Его сладкая девочка (СИ) - Дашкова Ольга. Страница 19

— Я не поняла, это что за дела такие? Почему она здесь? Она не моя женщина, неси ее к себе. Что вообще за беспредел?

Вот же маленькая гадюка с ядовитым язычком, прихромала быстро, стоит, смотрит так, что готова сама утащить Ирку волоком из комнаты.

— Так, без истерик, спальных мест в доме мало, наверху есть еще комнаты, но там нет кровати, так что девочки отдельно, мальчики отдельно, тут уже где кто хочет.

— Но… как? Я не могу с ней спать, — надула губки.

— Почему? Зато к тебе никто не будет приставать. Вопрос закрыт. Приятных снов.

Прохожу мимо, а самому хочется остаться, даже к черту Ирку и Макса с его подозрениями, хочу остаться. Я в своем доме, со своей девушкой, и неважно, что у нее есть жених. Орешкина уже моя девушка, и это совершенно меня не смущает. С этим мы еще разберемся.

В гостиной собираю посуду со стола, скидываю ее в раковину, в мусорное ведро летят пустые бутылки. Тимоха уже спит на диване, камин почти догорел, Ржевского нигде нет. Чувствую, как из приоткрытых дверей тянет сигаретным дымом. Выхожу на крыльцо, Макс курит, смотрит в ясное морозное небо, метель утихла, похолодало. Тоже беру сигарету, прикуриваю, стоим молча, созерцаем яркие звезды.

— Потрахались мы сегодня, да? Не пойму, а ты чего от Ирины нос воротишь? Она из кожи вон лезет около тебя. Даже не познакомил нас, хотя встречаетесь год.

— Никто не встречается, мы просто спим вместе — иногда.

— М-м-м-м, свободные отношения, интересно.

— У тебя вообще никаких.

— А может, я женюсь скоро.

— Я уже сочувствую твоей избраннице.

— У меня серьезные намерения, все, как полагается: цветы, конфеты, походы в оперу.

— Параллельно другие бабы.

— Какого ты нехорошего мнения о своем друге, Вершинин.

— Ладно, потом познакомишь с избранницей. Но предупреждаю сразу, если начнешь катать яйца к Дашке, у тебя их не будет. И еще — ты спишь на диване с Тимохой.

Сказал, не глядя на друга, выкинул окурок в сугроб, зашел в дом. Тишина, дверь в комнату Орешкиной закрыта, она сама сидит на кухне и пьет чай, даже голову не подняла, что-то высматривая в телефоне. Нахохлилась, как воробей обиженный.

— О, а что такая смертная тоска и скука? Давайте еще выпьем, Рома, где бокалы? — Ржевский, надышавшись воздухом, появляется рядом.

— Возьми чистые в шкафу.

— А кто составит мне компанию?

— Ирина Николаевна уже спит, она не может, — Даша смотрит на меня, при этом взглядом втыкая мне в грудь вилку.

— И ты, Рома, иди ложись, не будем, как говорится, мешать молодым. А мы посидим с милой девушкой, в камин дровишек подкинем.

Они что, решили вдвоем меня доконать? Своими дурацкими шутками и подколами?

— Я ничего подкидывать не буду. Я ушла, приятной ночи никому не желаю.

— О, так нечестно. Вершинин, ну хоть ты скажи, что выпьешь со мной, не бросай двух друзей — меня и Джека, — Ржевский показывает на бутылку виски.

— Извините, друзья, но сил у меня сегодня никаких больше нет.

Мы проводили Дашу взглядом, я встал следом и пошел наверх, оставив друга с бутылкой, приглушая свет. Этот день наконец закончился, но завтра предстоит еще один, господи, такое чувство, что я с ними неделю тут сижу.

Хотелось пойти к Орешкиной, сгрести ее, отнести к себе, чтоб была на виду и спала рядом. Выключил свет, закрыл глаза, моментально проваливаясь в сон, надеясь, что Макс не попрется к ней ночью, там все-таки Ирина. Странно, но меня срубило моментально, прямо как был — в футболке и домашних штанах.

Проснулся от шороха, и еще меня кто-то пихал в бок. Ничего не мог понять, отодвинулся, опять пихают, повернулся и сразу наткнулся на что-то теплое. Привык спать один, никогда не оставался у любовниц ночевать, вчерашняя ночь с Орешкиной была открытием.

— М-м-м-м-м… подвинься.

