Настоящая фантастика – 2010 - Олди Генри Лайон. Страница 21

— Ни одного? — тупо повторил Крокодил.

Офицер развел руками:

— Я специально не занимался этим вопросом. Поговорите с земляками, те наверняка объяснят подробнее. Окончательное решение — за вами, но принять его следует не позже чем через семь суток после прибытия на Раа. Тогда ваш статус будет утвержден окончательно: если зависимый, то от кого. Если претендент на прохождение пробы — то в какие сроки.

— Наверное, стоило выбирать Лимб, — сказал Крокодил с тоской.

Офицер склонил голову к плечу:

— Андрей, — сказал, тщательно выговаривая имя. — С Лимба к нам тоже приезжают на постоянное жительство. Семьями. О чем-то это говорит, а?

Не то эльфы. Не то буколические туземцы. В принципе могло быть и хуже, думал Крокодил. Хоть бы не заставили носить пальмовую юбку и ожерелье из акульих зубов. Одно «ожерелье» у меня уже есть — деревяшка на цепи. Удостоверение моей глубоко потрясенной личности.

Из помещения, определенного им как «офис принимающей стороны», он спустился по деревянным ступеням прямо в лес. Огляделся. Оступился, покачнулся, снова обрел равновесие. Понадежнее утвердил ноги на плотном, как щетка, травяном ковре.

Было тепло. Даже, пожалуй, душновато. Крокодил только теперь сообразил, что прибыл на Раа на рассвете, очень свежим утром. Выяснилось, что после полудня в этом лесу бывает жарко, над густой травой, над кустами поднимается реденький туман и ветер замирает.

Крокодил втянул в себя воздух, ловя запахи. Разогретое дерево. Травы. В целом приятный, даже умиротворяющий запах.

Лес вокруг был похож на сказочные джунгли. Мохнатые стволы, увитые разнообразными вьюнками, зелеными, серыми, коричневыми. Цветные насекомые, не то бабочки, не то стрекозы. Зеленые зонтики листьев над головой, на высоте седьмого этажа. Сквозь ажурные кроны проглянуло солнце, и Крокодил с удивлением обнаружил, что на него можно смотреть, не щурясь. Приятное солнце, не злое и довольно-таки правдоподобное. Хоть с этим повезло.

Хижины с плетенными из прутьев стенками были покрыты не пальмовыми листьями, как надо бы, а материалом вроде дранки или даже черепицы. Никаких улиц не наблюдалось. Не было ни города, ни поселка — несколько хижин, разбросанных в тропическом лесу. Зачем я здесь? Почему я здесь?

Офицер стоял рядом, молча ожидая, пока Крокодил справится с очередным приступом растерянности.

— У меня с собой нет ничего. Вообще ничего. Ни зубной щетки, ни…

— У вас есть стартовый пакет: в него входит, кроме удостоверения личности, одежда на первый случай, обувь, белье, предметы личной гигиены… Что вам еще нужно? В смысле, какие-то неучтенные потребности?

— Не знаю. — Крокодил потер лоб. — Еда?

— Пока вы живете у нас, вас будут кормить, когда захотите. Здание с треугольным окошком видите? Вам туда, показать документ, выбрать, что вам по вкусу. Воду лучше носить с собой, во фляге. Новоприбывшие часто страдают от обезвоживания. Источники воды помечены на карте, которую я вам дал, в ночное время они подсвечиваются.

— Я могу куда-то идти? Ехать?

— Куда угодно. — Офицер ухмыльнулся. — Только верно рассчитывайте силы. Вы не адаптированы к нашим условиям, и вы пережили серьезное потрясение.

Он был прав.

— Я хотел бы встретить этого человека… своего земляка. Переговорить с ним как можно скорее.

— Сегодня?

— Да.

Офицер поколебался:

— Пока ваш статус не определен, за вашу жизнь и здоровье отвечает наша служба. Но, поскольку я не вижу прямой угрозы… Если вы хотите ехать сегодня — поезжайте.

На единственный рельс, протянувшийся через джунгли, то и дело садились летающие насекомые вроде стрекоз. Усаживались в ряд, обернувшись головами в одном направлении, разворачивали крылья и так замирали, похожие на мельхиоровые игрушки. Офицер разговаривал с кем-то, находившимся далеко, с помощью невидимого переговорного устройства. Со стороны казалось, что он громко бредит.

— Ваш земляк согласен встретиться с вами. Сейчас придет транспорт. Просто покиньте кабину, когда откроются двери. Вас встретят.

