В преддверии бури (СИ) - Рудкевич Ирэн. Страница 49

Рыжий жеребец, завидев меня, призывно заржал.

— А теперь слушай. Как выберешься из Тамры, иди к подножью Полуночных гор. На большаки не суйся, на них имперцы в первую очередь искать станут. Поняла?

Я кивнула.

— А ты?

— Я догоню.

Он подсадил меня, помогая взобраться в седло, сдёрнул с коновязи поводья, бросил прямо в руки.

— Полуночные горы, — напомнил он. — Скачи!

И с размаху хлестнул ладонью по крупу коня, отчего Буян вздыбился, попятился, разворачиваясь на задних ногах, и с громким ржанием рванул вниз по переулку, выбивая копытами звонкий перестук по мостовой, унося меня прочь от пылающей таверны.

— Догонит он меня, как же, — ворчала я, пробираясь через густой подлесок и ежеминутно сверяясь с картой, хотя смысла смотреть в неё в этом лесу не было никакого. — И как же он это сделает, а? Вот скажи, Буян, разве можно найти нас в этом проклятом что каргами, что Прародителем, месте? Да тут… Ой!

Я схватилась за лоб, который дерзко атаковала возникшая будто ниоткуда толстая ветка.

— Нарочно ты? — возмутилась я, обращаясь к ветке, облепленной едва распустившимися листьями. — Хотя что я спрашиваю, конечно, нарочно.

Ветка прошелестела в ответ что-то нечленораздельное и угрожающе качнулась, но нападать повторно не посмела.

— Вот так и виси, — строго велела я ей. — Сама обойду. Буян, а если подумать — зачем он нам нужен? Ты вот не видел, что в таверне происходило. Он четверых Плащей голыми руками уложил за какие-то мгновения, представляешь? А пятого, десятника — ножом. Плащей, Буян, не кого-нибудь! Такое, наверное, даже мастеру Геону не под силу. Не зря я подозревала, что никакой он не плотник.

Вот уже вторую седмицу мы с Буяном блуждали по непролазным чащобам Живого Леса, раскинувшегося вдоль полуночной границы Альтара, и всё это время я, не переставая, кляла себя за то, что вступила под его своды. Обходить его было бы делом долгим и опасным возможными встречами с имперскими патрулями, наводнившими Альтар. Потому-то и показалось мне вполне разумным сократить путь через Лес, тем более, что пересечь его в поперечнике можно было всего-то за один-два дневных перехода. А что называется он Живым — так мало ли почему!

Суровая действительность весьма скоро заставила меня по-новому взглянуть на это название. Деревья и кустарники тут вид имели вроде как самый обыкновенный — я легко могла узнать куст волчьей ягоды и невысокую поросль дубков, шелестящую раскидистой кроной лиственницу и высокие, статные клёны; вот только поведением своим эти лесные великаны ничем не походили на обычных своих собратьев. Будто живые, они исправно чинили препятствия моему продвижению: то стеной непроходимой встанут, сплетясь ветками, то илистую запруду на пути поставят, и обходи, как хочешь, то вот, как сейчас, шальная ветка не пойми откуда вылезет и в атаку на лоб пойдёт. А главное — конца и края этому Лесу не было видно вообще. Если верить карте, я давно уже должна была оказаться на границе, в предгорьях. А на деле блуждала среди деревьев, не в силах даже понять, где полдень, а где полночь — сплётшиеся кроны надёжно скрывали небо от моего взора, а единственная попытка влезть повыше, чтоб сориентироваться, закончилась позорным бегством от внезапно оживших лиан.

Ещё одна ветка — покрытая мелкими острыми шипами, — попыталась атаковать, но я была начеку. Свистнули Поющие, и дергающийся обрубок упал под ноги, истекая древесным соком. Бранясь на чём свет стоит, я упрямо продолжила путь.

…Из Тамры я вырвалась легко — ни Плащи, ни ищейка не успели поднять тревогу, и скачущий во весь опор конь с растрёпанной, с ног до головы покрытой сажей всадницей вызвал разве что удивление в глазах прохожих, оказавшихся в тот момент на привратной площади. Обходя стороной большаки, деревни и баронские замки, я, поругиваясь себе под нос то на имперцев, то на беловолосого мага, но в основном, на Влада (просто для приличия) пробиралась именно туда, куда он и отправил меня — к границе Альтара и Гардейла. И, упрямо преодолевая сопротивление преградившего прямой путь леса, в глубине души надеялась, что он выполнит своё обещание. Хоть и не представляла, как.

