Биометаллический одуванчик (СИ) - Акисс Ардо вин. Страница 47

– А я просто странная, – и Корделия рассекла мечом еще одного невидимого врага.

– И в чем заключается эта странность? – спросил Шекспир, уже подозревая ответ.

«Наверное, она читает по ночам греческих философов в оригинале,» – захотелось думать ему.

Байрон Шекспир еще не понял этого – но он уже был влюблен. Потерян безвозвратно.

– Мне просто снятся сны, – ответила Корделия. Ее зеленые глаза заволокло пеленой серебристой дымки – в них отразился накрывший вересковую пустошь туман. – Я вижу, что Шотландия на груди у воина с мечом, который бьется с золотым рыцарем с черными глазами. Золотой рыцарь повергает воина на землю и наносит тяжелую рану в живот... Льется кровь, воин теряет сознание... Он сейчас умрет, – Корделия всхлипнула и закрыла глаза широкими рукавами зеленого платья, расшитого серебром.

– Неужели ему не помочь? – по спине Байрона Шекспира пробежал холодок.

Корделия села и обхватила колени руками.

– Можно, – тихо ответила она. – Но именно за этот способ меня сюда и изгнали местные дети.

– Какой же? – Байрон томился в ожидании. Ему стало неероятно интересно, какой же способ спасет воина с Шотландией на груди в такой неприятной ситуации. Безвыходной.

– А ты будешь со мной играть? – спросила Корделия, изучая мальчика внимательно и спокойно.

– А сколько тебе лет? – на всякий случай уточнил Байрон. Ему ведь уже 11 лет, он должен серьезно относиться к вопросам разницы возраста между мальчиком и девочкой.

– Мне 17.

– Да ты совсем старуха! – воскликнул Шекспир. – Но черт с тобой. Я хочу узнать, как спасти воина. Во что будем играть?

Сказка о Мече Без Имени и Рукояти

Давным-давно, в далекой-предалекой галактике, в королевской семье одного далекого королевства, родилась самая настоящая принцесса. Чудо, не правда ли? Не каждый день в королевских семья рождаются принцессы.

Иногда рождаются и принцы.

Так вот, принцессу эту – по имени Габриэлла – похитил Дракон.

Ну, как похитил... Прилетел, потребовал себе самую красивую девушку в королевстве – и отдали ему Габриэллу. Потому что принцесса. Она не была самой умной и красивой, но генетик есть генетика. Ей слишком много внимания уделяется даже в сказках.

Такова жизнь.

Итак, Дракон укра... Да, украл Габриэллу, и запер в высокой башне.

Откуда у Дракона башня?

А он ее у Волшебника отобрал.

Да, это был очень злой и жадный дракон. Все под себя греб, аки зверь любой – кроме курицы. Курица, как известно, гребет от себя.

И стала жить да поживать Габриэлла в высокой башне, одна-одинёшенька. Потому что собеседник из дракона был так себе. Да и занимался он в основном тем, что золото отжимал у королей, коров у крестьян, да сараи жег деревенские – потому что весело это.

Еще он этот дракон других принцесс навещал, в других башнях. Которых сам туда же и посадил. Отобрав предварительно башню у волшебника.

По полному беспределу пошел Дракон, вот.

И управы на него не было, потому как убить его можно было лишь Мечом Без Имени и Рукояти. Который один волшебник без башни бросил в озеро.

Всяк пытался тот меч достать со дна. Вот только рукояти-то у меча нет, и много кто без пальцев остался, отважно ныряя на самое дно волшебного озера.

Были такие хитрецы, которые пытались прямо на дне приделать мечу рукоять, да ничего из того не вышло.

Меч оставался на дне озера.

Габриэлла оставалась на вершине башни.

И вот однажды ей надоело.

Она сплела веревку из собственных волос и разорванных на ленты простыней и платьев. Спустилась по стене башни, добралась до озера – оно недалеко было – нырнула на дно и подняла со дна Меч Без Имени и Рукояти. Потому как знала, как взять его голыми руками. Семейный секрет, передаваемый в королевском роду из поколения в поколение. Была бы она принцем – давно бы уже вышла на свободу.

А так нет...

Вот откуда феминизм берется.

Взяла Габриэлла меч, вернулась в башню, дождалась Дракона и порубила его на винегрет.

Чтоб неповадно было.

