Настоящая фантастика – 2010 - Олди Генри Лайон. Страница 83

Следующие пятнадцать минут эфир наполнялся возмущенными криками сердобольных зрителей.

— Они что, правда расстроятся, если мы погибнем? — проворчал я.

— Конечно, — заверил Карло. — Видел бы ты, какие реки слез текут, когда их фаворит проигрывает и не получает свой приз! А тут… Ну, кроме тех, кто поставил, понятное дело… Знаешь, что я ответил, когда спросил у себя — еще там, на Земле, — зачем мне лететь к Альфе Кентавра?

— Почему бы и нет, раз такой случай подвернулся?

— Да разве ж это причина?!

— А разве нет?

— Я имею в виду — достойная причина, за которую не жалко погибнуть? — Журналист надулся пафосом, как жаба надувается воздухом, перед тем как исполнить брачную песню.

— Сдаюсь, — поспешил сказать я. — Зачем?

— Напомнить этим людям, что в жизни всегда есть место подвигу! Что у них есть? Работа. Путешествия по телепортерам. Шопинг по выходным. Ну еще там, по мелочи. Все серо. Все зашорено. Утоплено в быту. А кто в этом виноват? Они сами! Сами отказываются от приключений. От настоящей жизни. Если хотя бы один из них, глядя на нашу экспедицию, пусть даже на нашу гибель, задумается и оторвет свою… свои… себя от кресла, значит, мы погибнем не напрасно! Человек должен звучать гордо!

— И обязательно с большой буквы, — добавил я.

Что-то ткнулось мне в ногу.

Пит жалобно смотрел снизу вверх, печально опустив свои роскошные уши. Я бережно поднял кота на колени, погладил. Услышал тихое, как показалось — грустное урчание.

— Вот у кого трагедия, — сказал я. — Друг бросил ради девушки, да, Пит? Еще и закрылся небось и выставил за дверь. Забыл, что в ответе за того, кого приручил. Не обижайся на него, Пит. Его самого сейчас приручают…

На следующий день, пятнадцатого мая, «Нинья» вышла на линию прямого полета к Альфе Кентавра. Опасность взрыва миновала — интерес аудитории еще несколько часов был с нами, а потом опять пошел на спад.

Два дня я редко видел Юру и Кристину. Общался с Питом и иногда — с Карло. Возился с водорослями. Результаты обнадеживали — размножались они быстро и уже начинали включаться в кругооборот веществ на корабле. Я чистил птичьи клетки, кормил рыбок и перепелов и в какой-то момент понял, что не смогу есть. Питаться друзьями — это каннибализм, даже если у них нет рук, а есть плавники или клюв. Наверное, надо было относиться к ним как-то по-другому, но я не смог.

На третий день — семнадцатого мая — Юра пришел в кают-компанию.

— Она к Карло вернулась, — пожал плечами бортврач, радостно тормоша Пита. Кот млел от счастья и от переизбытка чувств кусался и царапался. — А я как-то… Я думал, она любит, а ей так… Любопытно было. И для камер, наверное… Чтоб рейтинг, чтоб его…

— Бывает, — кивнул я и сел заполнять журнал. Потом вспомнил про Юрин день рождения. Потом — про разговор с Карло.

— Слушай, Юрка, а зачем ты полетел?

— Я? — удивился «монгол». — Ты чего вдруг?

— Так. Любопытно.

— Ну. Идея понравилась.

— И все?

— А что тебе еще надо? — Бортврач привстал на локте. — Я не понял, ты что, чем-то недоволен?

— Нет.

— А я недоволен!

— Юрка?!

— А ты сюда посмотри. — «Монгол» сел. — Сначала фильтры углекислоты отказали. Потом взорвался кислородный бак. Оба раза Карло жаловался на рейтинги, так? Кто заметил проблему с углекислым газом?

— Карло.

— Кто предложил собраться в командном отсеке, хотя могли отсидеться в кают-компании?

— Карло.

— Теперь смотри — могли ли инженеры быть такими дураками, чтобы не воткнуть печку в сеть, а? Или не предвидеть, что кислород возле Солнца может разогреться и рвануть? Если там опасность взрыва больше половины, старые звездолетчики не летали бы вокруг, это же ясно!

— Звучит логично. Но мне не нравится идея повесить всех собак на «гнома». Он же сам на борту.

— Правильно. И очень не хочет лететь к Альфе Кентавра. Поэтому он испортит нам еще что-нибудь, так, чтобы нельзя было продолжать. Думаешь, ему улыбается десять лет болтаться с нами среди звезд? Он уже засветился как герой. Получил свой чертов рейтинг, теперь домой хочет… Кстати, тебе он тоже с утра жаловался?

