Приключения Мурзилки - Карлов Борис. Страница 2

— Да случилась какая-то заминка с кадрами. Вроде бы один от него отказался, а другой ещё не успел принять.

— Ну, допустим, бывает.

— Так вот, слушай главное. Без этого носа, который я ему устроил, вырисовывалась такая картина на будущее. Идут годы, эта парочка счастливых идиотов заканчивает школу и сочетается законным браком. Парень поступает в военное училище и делает карьеру. Моя дурёха становится генеральшей. А потом он становится главнокомандующим всех войск, и его супруга ездит в пуленепробиваемом лимузине. Но поскольку её муженёк в глубине души остаётся дворовым хулиганом, то он в один прекрасный день развязывает Третью мировую войну. После этого, как ты сам понимаешь, мы все длинной белой вереницей выстраиваемся на бирже труда ещё какой-нибудь звёздной системы, потому что на Земле охранять уже некого.

Последние слова второй ангел-хранитель договаривал как-то не очень уверенно, и первый, посмотрев на него пристально, сказал:

— Соврал?

— Соврал, — признался второй. — Это тебя с Первым апреля.

— А я и не купился, — презрительно заявил первый. — Ситуации такого уровня решают наверху да ещё у Самого визируют.

— А может, мне доверили? За особые заслуги?

— Ладно, ладно, оба сегодня получим по особым заслугам. Уже без трёх минут полночь. Смотри, как город сияет, в каждом окне люстра

— Только здесь, за нами, почему-то темно. И окна какие-то мутные. Чердак там, что ли?..

— Нет, это не чердак. Здесь раньше была домовая библиотека. В башенке располагался книжный фонд, а здесь, на террасе, читальный зал. Только дверь снаружи когда-то давно замуровали.

— Замуровали… — машинально повторил второй ангел-хранитель.

— Давно…

— И никто не знает…

— И никто не знает… — повторили они в один голос, ошалело глянув друг на друга, и пулей сорвались с места. — Шесть секунд до полуночи! Успеем!..

Глава вторая

РОЖДЕНИЕ ВОЛШЕБНОЙ РЕДАКЦИИ

Той же ночью в заброшенной и забытой людьми библиотеке закипела работа. Большие учёные жабы в клеёнчатых фартуках штукатурили и белили потолки. Крысы в оранжевых комбинезонах циклевали и покрывали лаком паркет. Бобры плотничали на книжных стеллажах. Сверчки отчищали специальными щёточками книги и журналы от пыли, а где требовалось, подшивали переплёт и подклеивали страницы. Улитки вычистили и вымыли до блеска оконные стёкла. Стаи летучих мышей притащили откуда-то на сотнях ниточек кожаный диван, столы и несколько кресел.

Необъятный письменный стол с бронзовыми чернильницами и мраморным пресс-папье бобры основательно подновили, а четыре важные цапли заново перетянули столешницу зелёным сукном. После этого над высокой спинкой кресла на стене возникла солидная медная табличка:

Закончив обустройство, работники разбежались. Стало темно, пусто и тихо.

Прошёл час, другой… И вдруг по всей библиотеке сам собою стал разливаться необыкновенный свет. Будто неисчислимое множество крошечных разноцветных светлячков заполнили пространство — все уголки и щели. Грянула музыка, книги и журналы задвигались, зашелестели страницами, ожили, и оттуда, будто из ларцов, стали выскакивать волшебные книжные человечки. Буратино, Чипполино, Незнайка, Мурзилка, Карандаш, Самоделкин, Дюймовочка, Мальвина — все принялись на радостях обниматься, прыгать и кричать, а кое-кто даже заплакал. Уж больно долго пришлось им томиться в пыльных книгах и журналах, в которые никто не заглядывал, кажется, целую вечность. До самого утра в библиотеке царил такой шум и гвалт, что живущий ниже этажом гражданин проснулся среди ночи. Подумав, он решил, что на чердаке завелись совершенно сумасшедшие мыши и что надо бы запустить туда парочку хороших котов.

К утру, когда все наконец угомонились, в кресле за редакторским столом появилось нечто бесформенное, напоминающее не до конца сдутый резиновый матрас. Человечки потыкали в «редактора» пальцами, похихикали и полезли на свои страницы.