Меня пытаются оттолкнуть, а я, окончательно проснувшись, смотрю с удивлением на Дашу, которая, раскидав волосы по моей подушке, пытается отвоевать себе больше места в моей постели. Подвинулся, она сразу успокоилась, чуть натянула на себя одеяло, при свете яркой луны было видно, как она чуть приоткрыла ротик, положив голову набок, тонкая майка не скрывала груди, соски отчетливо выделялись через ткань.

Разглядываю ее как ненормальный — как она вообще тут оказалась? Сама пришла? Становится жарко, снимаю с себя футболку, штаны, двигаюсь ближе, прижимая ее к себе, член уже стоит, но так не хочется ее будить. Даша сама жмется плотнее, закидывая на меня колено, ее рука на моей груди, ровное дыхание, а меня сейчас разорвет от желания.

Приспускаю боксеры, провожу несколько раз по возбужденному члену, сжимаю зубы — долго я так не протяну. Не пойму, как такая — безусловно, привлекательная и сексуальная — девчонка за ничтожно короткое время стала иметь такую власть над моим телом и разумом?

Вглядываюсь в лицо, убирая с него волосы, я точно ее где-то видел, совсем непростая девочка из города Иваново. Из Иваново ли? В ушах бриллианты, дорогой чемодан и шуба, телефон последней модели, даже те блядские шортики не из дешевых, жених еще какой-то мажор.

Тяжело дышу, легкие заполняются сладким запахом. Она везде сладкая, это я уже знаю, сглатываю слюну, так хочу ее вылизать снова, совсем, Роман Александрович, ты с катушек поехал.

Глава 20

Орешкина

Завтракаем молча.

Смотрю на омлет в своей тарелке, ковыряю вилкой, незаметно оглядывая всех собравшихся. Ирина Николаевна суетится, все не знает, куда деть себя и соленые огурчики, старается ни на кого не смотреть, опускает глаза и явно нервничает. Может, похмелье?

Ржевский сопит, жует и, что странно, тоже молчит. Где вчерашний фонтан красноречия и дебильных шуток? Где лихой задор и через каждое слово мат? Чудеса. Тимофей явно мается с больной головой, три минуты назад выпил аспирин, ничего не ест. Вот не умеешь ты пить, зачем берешься? Странные люди.

Роман расслаблен, уплетает сосиски, жадно откусывая хлеб, намазанный маслом, с огромным куском сыра, тут же пачкает пальцы, облизывает их, кидает взгляд на меня, а я сжимаю колени, потому что внизу живота вновь разгорается пожар. Он один среди всей нашей интересной компании спокоен и доволен.

Прикрываю глаза, вспоминая прошедшую ночь: то, что вытворяла, как себя вела, как отдавалась, просила еще, а Рома давал, оргазм за оргазмом. Почему тогда было так хорошо, а сейчас от этого так стыдно и все непонятно?

Ирина Николаевна вчера храпела, а еще дышала перегаром, от которого начинало мутить. Накрыла ее с головой покрывалом, долго ворочалась, не могла заснуть. Вспомнила, что не выпила лекарство, можно было, конечно, таблетки запить водой из-под крана, но я поперлась на кухню.

Медленно открыв дверь, прислушалась, было тихо. Сделала несколько шагов, остановилась, заглянула на кухню, отчетливо был виден мужской силуэт, сидящий за столом. Ржевский, точно он.

И чего людям не спится? Вот совсем не хотелось вести с ним сейчас беседы. Пока я раздумывала за углом, идти за стаканом или нет, мужчина резко поднялся, слегка качнулся, начал снимать джемпер, откинул его в сторону и вполне уверенной походкой в темноте зашагал в сторону моей комнаты. Зашел, тихо прикрыв за собой дверь, щелкнув замком.

Это вообще как понимать?

Это что сейчас такое было?

Это он сейчас ко мне пошел? Или к нам с Ириной Николаевной? И мне сегодня ночью предстояло неслабо так отдохнуть на троих? А я, дура, так не вовремя ушла?

Забыв про таблетки, чуть хромая, тихо подошла обратно к двери, ожидая услышать за ней крики и вопли. Даже приложила ухо, но за ней слышалось только невнятное бормотание, шорох, снова бормотание, а потом тихий, но отчетливый стон.

Вот это да!

Если рассудить, что Ржевский пошел ко мне, не зная, что там Ирина, так можно подумать, что я такая разбитная «давалка», что занимаюсь сексом то с хозяином дома, то с его другом. Тимофей когда окажется между моих ног?