Китайские палочки времени - Алфимов Александр. Страница 71

Это не слишком сложно. Но, к сожалению, я забыл главное – это не состояние, которого можно достичь. Это непрерывный процесс. Нужно просто сконцентрироваться и ждать, пока мозг войдет в нужный режим. Но я поспешил и был наказан.

Меня «выбросило» из потока. Стремясь прыгнуть выше головы, я не только не достиг глубокого погружения в себя, но и не смог даже удержаться на поверхности.

Жаль. Если бы я просто ждал, просто продолжал бы работу в Инсайде, то добился бы нужного результата. Но я поспешил и теперь окончательно выбит из нужного состояния духа.

Сегодня в Инсайд лучше не соваться, ничего путного все равно не получится. А попытками я только хуже сделаю: интуиция и творческий настрой – это совсем не то, чего можно добиться, переборов себя. Тут бесполезно переть, как бульдозер. Сколько бы силы воли ни приложил – только поломаешь себе психику. Нужно просто поддерживать гармонию внутри себя, изучать законы внутреннего мира и следовать им. Я поспешил, нарушил один из них и был наказан.

Что ж, это будет мне уроком на будущее. А сейчас лучшее, что я могу придумать,—лечь спать. Расстелив кровать, я улегся.

Сон, однако, не шел. Попробовал считать баранов. Не помогло. Тогда я попросил чип запустить программу контроля биоритмов мозга. Наверное, не стоит так часто вмешивать в работу мозга искусственные средства. Однако выспаться мне просто необходимо – что-то подсказывает, что денек предстоит жаркий.

Повозившись с настройками, я активировал воздействие. Через некоторое время почувствовал, что программа действует – все начало заволакиваться туманом. Однако сознание упорно балансирует на грани сна и яви.

Очень неприятное ощущение. Вся деятельность мозга парализована, все обволокла серая липкая пелена. Но сознание никак не хочет погрузиться под эту пелену, держится на поверхности. Очень противное ощущений. И очень знакомое – будто я уже чувствовал эту раздвоенность, а потом совсем забыл.

Ну уж нет! Только дежавю мне не хватало!

Выключаю программу, буду пытаться заснуть более естественными средствами.

Улегся поудобнее, в позу покойника – лежать надо на спине, руки вдоль тела. Расслабляюсь. Теперь начинаю мысленно ощупывать себя. Ловлю мельчайшие ощущения. Вот мышца напряжена. Отдаю ей команду расслабиться. Не расслабляю, а именно отдаю команду – тело само должно регулировать себя. А сознание должно быть отстранено – как будто это и не я, а какой-то совсем посторонний предмет.

А вот эта мышца, напротив, лишена тонуса. Тоже плохо, правильная расслабленность – это вовсе не отсутствие напряжения, а оптимальное напряжение.

Еще несколько вмешательств, и все явные неправильности устранены. Теперь мышцы уже не подают жалоб. Постепенно восприятие обостряется, я чувствую уже не отклонения от оптимального напряжения мышц, я чувствую само оптимальное напряжение – а это куда труднее.

Чувствую пульсирующую вибрацию во всем теле – это кровь, струящаяся по капиллярам. Голова наполняется гулом – причина та же.

Тело наполняется легкостью, сознание светлеет. Сквозь завесу, разделяющую сознание и подсознание, проступают образы – пока туманные, нечеткие. Но, если я сосредоточусь, они обретут ясность.

Впрочем, этого я делать не буду – сейчас я собираюсь просто выспаться, мне не нужно пробуждать творческий потенциал. Сознание легко проскакивает сквозь стену образов, и я попадаю туда, где нет ничего, кроме света. А точнее, даже не света, а ощущения света.

Все раздражители – как внешние, так и внутренние – остались позади. Теперь сознание, не отвлекаемое ничем, может отдохнуть, покачиваясь на ласковых волнах тишины и света.

Так я и пролежал, пока не осознал, что свет уже перестал быть просто ощущением. Теперь он реален.

Открываю глаза. Снова зажмуриваюсь – задорный солнечный луч резанул по сетчатке. Но сознание уже вынырнуло на поверхность. Голову наполняют звуки: веселое переливчатое щебетание птиц, стук топора и стон раскалываемых поленьев, звонкие голоса веселящихся детишек.

