Непристойные отношения (СИ) - Лель Агата. Страница 2

В неполные двадцать я снова остался один.

Ну, как один… я и наследство: практически развалившийся по всем фронтам бизнес отца (к кончине он реально сдал), а еще бешеный энтузиазм.

Я хорошо знал, что такое бедность и ни за что не хотел оказаться снова на дне, похерив подарок свыше на бухло и шлюх. Я начал пахать, разгребая отцовские косяки, по самые уши погрязнув в бюрократии и откатах. Тогда-то мне и пригодилась светлая голова Дэна — когда его мысли сконцентрированы на чем-то помимо секса, он способен генерировать реально блестящие мысли. Вместе мы вытащили со дна сначала автобизнес, потом открыли одну заправку, затем другую… ну, а дальше как на смазанных лыжах.

Мне фартило, деньги потекли золотой рекой. А где деньги, там вседозволенность. Я любил красивых женщин, они любили мой счет в банке.

Я никогда не питал больших иллюзий и понимал, что с точно такой же, что уж — выгодной внешностью (спасибо генам и неустанным тренировкам), но без денег я не имел бы и половины того успеха, что имею сейчас. Ведь полюбить мужчину искренне и бескорыстно куда проще, когда на его счету миллионы, правда?

Нет, конечно, каждая клялась, что повелась в первую очередь на мою светлую душу, но видя, как алчно сиют их глаза при виде очередной побрякушки, с каждым разом в подобное признание верилось с трудом. Да и, положа руку на сердце, меня все устраивало. Они делали хорошо мне, я делал хорошо им — недовольных не было. А потом в моей жизни появилась Ирина и я впервые помешался на одной единственной женщине.

Меня заводила ее грация, манеры, где-то даже чопорность. На фоне хоть и невероятно красивых, но печально однообразных кукол, что были у меня прежде, Ирина казалась какой-то… неземной. Не такой как все. Фарфоровая кожа, тонкие губы, маленькая, но такая манящая грудь…

Я захотел, чтобы она стала моей. И плевать мне было на то, что она моложе на целых десять лет, что пришла наниматься ко мне простой секретаршей, и даже на то, что глаза ее откровенно не горели.

Я помешался. И я ее добился. Исход вы знаете.

— Пойдешь? — отвлекает от раздумий голос Дениса, и я, окинув его угрюмым: «иди нахрен», возвращаюсь к рассматриванию красот через огромные панорамные окна. — А что, лишний повод засветиться.

— Мне не нужен «лишний повод».

— Вообще, идея так-то неплохая, если подумать. Можно с торжества перетянуть одеяло на себя. Только представь заголовки: «Шторм благословил бывшую» — и твоя улыбающаяся рожа на снимке.

— Бред.

— Хочешь показать ей, что до сих пор зализываешь раны?

— А вот это уже подло.

— Я бы принял приглашение, раз на то пошло. Взял бы с собой какую-нибудь телку с большими сиськами и показал, кто на этом празднике папа.

— Не хочу я ей ничего доказывать, — отхожу от окна, цепляясь взглядом за мини-бар. Коньяка бы, в кофе. — Совет да любовь.

— У тебя лицо, как будто тебя сейчас стошнит.

— Это потому что ты здесь.

Дэн снова ржет, обнажая «унитазные» виниры. Все у него просто, даже завидно. Женился легко, так же легко развелся. Ни душевных тебе мук, ни грамма угрызений совести, что, может, это он чего ей недодал. Придурок он, но друг хороший.

— Давай нажремся? — читает мои мысли. — Я клуб один отменный знаю, закрытый. Никакого быдла, все чин по чину.

— Давно ли сам вышел из народа? — поддеваю.

— Но-но, у меня счет на Каймановых. Я теперь того, жених завидный, — взмахом головы откидывает назад модно подстриженную челку. — Поехали, у самого настроение с утра говно.

Приподнимаю запястье — половина шестого. Рановато для «закинуться». Потом взгляд снова падает на газету…

— А впрочем, — брезгливо смахиваю шлак в корзину для бумаг и подцепляю со спинки кресла пиджак. — Поехали, покажешь мне свой лакшери-клуб.

Глава 2

— Илья Романович, — голосом секретарши Ани оживает селектор. — Девушки здесь.

— Какие еще девушки? — в глазах Дэна моментально вспыхивает хищный блеск. — Ты девочек на работу вызвал?!

