Невеста из провинции - Карлин Салли. Страница 9

— Иногда мать стегала меня ремнем, но чаще она была просто сурова.

— Но ведь ее здесь больше нет. Я думаю, тебе нужно выплеснуть всю злость, которая накопилась за эти годы. Я сам делаю это довольно часто. Теперь твоя очередь. Минуту назад слово «черт» очень здорово слетело у тебя с язычка. Ты так широко улыбнулась, когда произнесла его.

Сара засмеялась и постаралась придать лицу более суровое выражение.

— Черт, — повторила она.

— Проклятье, — вторил ей Лукас. Уголки губ у него растянулись в улыбке.

— Черт! Черт! Черт!

Они засмеялись вместе.

Лукас убрал завиток волос с лица Сары.

— Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь ругался с таким удовольствием. — Его голос прозвучал немного томно, длинные пальцы пробежали по щеке, по подбородку. Прикосновение было мягким и нежным. Сердце Сары стучало, словно кузнечный молот. Благодаря прическе и макияжу она совсем не отличалась от Эналайз. Разумеется, Лукас видел в ней свою невесту. Он прикасался к Саре и не сводил с нее глаз только потому, что она была копией Эналайз.

— Сара, — прошептал Лукас. — Ты такая… — (Сара боялась дышать.) — Такая соблазнительная и сексуальная.

В следующее мгновение его сильные руки обхватили ее, а губы закрыли ей рот поцелуем — таким страстным, что она даже не сделала попытки сопротивляться. У Сары закружилась голова, тело стало мягким, как у тряпичной куклы, каждую клеточку наполнило сладостное желание. А Лукас все целовал горячо, настойчиво.

Он целовал не ее, он целовал Эналайз, на которую она так похожа.

Все предостережения, которыми она себя донимала последние несколько часов, больше ничего не значили. Реален был только мир, помещавшийся за ее сомкнутыми веками, полный света, радости, захватывающих неизведанных ощущений. О его существовании она даже не догадывалась. Осознание того, что она была наедине с этим мужчиной, только увеличивало ее безудержное желание.

Вдруг Сара почувствовала твердый пульсирующий бугорок, упирающийся ей в талию, и поняла, что Лукас еле сдерживает страсть. Он со стоном медленно отодвинулся от нее.

— Прости. Мне нужно позвонить в больницу.

У Сары вырвался нервный смешок, кожаный диван, на котором она сидела, показался вдруг странно холодным. Дрожа, девушка обхватила себя руками. Лукас прошел через элегантную комнату и взял трубку.

Сара почувствовала себя покинутой. Чувство вины легко объяснить, ведь она только что целовалась с женихом женщины, которая могла быть ее сестрой. Чувство одиночества осталось необъяснимым. Ее не мог покинуть человек, который ей не принадлежал. Лукас врач, уважаемый член общества. У него определенный социальный статус. Кожаная мебель, картины, паркетные полы, покрытые дорогими коврами, — все говорило о приличных деньгах.

Лукас помолвлен с женщиной своего круга. Он может целовать девушку, у которой нет положения, нет денег, семьи, наследства, нет даже настоящего свидетельства о рождении, но потом обязательно вернется к своей невесте. Мать была права, когда предупреждала ее обо всем этом.

Лукас повесил трубку, повернулся к Саре и улыбнулся.

— Прости, надо было распорядиться насчет одного пациента.

Он снова прошел через комнату и остановился у туалетного столика, держа руки в карманах модных брюк.

— Я пойду переоденусь, а потом поедем в ресторан. Нам уже почти пора выходить.

Сара утвердительно кивнула. Да, он мог страстно целовать ее, а потом уйти, чтобы… жениться на Эналайз.

Глава 6

В первый раз Лукас обедал в Загородном клубе несколько лет назад как гость Ральфа Брюстера. Тогда элегантная обстановка и спокойная атмосфера внушали ему благоговейный страх. Все здесь говорило о больших деньгах и многолетних традициях. С тех пор он привык ко всей этой роскоши и напрочь забыл о своем первом впечатлении.

