Нарушая все запреты (СИ) - Акулова Мария. Страница 30
В итоге же рубашку он снимает сам – отстранившись, отпустив, смотря в глаза. Когда Полина – так же в ответ.
Она скатывает платья вниз по бедрам. Переступая через ткань, разворачивается спиной…
Пальцы девушки поддевают ниточки стрингов. Поля тянет их вниз, следя через плечо за Гаврилой, который становится всё более серьезным и всё более возбужденным.
Делает шаг к ней, перехватывает за талию. Вжимает спиной и голыми ягодицами в себя…
Полина только и успевает, что забросить назад руку, чтобы снова в его волосы, и рот приоткрыть, чтобы целовал…
А потом довериться и отдаться, потому что Гаврила разворачивает и толкает на кровать.
Ту самую, на которой спала в двенадцать, обнимая плюшевого зайца. Где читала свои первые любовные романа и мечтала о любви…
Теперь же следит, приподнявшись на локтях, как к ней приближается любимый Гаврила. Опускается на одно колено, потом на другое. На руки. Накрывает собой, позволяет обнять за шею и ногами обвить.
Между их телами там, где особенно жарко, ткань брюк и боксеров. Полина тянется за поцелуем, переживает восторг от сплетения языков.
В ушах шумит, но это совершенно точно не разговоры и музыка на первом этаже. Полине не стыдно за то, с кем она сейчас и где. Но и дерзости из-за собственного поступка она не испытывает.
Если рядом Гаврила – она всегда в Гавриле. Весь мир – на паузе.
Закрывает глаза, расслабляется, позволяя себя ласкать. Губами и пальцами. Целовать лицо, спускаться на шею, ползти вниз….
Полина даже улыбается, прогибаясь, когда губы Гаврилы опять прижимаются к груди. Это так фантастически приятно, что только дура зажималась бы вместо того, чтобы наслаждаться.
Поля закусывает губу, инстинктивно сильнее раскрываясь под ним и даже чуточку бедрами толкаясь…
Но он не спешит с сексом – играет с грудью. Ведет языком по кругу, втягивает, посасывает и прикусывает. Неизвестно, ей приятно делает или сам наслаждается. Вторую – мнет, сжимает. Тоже уделяет внимание ртом…
Наверное, тратит на прелюдии даже больше времени, чем стоило бы, но Поля в таком кайфе, что может только стоны сдерживать…
Заводит руки за голову, чувствуя, что Гаврила опускается ниже, целуя уже живот, при этом продолжая мять ее грудь ладонями…
Ей нестерпимо хочется отдаваться, как бы он ни решил. Языку. Пальцам. Члену. Неважно.
Он же доходит до лобка, задевает промежность дыханием, но ласкать так и не берется. Поднимается над Полей опять, смотря на нее – приспускает брюки с боксерами… Достает из кармана презерватив, смотря в глаза, раскатывается латекс по длине.
Его глаза обещают: "трахать буду", Полины просят: "быстрее".
Проходит совсем чуть-чуть – и Поля вновь чувствует на своем теле его тяжесть. Одной рукой Гаврила держит вес, другой едет вверх, сжимает заведенные за голову запястья…
Дышит в ее приоткрытый рот.
Толкается членом резко. Это не больно, она слишком влажная. И неожиданным не назовешь, но Поля всё равно вскрикивает, потом стонет…
– Тих, Полюшк…
Знает, что надо «тих», старается…
Гаврила начинает двигаться медленно и глубоко. Он немного навис и смотрит в лицо. Полина чувствует взгляд, но в ответ смотреть не может.
Она хочет ощущать всё до последнего. Ее глаза снова закрыты. Руки надежно зафиксированы, и пусть непонятно, почему, но это добавляет остроты. Хочется быть в подчинении.
Девичьи пятки лежат на ткани мужских брюк, а член вколачивается.
Полину не смущает его взгляд, но когда, насмотревшись, парень снова прижимается губами к губам, становится ещё лучше.
Темп его движений ускоряется. Удары бедрами становятся сильнее. Дыхание тоже – больше воздуха в себя, резче выдохи.
Губами в губы – тихие женские стоны. Чтобы только для него. И чтобы он – сильнее в неё…
Теряя контроль, Гаврила отпускает руки, сжимает свободной грудь до боли, толкается в рот языком, затрудняя дыхание.
Но это – мелочи. Полина чувствует, что он сегодня будет первым. Могла бы сыграть в эгоистку, но зачем? Ей тоже хочется, чтобы его накрыло.