Каждый последующий день в библиотеку привозили компьютеры, факсы, ксероксы, телефоны и прочую технику, без которой не обходится ни одна настоящая редакция. Да и сам редактор окреп и уже был похож на резинового пупса. Он ещё не мог держаться прямо, но с каждым днём подрастал, выравнивался и приобретал очертания солидного взрослого мужчины.

Библиотека окончательно превратилась в редакцию. В своём кабинете за большим дубовым столом сидел усатый дядя с сединой в волосах, в строгом двубортном костюме, из кармана пиджака которого торчала золотая ручка. Костюм был не ношенный, но такой, как будто он пролежал на складе или в каком-нибудь гробу лет пятьдесят. Звали редактора хотя и немного страшновато, но солидно: Мастодонт Сидорович Буквоедов. Поначалу он ещё не очень хорошо владел своим новым телом, говорил неуверенно и сильно заикался.

В то время когда редактор крепнул и формировался, волшебные человечки обсуждали, о чём они будут писать в своей газете. Мурзилка помалкивал и скромно держался в стороне. Он был репортёром высшего класса и, вместо того, чтобы болтать, спокойно дожидался, когда редактор вступит в должность и поручит ему серьёзную, ответственную работу.

Прошла неделя, но была готова только одна заметка. Вернее, не заметка, а огромная статья — по астрономии, которую Знайка написал в соавторстве со Стекляшкиным. Впоследствии Мастодонт Сидорович вернул её авторам для переделки, поскольку в ней не было почти ни одного нормального слова, за исключением союзов и предлогов. А кому нравится читать, обложившись словарями, справочниками и энциклопедиями.

Но вот, когда сроки выхода первого номера стали поджимать, главный редактор вызвал к себе Мурзилку и поговорил с ним наедине. А после этого разговора в редакции появились ещё два волшебных человечка — стажёры Шустрик и Мямлик. Буквоедов назначил их помощниками Мурзилки.

Шустрик был сделан из жести, пружинок и шарниров. В груди у него открывалось окошечко, за которым хранились инструменты и запасные детали. На месте носа у него была ввёрнута лампочка, которая загоралась различными цветами в зависимости от его внутренних переживаний. Так что все его внутренние переживания ни для кого не являлись тайной.

Мямлик был сделан из загадочного полимера, похожего на мягкую резину, и отличался невероятной физической приспособляемостью. Его можно было измять так и сяк, истыкать гвоздями, вытянуть и скрутить жгутом, продержать год под прессом в виде тонкой лепёшки, но, стоило его отпустить, не проходило и минуты, как Мямлик, ничуть не смутившись, принимал свою прежнюю форму. По бокам у него были естественные карманы — вроде той сумки, которая имеется на животе у кенгуру, только, конечно, не такие большие.

Шустрик был наивен и впечатлителен. Всё происходящее вокруг он принимал очень близко к сердцу. Мямлик был его полной противоположностью: он обладал холодным, но нерасчётливым умом философа в сочетании с полнейшей непредсказуемостью поступков. Больше всего он любил читать и жевать резинку. Он читал всё, что попадалось на глаза, — от античной поэзии до рекламных объявлений и телефонных справочников.

Шли дни и недели, работа в редакции постепенно набирала обороты. А материалом для первой большой статьи послужили нижеследующие события.

Глава третья

КОТЁНОК ПОЯВЛЯЕТСЯ И ИСЧЕЗАЕТ

Был конец марта, на улицах гремела капель, солнышко начинало понемногу припекать. Сегодня Танюшка, ученица первого класса, особенно торопилась домой из школы. Не болтала с подругами, не глазела на витрины и даже утерпела, чтобы не наподдать подкатившийся прямо к её ногам мяч.

Конечно! До глупостей ли было ей сегодня, когда случилось то, чего все так долго ожидали: у кошки Мурки под утро родилось трое замечательных котят! Сама Танюшка видела их только мельком: беленькие слепые комочки шевелились на дне корзины, а обалдевшая от такого счастья Мурка, которую теперь хотелось называть как-нибудь поуважительнее, облизывала их огромным шершавым языком.