Я узнаю тебя по глазам (СИ) - Ковалева Анна. Страница 65

— Элеанора, что вы себе позволяете? — в голосе бабушки слышится металл. Бросив взгляд в ту сторону, вижу как посуровело ее лицо. Она попыталась встать, но Артур удержал на месте. Ему эта ситуация тоже не нравится, вижу, что его челюсти крепко сжаты, а рука намертво вцепилась в спинку стула. Он делает пальцами еле заметный знак, а заметив мой взгляд, одними губами шепчет «потерпи». Боковым зрением замечаю, как кто-то тихо выскальзывает из зала.

— Марта, до чего же вы слепы! Думаете, вы нужны этой прохвостке? Да ей ничего не нужно, кроме ваших денег. Я еле спасла Кристофа из лап ее развратной мамаши, так теперь ее приплод до вас добрался. Тварь! Ненавижу!!!

С последними словами она переходит на такой дикий визг, что закладывает уши. Беспокойство в зале усиливается, а до меня, кажется, начало кое-что доходить. Фотографии. Аноним, их разославший. Тот, кто распустил лживые сплетни после окончания дисциплинарных слушаний. Ну конечно, это должен был быть кто-то близкий к кухне, так сказать.

— Так это вы? Вы разослали те фотографии? — я больше не сдерживаюсь. И даже не боюсь. В моих венах вместо крови один чистый адреналин.

— Надо же, догадалась. Умная дрянь. А что еще мне оставалось делать? Я видела как Кристоф тянет себя в болото, поведясь на сладкие речи этой потаскушки. Делала намеки, но он лишь отмахивался от меня, попросив держать язык за зубами и не лезть в его личную жизнь.

— Зачем? — мой голос полон отчаяния. Машинально запускаю руку в волосы, разрушая хрупкую прическу.

— Я любила его, слышишь? Слышите все? Любила больше жизни. И ждала. А он… Повелся на юное тело, безумец. Повелся как сопливый мальчишка. И никак не хотел одуматься. А я все делала для того, чтобы он образумился. Но моих сил оказалось мало. Слишком глубоко она запустила в него свои когти.

Да нет, пронеслось в мыслях. Безумна здесь только ты. Боже мой, до чего может дойти отвергнутая женщина в своей мести. Какой извращенный разум надо иметь, чтобы такое сотворить.

— Я всего лишь хотела помочь, вернуть Кристофа на истинный путь. Он ведь даже свои научные исследования и статьи забросил, после того как начал встречаться с этой шлюшкой. Иногда даже просил подменить его на парах. А сам в это время развлекался с ней. — и снова огненный взгляд, брошенный в мою сторону. Будь она ведьмой, от меня бы наверняка уже осталась только кучка пепла. — И твою мамашу я тоже предупреждала, грозила отчислением. А эта идиотка сразу же пожаловалась Кристофу, начала лить крокодиловы слезы, а тот вызверился на меня. И мое терпение кончилось. Да, я выслеживала их, долго выслеживала. И они наконец потеряли бдительность. До того обнаглели, что как кролики начали спариваться прямо в аудитории. До чего же это было мерзко.

Я прикрыла глаза, пытаясь успокоиться. Быстро оглянувшись, увидела вокруг обескураженные лица. Приглашенные явно были не в своей тарелке от услышанного и мечтали убраться куда глаза глядят. Кое-кто из мужчин попытался увести взбесившуюся женщину, но она гаркнула так, что смельчаки быстро ретировались.

— Но даже скандала оказалось мало, чтобы разлучить этих голубков. Пришлось еще слухи распустить. Жаль, что шлюху не выгнали с позором, но она хотя бы убралась с моего горизонта.

— И чего вы добились в итоге? — я не узнавала собственный голос. Он был холоден как лед. А мозг словно разрывало ядовитыми иглами. Вот она, та гадюка, виновник всех бед моей семьи. Стоит в паре метров и нагло ухмыляется, торжествуя победу. Только в чем ее победа, что она выгадала? Развела двоих людей, разбила чужое счастье. Но и сама осталась у разбитого корыта. Окончательно потеряв и любимого человека, и шанс завести нормальную семью. То, что она несчастна и одинока было ясно невооруженным взглядом. Только крайне несчастные люди могут дойти до такой степени одержимости. — Отец не бросился утешаться в ваших объятиях. Страдал в одиночку. А потом разбился. Он умер из-за ваших козней. Неужели вы не понимаете?

