Леди на одну ночь (СИ) - Олейник Ольга. Страница 12

Она села за стол в небольшом читальном зале. Села у самого окна, потому что летом освещения в библиотеке по утрам не было.

Детективы о Нате Пинкертоне она отвергла сразу. Как отложила в сторону и поучительные, но не соответствующие ее настроению романы Евгения Салиаса. Остановилась на новой книге искренне любимой ею Лидии Чарской и уже нашумевшем романе «Ключи счастья» Анастасии Вербицкой.

— Что за муть вы собираетесь читать, Александра Сергеевна? — Кузнецов так неожиданно подсел за ее столик, что она не успела даже возмутиться. — Послушайте совета — выбирайте хорошие книги. Хотите, я пришлю вам несколько из своей библиотеки?

Она холодно ответила:

— Нет, благодарю вас, не стоит утруждаться. Мне вполне довольно книг из публичной библиотеки.

Он улыбнулся, взывая к ее жалости:

— Не будьте столь строги со мной, прошу вас!

Шура понизила голос:

— Андрей Николаевич, а я прошу вас удалиться. На нас уже смотрят!

Кузнецов покосился на мирно дремавшего за своим столом библиотекаря и негромко засмеялся.

— Да полно вам, Александра Сергеевна! Ему нет до нас никакого дела!

На это возразить было нечего, но она нашла другой аргумент:

— Я не желаю с вами разговаривать! Я уже прошлый раз говорила вам это. И вы, как благородный человек, уже должны были бы это понять.

Она осеклась, не зная, можно ли назвать благородным мужчину, делающего столь непристойные предложения. А он продолжал улыбаться.

— Не сердитесь, Александра Сергеевна. Я тоже уже говорил вам, что ваша красота сводит меня с ума и толкает на самые нелепые поступки. Я в очередной раз отложил свой отъезд в Лондон, и именно вы тому причина.

— Напрасно, Андрей Николаевич. Вы должны были ехать. Вас ждут там дела и…

Она споткнулась, не решившись произнести то, что собиралась сказать. Но он прекрасно ее понял.

— Да-да, меня ждет и невеста. Но можем ли мы хотя бы сейчас о ней не говорить?

— Извольте, — она ответила совсем уж ледяным тоном. — Но если вы думаете, что ваше решение остаться заставит меня переменить свое мнение…

— Послушайте, Шура, — он не дал ей договорить, — вы за это короткое время стали настолько важны для меня, что я и сам уже не осмелюсь повторить то, что говорил вам ранее. Более того, я пришел к вам с совсем другим предложением.

Его рука легла на ее сжимающую книгу руку. Шура вздрогнула.

— Я предлагаю вам просто поехать со мной в Лондон — безо всяких обязательств с вашей стороны.

Она взглянула на него с изумлением:

— Я не понимаю, о чём вы говорите!

— Я хочу, чтобы вы поехали со мной в Лондон, — повторил он. — Не как моя возлюбленная или содержанка.

— А в каком же качестве, позвольте вас спросить? — она не удержалась — съязвила.

Он спокойно принялся пояснять:

— Вы знаете — у меня в Англии несколько магазинов. Надеюсь, вы не сочтете дерзостью с моей стороны, если я скажу, что вы могли бы работать в одном из них. Уверяю вас, там работают девушки из приличных семей. Они честным трудом зарабатывают себе на хлеб. А я сниму вам квартиру и помогу обустроиться, ничего не требуя взамен. Я знаю — вы хотели бы стать учительницей. И вы вполне могли бы давать там уроки — после того, как станете свободно говорить по-английски.

— И всё это — просто так? — уголки ее губ дернулись в усмешке. — Я не настолько наивна, сударь!

Она самой себе не решилась бы признаться, но ей хотелось бы, чтобы это было правдой. Она даже на миг представила себя в далеком и незнакомом Лондоне. Только на миг! Но даже этого хватило, чтобы от восторга закружилась голова.

— Я не могу вам дать других гарантий — кроме моего слова, — улыбка уже сбежала с его лица. — Возможно, я буду докучать вам своим обществом — приходить к вам на чай и надеяться на то, что хотя бы иногда вы позволите мне сопровождать вас в театр. Но обещаю вам — я не буду назойливым, и если вы предпочтете держать меня на расстоянии, я с этим смирюсь.