Ночь минула незаметно, уже утро. Окончательно открываю глаза, предварительно повернув голову, дабы избежать повторного покушения солнца на мою сетчатку.

Хочу встать с кровати, но вместо этого просто взлетаю – тело легкое, налитые силой мышцы упруго пружинят. Настроение самое замечательное.

Одеваюсь, напевая задорный мотивчик. Не что-то конкретное – просто мурлыкаю под нос. Едва застегнув комбинезон, пальцы принимаются в такт мурлыканью отстукивать по животу.

На постукивание живот отозвался совсем не музыкальным бурчанием, испортив все впечатление от импровизированной симфонии. Однако настроения этот инцидент не омрачает – то эмоциональное состояние, в котором я пребываю сейчас, испортить трудно, обычно оно проходит само.

Живот не умолкает. Заставить замолчать его можно, только заткнув рот чем-нибудь съедобным.

Спускаюсь вниз, в этот раз скрип лестницы кажется очень даже музыкальным и органично вплетается в мурлыкание. Может быть, все зависит от того, в каком ритме переставлять ноги? Сейчас я весело сбежал, вот и лестница пропела. А когда я устало поднимался, она недовольно ворчала.

Гипотеза кажется мне интересной, хочется провести эксперимент – побегать по лестнице взад-вперед с разной скоростью. Однако делать я этого не стал, свидетели возможного эксперимента могут неправильно оценить мое психическое здоровье.

Усевшись за столик, делаю заказ. Пока изумленная официантка, которой я продиктовал длинный список блюд, не вернулась, я осматриваюсь по сторонам.

Едва мой взгляд падает на кого-либо из посетителей, как оказывается, что он заинтересованно изучает стены, потолок или кончик собственного ботинка. А это верный знак – за мгновенье до этого они все смотрели на меня.

Похоже, все мною тут интересуются. Но никто не хочет этого показать. Почему?

Люди в этом времени открытые. Исходя из местных нравов, было бы логично предположить, что меня должны тут же окружить, хлопать по плечам, заказывать мне пиво и восклицать: «Как ты сделал этого бугая!»

Однако этого не происходит. Чтобы найти ответ, я принимаюсь рассматривать окружающих угловым зрением. Очень полезный навык – когда люди не знают, что ты на них смотришь, они ведут себя более раскованно. И наблюдая за ними, можно узнать о себе много нового. Например, во взглядах легко можно прочитать, что ты, оказывается, «последняя свинья», а то и еще что-то похлеще. Или наоборот – «классный парень».

Наблюдение показало: относятся ко мне здесь явно с уважением. Причем уважение возросло выше потолка, когда официантка принесла заказ. Все явно были изумлены, их глаза говорят: «Неужели он все это съест?»

Еще как съест! То есть съем. Отсутствием аппетита я не страдал никогда.

Правда, и наличием тоже. Есть еда – я уминаю за обе щеки. Нет – ну и ладно. И никогда я особо не страдал ни от переедания, ни от недоедания.

Но сейчас вирусы-симбионты и общее психическое напряжение разогнали мой метаболизм до космических скоростей. Так что мне не составило труда уничтожить то, что с таким трудом дотащила до столика официантка.

Параллельно с поглощением самой разнообразной органики я наблюдаю за соседями. Мне не дает покоя выражение их глаз. В них помимо уважения, которое увеличивается пропорционально количеству съеденного, мелькает и нечто наподобие жалости.

С чего бы это им меня жалеть? Может быть, мне грозит месть со стороны вчерашнего здоровяка? Ну тогда в этом нет ничего страшного, меня уже сегодня здесь не будет. Сначала отправлюсь на поиски затерянного информационного центра, а потом буду искать ночлег в другом месте – здесь-то я наследил прилично.

А раз кто-то жаждет моей крови, то тем более не стоит тянуть время. Прямо после завтрака и покину гостиницу. Уйти мне удалось незаметно – как я вчера выяснил, в здании есть черный ход. Помогло и то, что мне не пришлось улаживать финансовые вопросы: я хоть и не заплатил за еду, но комната оплачена на неделю вперед, это с лихвой покрывает задолженность. Так что мне не пришлось извещать кого-либо о том, что я съехал. Я просто написал об этом в записке, которую оставил в комнате.