Первая ночь в Лесу прошла почти спокойно: раздавались откуда-то навязчиво-угрожающие шепотки, сверкали недобро холодные огоньки неведомо чьих глаз, Лес вздыхал и шуршал, но никакое чудище не спешило выйти из чащи к моему небольшому костерку.

А на вторую гибкие лианы, бесшумно подкравшись к Буяну, чуть было не утащили коня в чащу, и мне пришлось вспомнить весь свой арсенал боевых конструкций, чтоб отбить его обратно. И с тех пор, останавливаясь на ночлег, я завела привычку разжигать вокруг сразу несколько костров — огня Лес, как и положено лесу, боялся. Но, опасаясь приближаться к вечно голодному пламени, он каждую ночь пытался измыслить, как прорвать эту тонкую линию обороны: тянул сверху острые шипастые ветви, подбирался протянувшимися глубоко под землёй корнями к месту ночёвки, брызгал ядовитым соком и всё такое прочее. И в итоге, плюнув на костры, каждый вечер я стала окружать себя полноценной магической защитой: щиты, огненные круги и разнообразные сторожевые конструкции, срабатывающие на любое движение зелёного великана.

Днём Лес вёл себя спокойнее. Те же ветви и лианы с завидным постоянством пытались атаковать меня, под ногами на ровном месте вдруг появлялись буераки и вымоины, невесть откуда подступали заросшие ряской и кувшинками болотные колодцы; но всё равно это не шло ни в какое сравнение с полноценными массированными атаками, что начинались, стоило только солнцу опуститься за закатную черту. К тому же, днём Лес почему-то совсем не нападал на коня.

Чертыхнувшись, я перепрыгнула через очередную подлую лиану, бросившуюся в ноги; Буян, фыркнув, наступил на неё копытом.

— Ш-ш-ш! — обиженно прошипела лиана и, извиваясь, точно змея, поспешила убраться восвояси.

— Да сколько можно? — устало спросила я, ни к кому, в сущности, не обращаясь.

Нападения дневного леса, в отличие от ночных, больше похожие на попытку напугать, чем убить, чередовались с недолгими периодами затишья, и в эти моменты я вновь и вновь погружалась в размышления.

Происходящие в моей жизни события до боли напоминали шахматную партию, где игра разгорается вокруг одной чрезвычайно важной, но такой маленькой и беззащитной пешки. И один игрок, как водится, стремится уничтожить с виду не особо важную фигуру, а второй, напротив, изо всех сил старается провести её к противоположному концу доски, оберегает, защищает, возлагает на неё определённые надежды — только какие?

Кто этот беловолосый маг? Почему он хотел убить меня? Что заставило его передумать? Эти вопросы не давали мне покоя. И в то же время я каким-то образом чувствовала, что и маг, и события, приведшие меня в Тамру, связаны между собой.

Начнём, пожалуй, с самого начала. Некто очень могущественный нанёс удар по арене Гартен-онарэ, причём не когда-нибудь, а прямо во время испытания. И не просто вовремя — этот некто дождался, когда на арену выйду именно я. От безрадостной участи быть уничтоженной меня спасла, если верить Атиасу, Грань. Сделала она это весьма нетривиально — просто позвала. И я неким мне самой непонятным способом перенеслась к ближайшему Порталу. Не к своему — его мне ещё только предстояло найти, причём безо всяких подсказок. Зато она вручила мне Поющих — чудесные веера, уже не раз выручившие из беды, — за что ей можно бы и простить нежелание интересоваться, а хочу ли я быть этим стражем. Но почему её зов совпал с нападением? Стечение обстоятельств? Что-то не верится. Стало быть, эти два события связаны меж собой теснее, чем кажется на первый взгляд.

Ладно, пока идём дальше. Беловолосый маг. Преступник, ради поимки которого Империя устроила невиданную доселе охоту. Он, несомненно, подослан первым игроком, возможно даже, что вся эта история с охотой на него — не более чем хитрый ход, чтоб обставить мою смерть как случайность. Но, увидев меня, он отчего-то передумал. Узнал? Этот вывод напрашивался сам собой — ведь и мне его лицо отчего-то казалось знакомым. Но где и когда мы могли с ним пересечься, если большую часть той своей жизни, которую помню, я провела в Гартен-онарэ? Или… Или я знала его раньше? До того, как потеряла память? Что ж, эту мысль тоже не стоит сбрасывать со счетов.