Сегодня вечером глаза Сары напомнили ему о нем. Он почти физически чувствовал, как она ошеломлена, когда они шли за хозяйкой через главный зал для приемов в отдельный зал для частных мероприятий, где должен был пройти обед. Лукас огляделся вокруг, замечая темное полированное дерево, освинцованные стекла окон, сияние хрустальных люстр, запах свежеиспеченного хлеба.

Он взял Сару за руку, чтобы хоть немного успокоить ее, и вдруг понял, что это было отнюдь не главное — ему просто захотелось снова прикоснуться к ней.

Что, черт возьми, с ним происходит? Он помолвлен с Эналайз, в которой души не чает. К тому же он так уважает ее родителей. Он просто не имеет права допустить, чтобы влечение к другой женщине заставило его потерять рассудок. Но влечение было непреодолимым.

Их приветствовали свистом, криками и аплодисментами.

— А вот и наши влюбленные, — крикнул кто-то, пианист заиграл джазовую версию свадебного марша, и все снова захлопали.

Гости расположились за длинным столом. Во главе стола сидел Ральф Брюстер.

Сжав еще раз на счастье руку Саре, Лукас подвинул девушке стул и сел рядом, прямо напротив Ральфа.

Появился официант и наполнил вином стаканы гостей. Лукас заметил, что Сара наблюдает за ним. Точно так же и он когда-то наблюдал за Ральфом, глядя, какую вилку или ложку тот берет, приступая к очередному блюду.

Первый глоток сухого вина оставил на беспечном лице Сары выражение испуга наверняка мать строго запрещала ей употреблять алкогольные напитки. Однако постепенно девушка расслабилась и завязала непринужденный разговор с сидевшей рядом Линдой. Впрочем, говорила она исключительно о потрясающих кушаньях, поданных сегодня к столу. Она, конечно, впервые ела подобное.

Лукасу тоже обед показался сегодня необыкновенным. Как и вся обстановка Загородного клуба. Фаршированные грибы, осетрина с укропным соусом, свежая спаржа, разнообразные вина, каждое из которых обладало нежным и тонким вкусом, которого он раньше не замечал.

Даже мягкая джазовая мелодия звучала для него, словно концерт Бетховена.

Лукас понял — это из-за Сары. Девушка действовала на него как наркотик. Рушились скрепы, сжимавшие душу, мир становился ярким и праздничным.

Официант поставил перед Сарой две порции десерта.

— Твое любимое, — ненавязчиво намекнул Лукас. — Двойная порция шоколадного суфле с шоколадно-ромовым кремом.

— Выглядит аппетитно, — отозвалась девушка.

Теперь главное, чтобы у нее не оказалось аллергии на шоколад.

— О, Боже мой! Это самое восхитительное, что я когда-либо пробовала! — Сара закрыла глаза, словно в экстазе.

Еще одно поразительное сходство с Эналайз.

Как могут два человека быть так похожи и так непохожи друг на друга? Почему эти две женщины вызывали в нем совершенно разные чувства? Сара ела свой десерт с таким же наслаждением, что и Эналайз, но губы и подбородок у нее двигались чувственно, превращая процесс поглощения пищи в эротическое действие. Лукас машинально сглотнул. Невыносимо захотелось поцеловать ее снова, почувствовать вкус шоколада у нее на губах и языке, ощутить, как страстно эти губы отвечают на его поцелуй.

Сара доела суфле и откинулась на спинку стула. Глаза у нее блестели, на губах играла довольная улыбка.

— Это бесподобно! Намного вкуснее шоколадного печенья и бутербродов с болонской копченой колбасой.

Лукас подумал, что если насчет шоколадного печенья еще можно было сомневаться, то бутербродов с болонской колбасой Эналайз точно никогда не ела.

Сара оглянулась вокруг.

— А он собирается есть?

Лукас окинул взглядом присутствующих.

— Кто?

— Пианист.

— Думаю, да. Когда уйдет отсюда.

— Он будет есть то же самое, что и мы?

— Я не знаю, но, возможно, и нет.

— Но ведь это ужасно. Он сидит здесь, смотрит, как мы это все едим, вдыхает аромат этой великолепной пищи, а потом идет домой, чтобы есть бутерброды с копченой колбасой.

Лукас никогда прежде не задумывался об этом, но Сара была права. Он подозвал официанта.

— Пожалуйста, проследите, чтобы пианиста угостили тем же, что и нас, и запишите это на мой счет.