкать рот.

Эти ублюдки отработанной, доведенной до автоматизма походкой двинулись к машине и за считаные секунды запихнули Юлю в грязный багажник.

«Неужели это все? — промелькнуло в мыслях, как только над ней захлопнулась металлическая дверь. — Неужели это и есть мой… конец?»

Автомобиль сорвался с места, а Попова вдруг поняла, что никто больше ей не мешает.

И она закричала. Так громко и истошно, как только смогла.

Жаль только, ее отчаянный вопль растворился в шуме мотора…

Глава 9

«Она лежала на земле, глазами целясь прямо в небо… Так никогда с ней ласков не был весь мир, кипящий на огне… Холодной тенью в тишине, раскинув руки, выгнув тело… Обняв огромный мир несмело, она лежала на земле…»

Свернувшись калачиком в тесном пространстве и уставившись в темноту невидящим взглядом, Юля точно заведенная повторяла слова песни, громко играющей в салоне автомобиля. Того самого, в багажнике которого она находилась. Того самого, который увозил ее куда-то в неведомые дали.