Мелькнула шальная мысль — согласиться! Бросить всё и уехать с ним за тридевять земель. Открыть новую страницу своей жизни.

Работу в магазине она зазорной не считала. Та же Таисия Павловна когда-то тоже за прилавком стояла.

Кузнецов заметил ее сомнения.

— Ну же, Александра Сергеевна, решайтесь! Я понимаю — я для вас человек посторонний, и у вас нет никаких оснований мне доверять. Но вы подумайте — что ждет вас здесь, в России? Если с Таисией Павловной что-то случится, вы вынуждены будете либо выйти замуж без любви, либо стать компаньонкой какой-нибудь взбалмошной мегеры, которая будет помыкать вами как своими собачками.

Она закрыла глаза. Он говорил ужасные вещи, но она прекрасно понимала, что он прав. А ведь брак без любви — это тоже в какой-то степени сделка.

И ей уже хотелось согласиться! Несколько дней пути на огромном роскошном пароходе, и вот он — новый мир! Как жаль, что это были только мечты.

Разве могла она бросить тетушку и Кирилла? Это было бы черной неблагодарностью с ее стороны. Да, Таисия Павловна третировала ее порой сверх меры, но разве не она дала ей кров и стол? И разве заслужила тетушка того, чтобы ее имя трепали на каждом углу? А ведь так и произойдет, если она сбежит из дома с мужчиной. И разве не пострадает от этого ее брат? Верещагин ни за что не позволит своей дочери выйти замуж за Кирилла, если репутация его сестры окажется безнадежно испорчена.

Она тряхнула головой, отгоняя призрачные мечты, и тихо, но твердо сказала:

— Благодарю вас за предложение, сударь, но я не поеду с вами в Лондон ни в каком качестве.

И сглотнула подступивший к горлу комок.

Кузнецов кивнул. Должно быть, он и не ждал иного ответа.

— Не думайте, что я отступлюсь, Александра Сергеевна! Если будет нужно, я снова отложу отъезд.

Она сложила книги в стопку, надеясь, что он заметит, как дрожат ее руки.

— Это ни к чему, Андрей Николаевич! Я не переменю своего решения. Прошу вас — оставьте меня!

— Я приму отказ только в одном случае, — он чуть повысил голос, и она снова с беспокойством посмотрела на библиотекаря, — если вы скажете, что я вам противен.

Противен? Да как он мог такое подумать? Он удивлял ее, его взгляд порой приводил ее в трепет, а слова пугали, но разве не он ей снился ночами? Разве не его видела она в героях читаемых книг?

А он — напряженный, взволнованный — ждал ответа. И она понимала — он не отступит. Если только она на самом деле не скажет ему этих ужасных слов.

Это было трудно. Так трудно, как не было еще никогда. И язык у нее заплетался, когда она, глядя прямо на Кузнецова, всё-таки сказала:

— Да, сударь, вы мне противны!

И сердце болезненно сжалось, когда она увидела, как потемнели от обиды его глаза.

17. План

Он негодовал до самого вечера. Да за кого эта девчонка его принимает? Она, что, воображает, что для него других женщин на свете вовсе нет? Как бы не так! Да он сейчас же поедет в публичный дом, где куда более роскошные и опытные женщины, чем она, быстро приведут его в чувство. Да, именно так он и думал поступить! Отвлечься и постараться забыть о нанесенном ему оскорблении. И пусть потом эта гордячка локти себе кусает.

Но отчего-то ни в какой бордель он так и не поехал. Долго сидел в кабинете за книгой и всё вспоминал, вспоминал… Ну, ничего, он отложит отъезд еще на пару недель. Он сделает еще одну попытку. Ведь он же видел, он понимал, что она сказала неправду.

Отвлекся от чтения и воспоминаний он только тогда, когда Степан принес только-только доставленную телеграмму.

Мистер Стивенс, его лондонский управляющий, сообщал, что сделку по приобретению им акций судостроительного завода пытаются опротестовать другие акционеры. Спохватились, мерзавцы! Ну, ничего, пускай немного порычат. Его юристы достаточно квалифицированы, чтобы объяснить им, что британские законы не запрещают людям других национальностей и даже с другим гражданством быть совладельцами предприятий на земле Туманного Альбиона.