— Да, — согласился я. — Только это маразм. Знаешь, если у нас через неделю крыши поехали, может, правда, стоит свернуть все? Признать, что старые звездолетчики были покрепче…

— Давай последим за Карло. Если до вечера ничего не случится… — Юра улыбнулся. Подмигнул. — Тогда мы вернемся к обсуждению этого вопроса.

Следили по очереди. Стараясь быть ненавязчивыми. Один раз мне показалось, что журналист крутился возле душевой и, неожиданно выйдя из кают-компании, я его спугнул.

А потом бортврач отправился принимать душ.

— Я убью его!

«Монгол», даже не завернувшись в полотенце, вылетел из душевой с боевым воплем раненого вепря. Когда я подбежал, он как раз настиг убегающего «гнома». Свалил с ноги замахнулся снова.

Я успел перехватить мокрую после душа руку. В нос ударил запах мочи. Я сдавленно кашлянул, отворачиваясь от напарника.

— Он испортил водоочистку! — завопил Юра. — Убью!

Очищалась, естественно, только техническая вода — для мытья, полива растений и прочих мелких нужд. Пили только чистую, из запасов. Но лететь десять лет без душа из-за каких-то рейтингов?! Я рассвирепел. От души пнул лежащего «саботажника» под ребра. Откуда-то выскочила Кристина.

— В модуль его! — приказала Хива.

На какую-то секунду эта мысль показалась мне достойной немедленного исполнения, тем более что мы стояли как раз возле шлюзов.

— Пошел! — закричал бортврач, от злости не смущаясь гарцевать перед девушкой в костюме Адама.

Мы схватили журналиста за плечи, за бороду, пихнули в шею… Как-то само собой получилось, что он уже заколочен во взлетно-посадочный модуль, а мы стоим с этой стороны шлюза и Кристина возле механизма запуска «шлюпки».

— Нет! — крикнул я, но опоздал.

Хива привела механизм в действие.

Истошно заорал Карло за стенкой — и наступила тишина. Запасов у него было на трое суток — теоретически, его могли успеть поймать телепортером. Не менее теоретически мы могли затормозить, вернуться к месту запуска и попытаться его отыскать.

Только шансов было меньше процента.

Намного меньше.

Ссутулился Юра. Сник, глупо закрыл ладонями промежность. Я привалился спиной к стенке, чувствуя, что старею каждую минуту на добрый год.

Получилось, что мы убили человека.

— Это он все подстроил, — неуверенно сказала Кристина.

— Мы знаем, — кивнул я. Скрипнул зубами.

— Я запустила второй модуль, — добавила Хива. — Ничего с ним не случилось.

— Что? — поднял голову бортврач.

— Тут два модуля. Тот, в котором Карло, — на борту. Улетел другой. Вы правда до сих пор не поняли? — удивилась Фата. — Это же все было запланировано. С самого начала. Дэниельсону нужна была сенсация. Простой перелет — скучен. Преодолевающий кучу сложностей, с риском для жизни, — совсем другое дело. Закончиться все должно было именно так. Или вы думаете, Карло случайно так подставлялся, чтобы вы сумели догадаться, что аварии подстроил он? Или случайно дал догнать себя именно здесь? Бедные, наивные… аргонавты.

— Но зачем? — с тоской спросил «монгол».

— Мы? Нам Дэниельсон отвалил такие суммы…

— А если бы мы погибли? — спросил я.

— Вряд ли. — Девушка пожала плечами. — Две минуты у нас должно было оставаться в любом случае. Успели бы убежать.

— Куда? — хмыкнул бортврач.

— Телепортер на борту, — догадался я. — Контрабандой поставили?

— Конечно. А кто б нас отпустил без страховки?

— А я-то, — покачал головой Юра. Попытался улыбнуться — получилось скривиться. С силой ударился затылком об стенку. — Я-то, дурак…

Зашипел шлюз. Выбрался улыбающийся Карло, потирая свежий синяк на скуле. Нужно было бы вмазать во второй глаз. Для симметрии.

Только руки опускались.

— Одевайся, боксер, — ухмыльнулся журналист. — Перелет закончен. Если сами не захотите уходить, через полчаса прибудет отряд охранников. Силой выведут. Дэниельсону неприятности не нужны, а шансов добраться до «кентавров» живыми у вас практически нет. «Нинья» полетит дальше. Если пожелаете — через десять лет вернетесь на борт, затормозите его и выведете на орбиту.