— Заткнись, сука, заткнись! — бешенство в ее глазах достигло апогея. Скривившись, словно от зубной боли, она вскинула голову и еще шире растянула губы в зверской улыбке. Со своей алой помадой на губах, женщина теперь походила на фем-версию Джокера. — Я не хотела его смерти, не хотела. Все это лишь случайность, жестокий каприз судьбы. Кристоф бы заметил меня рано или поздно. Заметил и оценил бы мою преданность. У нас была бы чудесная семья. И в науке мы бы двигались вместе. Как Пьер и Мари Кюри. Мы обязательно бы получили Нобелевскую премию. Вместе. О, какое бы великолепное будущее нас ждало…

Элеанора опускается на колени и закрывает лицо руками, начиная рыдать. Профессор Клафлин вновь зовет ее, пытаясь образумить, но все напрасно. На все попытки подойти к ней в ответ следовала неудержимая агрессия.

Когда она наконец поднялась, обводя ошалелыми глазами зал, все инстинктивно отшатнулись. А испугаться было чего — встрепанная шевелюра, торчащая клоками, кровавая улыбка, черные разводы от потекшей туши. А самое страшное — взгляд. Взгляд, в котором только изредка мелькало что-то отдаленно похожее на искры разума.

— Элеанора, что ты хочешь? Мы все обязательно решим. — со своего места встает еще один сотрудник кафедры. — Только давай не здесь и не сейчас, ладно?

— Ну почему же? — послышался издевательский смешок. — Я как раз хочу, чтобы все закончилось прямо здесь и сейчас. — Она раскинула руки и покружилась, разразившись таким дьявольским смехом, что у меня по всему телу дыбом встали волоски. — Ты! — указующим жестом ткнула в мою сторону. — Раз твоя мамаша — шлюшка давно кормит червей, то за ее грехи ответишь ты. Да и за свои тоже. И это будет весьма символично. Наследство захотела огрести? А вот обломаешься, поняла?

— Элеанора, — бабушка снова вмешалась. Я видела как побелело ее лицо и у меня сразу же тревожно сжалось сердце. Не должна она была все это слушать, да еще и в такой день. — Ты натворила достаточно дел. Выйди немедленно из этого зала и не попадайся нам на глаза. Обратись к специалисту, хороший психолог тебе поможет.

О нет, ба. Я вздыхаю и нервно обхватываю себя руками за плечи. Тут не то что психолог, тут вся психиатрия этого мира давно бессильна.

— И вы еще ее защищаете, вы? Вам действительно нужна такая наследница? — женщина подходит ближе, пристально меня рассматривая. — Вся в мать пошла, да? Скольких преподавателей уже успела в койку затащить? Небось даже стариками не погнушалась?

— Боюсь вас разочаровать, но никого. И не собираюсь и впредь, — встречаюсь взглядом с этими гнилыми омутами, они сверлят меня в ответ. И все. Тонкая нить разума, и так едва сдерживавшая эту стерву от погружения на дно своего помешательства, лопается окончательно.

Еще пара шагов и нас разделяет меньше двух метров. Артур вскакивает и бросается ко мне, но его останавливает черное дуло пистолета, направленное в грудь.

— А ну стой! И руки подними, — Арт с неохотой подчиняется, лихорадочно переводя взгляд с меня на эту чокнутую. И исподтишка косясь на дверь. Видимо, ожидает помощь. Да, помощь бы нам не помешала. Интересно, кто-нибудь додумается позвать охрану? — Это касается всех. Не дергайтесь и никто не пострадает — медленно водит пистолетом из стороны в сторону, а затем возвращается ко мне, уже окончательно прицеливаясь.

А у меня в голове абсолютная пустота. Смотрю в маленькую круглую дырочку, направленную мне в грудь, и не чувствую ничего. В голове диафильмом проносятся сотни кадров — песочница, садик, первая поездка на море, первый класс, первый поцелуй… Как в том недавнем сне, мелькают лица — мама, папа, Мишель, Артур, бабушка Марта, Дэн.

Как наяву вижу его небесного цвета глаза. Как тогда, в нашу первую встречу. Что ж, если моей жизни суждено закончиться именно так, то пусть напоследок я увижу хоть что-то красивое. Закрываю глаза, стараясь отгородиться от этой сумасшедшей женщины и ее ненавидящего взгляда, от вида дула, которое принесет мне смерть. И сквозь плотно сомкнутые веки вижу не темноту, а бесконечно любимое лицо. Любимое, несмотря ни на что. И пусть Дэн никогда не узнает об этом, но именно его образ я заберу с собой в вечность.