Гаврила толкается раз за разом сильнее, По телу Полины волнами расходится предвкушение.
Она уже знает, как он кончает. Жадность рвется из него в эти моменты особенно сильно. Он пытается еще глубже в ней оказаться.
Оставляет болезненные метки на теле. Бесконечно своей делает.
Секс с Душевным – не чистая физиология. С ним – чувства во всем.
Он ловит оргазм, находясь в ней. Каменеет, замерев. Полина чувствует в себе его пульсацию. Хочет своей – но не торопит. Гладит по голове, целует нежно щеки, видя, как он кривится.
В этом вряд ли есть много милого, но в ее душе – трепет. Секс ведь больше откровение, чем откровенность. Он для нее раскрыт. Она раскрыта им.
Подставляет губы, когда Гаврила немного в себя приходит.
– Нет? – он спрашивает, хмурясь, Полина еле-еле переводит голову. Она улыбается. Он тоже. – Прости…
Шепчет, умножая нежность. Целует в кончик носа. Знает, что нужно выйти из ее тела, а чувство такое, что ему не хочется. Уютно.
Гаврила целует не так уже – тягуче, сыто… Полина отзывается на уже такое предложение.
Чувствует, как рука парня отпускает грудь, едет вниз, между тел ныряет…
Он ласкает ее пальцами, продолжая находиться внутри. Полина на грани, но что-то будто мешает. Даже звуки извне начинают пробиваться.
А ей не хочется. Ей тоже нужно…
Она ерзает. Кажется, это ускорить должно. Мужские пальцы играют с клитором. Ей хорошо, но нужно больше…
Поля тянется к губам Гаврилы. Может поцелуй поможет? Его член всё еще внутри, она чуть-чуть бедрами толкается, концентрируется на ощущениях внутри и ласках пальцами. Уже почти взлетает, испуская пошлый длинный стон, когда он отрывается.
– Черт…
Ругается, выходя. Стягивает презерватив, чтобы связать и отбросить в сторону, а потом раскатывает новый. Это отзывается в Поле восторгом. Она дрожит сначала, изнывая, а потом со стоном же принимает.
Он снова готов.
– Невозможно с тобой остановиться. Вот блять…
И даже его редкие ругательства звучат, как признания в любви.
Глава 21
Глава 21
– У тебя красиво… – задумчивая фраза Гаврилы после того, как они так отчаянно страстно занимались сексом, звучит довольно иронично.
Полина фыркает, запрокидывает голову, которой так уютно было лежать на его голой груди, смотрит в глаза.
Не придумала – в них тоже смех и озорство. Он, наконец-то, обратил внимание на комнату…
– Приходи ещё… Я всегда рада гостям…
Полина шепчет томно, тянется к губам Гаврилы. Он знает, что единственный гость, которому она рада, – это он. Склоняется, целует.
Уже не так, как во время толчков, наполненных жадностью. Не позволяя ни себе, ни ей снова завестись.
Они и так по лезвию ходят. Нельзя забывать об осторожности.
Ему нужно вернуться на рабочее место. Ей тоже.
– А камеры…
Полина вдруг вспоминает, её сердце ускоряется… Она даже цепенеет из-за страха. Отрывается, снова ищет взгляд парня…
Тот же улыбается. Ведет по щеке, опять тянется к губам.
– Проблемы какие-то… Изображение застыло что-то…
Говорит легкомысленно, пожимая плечами, а по телу Полина разливаются восторг и возмущение.
Он камеры сломал, что ли? Какой же дурак… И молодец какой…
Гаврила немного давит, Поля, поняв суть просьбы, падает спиной на покрывало. Гладит парня по голове, когда он едет ладонью от ее талии вниз на бедро. Его гладит, попу тоже. Целует снова.
Тоже наверняка помнит, что им некогда разлеживаться, но берет на себя ответственность еще за несколько незабываемых минут в её постели.
– Я же говорил, всё откроешь…
Отрывается неожиданно для Поли. Она тянется следом, глаза Гаврилы еще сильнее зажигаются. У него такое хорошее настроение, что даже съязвить себе позволяет, возвращая мыслями в ночь их знакомства.
И все вопросы Полины, которые стоило бы задать (например, как он так быстро и так точно определил ее окно, как камеры выключил, как вообще ее нашел, как на работу устроился, за какие деньги крестик купил), теряют любой смысл.