— Это долго?

— Что именно?

— Долго ехать?

— Зависит от загруженности линии. Полчаса, сорок минут. Собственно, вот ваш транспорт.

Дрогнула почва. Задевая нижним краем о траву, из глубины леса выплыла кабина, с виду очень тяжелая и неповоротливая, с затемненными стеклами. Крылатые насекомые подпустили ее очень близко и взлетали в последний момент. Когда-нибудь не успеют, подумал Крокодил.

— Счастливого пути, — сказал офицер. — Если заблудитесь, или почувствуете себя плохо, или еще что-то — покажите ваш документ любому совершеннолетнему. Вам помогут.

— Спасибо.

Кабина монорельса замедлила движение, но не остановилась совсем. Поднялась дверца, приглашая садиться на ходу. Крокодил сперва подумал — не отказаться ли от поездки? Потом неуклюже влез, или ввалился, или впрыгнул внутрь.

Дверца закрылась. Кабина ускорила движение, и по ее крыше захлестали ветки.

Никаких сидений внутри не обнаружилось. Кабина изнутри была обшита материалом, похожим на пробку, и на полу, к удивлению Крокодила, тоже росла трава. Он сел, скрестив ноги, и стал смотреть в окно.

В «стартовом пакете» нашлись шорты его размера и светлая рубашка без воротника, но Крокодил не стал переодеваться. На штанинах его джинсов засохли пятнышки грязи с мокрого тротуара. Земного тротуара, до дыр исхоженной улицы в двух шагах от бывшего дома. Крокодилу казалось важным носить эту грязь на себе.

Кстати, что у них за странная санитарная система? Почему новоприбывших не помещают в карантин, не дезинфицируют, не стригут наголо?

Он нервно засмеялся. Снял с пояса флягу и отхлебнул несколько раз. Новоприбывшие страдают от обезвоживания. Сколько здесь пришельцев? Сколько мигрантов прибывает в день? В час? Ощущение такое, что планета почти пуста, поросла дикими джунглями, и единственная кабина катится через заросли, то и дело грозя налететь на волосатый ствол. Как там говорил полупрозрачный чиновник из бюро иммиграции? Тишина, зелень, исключительно гуманное общество?

В этот самый момент кабина вдруг выехала из чащи на край обрыва. Крокодил охнул и вцепился в траву: слева по-прежнему тянулась стена цветных зарослей, справа открылось небо, синее с фиолетовым оттенком, далекий горизонт и город на горизонте: композиция из разновеликих игл, устремленных в небо. Перевернутые сосульки цвета сгущенного молока, слоновой кости, жженого сахара отбрасывали зубчатую тень на зеленое поле. Крокодил видел их несколько секунд, потом кабина снова резко свернула в лес, и дальний горизонт исчез.

Хорошо бы меня везли туда, подумал Крокодил с опасливой надеждой. Вот уж там, наверное, полно народу. Интересно, что там происходит на улицах, что за транспорт, как устроены дома изнутри. Впервые с момента «изъятия» у Крокодила шевельнулось внутри подобие интереса: верный признак того, что он начинает отходить от шока. Любопытство — первейшее человеческое свойство, очень опасное. Очень полезное. Индикатор нормы.

Он стал мысленно прикидывать расстояние до города и возможный маршрут, но кабина, повернув еще раз, царапнула дном о камень и остановилась. Через секунду открылась дверь.

Крокодил подобрался. Ему сказано было «выходить, когда дверь откроется», но не в пустой же лес выходить?! Он воображал себе станцию, перрон, что-то в этом роде, город, хотя бы поселок…

Кабина стояла, подняв дверь, как руку в салюте. Крокодил выглянул наружу. Почти сразу в поле его зрения втерся маленький желтокожий человечек, приятельски поманил к себе:

— Ты, это, Андрей?

— Я, — прохрипел Крокодил и вышел.

— Я родной язык забыл.

— А какой у тебя родной?

— Русский.

— Ну, понятно, они ставят новый язык на ту основу, где стоял родной. Вот у меня родных было ханьский и бай, а еще десяток выученных!

Земляка звали Вэнь. На своем веку ему случалось называться как угодно, в том числе Ваней и Эдом. Эмиграция на Раа была не первой в его жизни: ему несколько раз случалось рвать с прошлым и переезжать далеко: он жил в Европе, в Америке, в Австралии, и вообще, проще перечислить континенты, где он не жил.