Сэйдман

Шая поймала тонкое запястье Ори за миг до того, как ступня неуклюжей глупышки соскользнула с мокрого камня. Девушка тихо вскрикнула, взмахнув свободной рукой, и начала падать, но крепкая рука подруги позволила ей сохранить равновесие.

– Я же сказала: сними обувь, – вздохнула Шая, покачавав головой. Ее собственные сандалии, которые она связала шнурками, болтались на шее. И дочь народа Рыжих Волков твердо стояла на скользких камнях Звенящего Брода через реку Беустэ.

Ори недовольно сверкнула лиловыми глазами. Шая обиделась – и отпустила руку подруги из народа Песчаных Сов. Из-за самого моря, с далекого юга. Смуглая кожа, пепельные волосы и бешеный темперамент вулкана, скованного ледяным панцирем. Тиха-тиха, но потом как рванет...

И вот сейчас Ори была готова взорваться. Шая ее прекрасно понимала. Отправиться не пойми куда и не пойми зачем, в далекую холодную страну скалистых гор, покрытых редкими лесами, изрезанных узкими и быстрыми реками с ледяной водой – вот как эта, например. Шерстяной плащ, купленный у местных пастухов, был слишком тяжел для хрупкой невысокой девушки, она путалась в нем; тихо ворчала, когда снова переставала замечать, какой же он колючий. И все же не жаловалась.

Ори была нема.

Отвернувшись от подруги, Шая легко и свободно попрыгала дальше по мокрым камням. Ей, дочери ярла и вёльвы, приходилось взбираться на отвесные скалы и стены вражеских крепостей, а вот Ори – дочь пустынного волхва и соблазнившей его куртизанки, в доме которой и выросла. Изнеженная роскошью и всеобщей заботой.

Услышав за спиной громкий всплеск упавшего в воду тела с пустой головой, Шая снова вздохнула. Как же тяжело с песчаными принцесками...

Добросив до берега походный мешок и меч, она вернулась за ней, дотащила до берега, наплевав на леденящую воду и потерянные шерстяные плащи, бережно опустила дрожащую и стучащую зубами совушку на ствол упавшего дерева, освободила от остатков одежды и быстро развела костер.

Ори не сопротивлялась – куда уж ей! – но вот когда Шая начала стягивать с нее платиновые браслеты в форме змей, испуганно завертела головой.

Порой дочери Рыжих Волков казалось, что эти изумительной тонкости украшения с глазами-изумрудами живут собственной жизнью.

– Хорошо, я их не трогаю, – успокоила она подругу. – Но учти, без них ты скорее согреешься.

Ори сжалась в тугой комок, пытаясь согреться. Шая, освободившись от одежды, свободно раскрылась свежему ветру, подставляя под лучи летнего солнца, такого холодного в здешних краях, иссеченную шрамами обнаженную кожу. Снисходительно посмотрела на подругу – и нахмурилась. Тонкая и нежная, словно шелк, кожа Песчаной Совы была покрыта сложными татуировками, смысл которых ускользал от воительницы.

– Мы уже почти пришли, – утешила она Ори. – Еще час – и мы доберемся до дома последнего сэйдмана.

Шая встретила Ори в крошечном оазисе, затерянном в поющих песках Белой Пустыни. Они обе отбились от своих караванов во время песчаной бури, и обе случайно наткнулись на спасительное убежище, о котором в тех краях знали лишь немногие.

И там случилась любовь с первого взгляда. Серые глаза Шаи встретились с колдовскими лиловыми Ори – и уже не разобрать, кто кого очаровал первой. Шая вернула Ори матери, погостила у нее дома неделю, наслаждаясь обществом красотки, совмещавшей в себе одновременно полуденный южный зной и холод пустынной ночи – и просто украла возлюбленную. С ее согласия, разумеется.

Шая просто рассказала Ори о способе избавиться от немоты, поразившей ее в далеком детстве.

И вот их одежда просохла, и можно было продолжать путь. Оставалось только взобраться на гору, возвышавшуюся прямо перед ними – Приют Железного Барса.

– Эту гору так назвали, – объясняла она Ори, втаскивая девушку на очередной каменный уступ, – потому что много лет назад сюда отправился в добровольное изгнание берсерк по имени Варг Железный Барс. Он был могучим и яростным воином. Ему ничего не стоило выйти в одиночку против сотни викингов – и победить. Он свергал ярлов и конунгов – и ставил на их место новых. И однажды для него больше не нашлось достойной битвы. Тогда он ушел на эту гору, чтобы не терзать людей пылающей в нем яростью, которую невозможно было ничем усмирить.