Открываю дверь и встречаюсь с парой темно-карих глаз. Девушка сидит в приемной и кажется, забыла как дышать. Рыженькая, ноги длинные. Ну, ничего такая.

— Илья Романович, — окликает секретарша. — Это Ирина. Ну, на мое место… — смущенно опускает глаза на свой огромный живот. — Из отдела кадров, как вы и просили.

Черт, отдел кадров! Совсем забыл. Мне же помощница новая нужна, сам же распорядился отобрать подходящих и привести на личное собеседование. С этой «потрясающей» новостью о свадьбе бывшей все из головы вылетело.

Вообще, меня и эта секретарша более чем устраивает: не дура — красный диплом, не лезет с тупыми подкатами, не сидит целыми днями в интернете, работу выполняет добросовестно. Но умудрилась выйти замуж и тут же забеременеть.

Поветрие какое-то залетное в городе, что ли.

Смотрю на рыжую. Смущается, щечки покраснели. И лицо вроде бы не глупое, интеллект проскальзывает.

Все в тебе хорошо, рыжая, но ИРИНА! Слишком сильны ассоциации.

— Она мне не подходит, — бросаю на ходу, потеряв интерес к длинноногой. — Я уезжаю. Завтра… не знаю, во сколько буду.

— Подождите, сейчас еще одна подойдет. Она вышла…

Аня не успевает договорить, потому что открывается дверь, и в меня, словно ледокол Арктика со всего маху врезается…

— Твою же ты ма-ать!

Сука, как же больно! Грудь, живот — все словно в кипяток опустили.

Блондинка напротив бледнеет, роняя на пол уже почти опустевший стакан из-под кофе. Опустевший, потому что кофе она разлила на меня.

Это реально был кипяток.

— Боже, Илья Романович! — Аня прикрывает ладошкой рот. Блондинка бледнеет еще сильнее. — Может, скорую?

— Не нужно скорую… — шиплю сквозь зубы, оттягивая двумя пальцами ткань рубашки. — Лед есть?

— Минеральная вода в холодильнике! Я сейчас, — Аня проворно, насколько позволяет живот, подскакивает с места и бежит в подсобное помещение.

— Простите меня, пожалуйста! Я… я не хотела. Простите Бога ради! — причитает блондинка, и мне хочется затолкать в ее рот кляп, потому что от бестолковых извинений легче вот ну совсем не становится.

— Какого черта ты потащилась с кофе в коридор? — злюсь, расстегивая пуговицы рубашки.

— Я купила его там, — оборачивается, — в холле.

— Здесь прекрасная немецкая кофемашина! Какого хрена?

— Я хотела карамельный латте, а здесь только черный… — оправдывается, заламывая руки. — Тут внизу есть аптека, я могу купить мазь…

— Вот, Илья Романович, — запыхавшаяся Аня протягивает мне бутылку запотевшей «Периньон», и я, распахнув полы рубашки, прикладываю холод к покрасневшей коже.

Девчонка, часто моргая, бесперестанно грызет нижнюю губу, чем раздражает меня еще сильнее. Рыжая смотрит на все с неподдельным интересом.

— Кто это вообще? — рявкаю, от чего бедная Анечка заметно вздрагивает, прикладывая ладошки к животу.

— Это Юна Григорьева, претендентка на мое место. Из отдела кадров.

— Вторая, значит.

Сложив брови тревожным домиком, Григорьева делает нерешительный шаг.

— Я могу что-нибудь для вас сделать? Что угодно! Только скажите!

— Да. Не попадайся мне больше на глаза, — поставив бутылку на стол, набрасываю на плечи пиджак. — Пусть дальше ищут, — уже секретарше. Та понятливо кивает и все это с таким лицом, будто виновата в совершенном именно она. Даже жаль стало бедняжку.

— А ничего такая, — шагая рядом, оборачивается Дэн. — Я бы вдул.

— У нее руки из одного места.

— Зато сиськи что надо. Правда, молодая больно… Ей восемнадцать-то хоть есть?

— Внизу был какой-то магазин, мне нужно во что-то переодеться, — сиськи и паспортные данные какой-то девицы волнуют меня сейчас в последнюю очередь. Торс по-прежнему горит, но уже чуть меньше. Счастье, что она не разлила свой долбаный карамельный латте чуть ниже.

— Надеюсь, поход в клуб не отменяется?

— Шутишь? Теперь надраться хочется еще сильнее.

День сегодня какой-то реально паршивый.