Настоящий полицейский (СИ) - Прохоров Иван. Страница 8

– Докладывай! – Шипел Черкасов, косясь одновременно на Данилова и на генерала.

– Майор Данилов, – сообщил Данилов, не утруждая себя формализмом, и по привычке прищурил левый глаз.

Генерал едва заметно кивнул и, как показалось Данилову – что-то похожее на полуулыбку на мгновение тронуло его губы. Он, наконец, перестал его рассматривать, и, положив руки на стол, где у него лежали какие-то документы, спросил слегка моложавым голосом:

– Данилов, почему вы решили стать полицейским?

Полковник Черкасов вздохнул. Данилов молчал, терпеливо ожидая окончания театральной паузы. На риторический вопрос генерала, он понятное дело, отвечать не собирался – пускай своих подчиненных воспитывает.

– Здесь передо мной лежит копия вашего ответа на этот вопрос, - генерал взял в руки какой-то листок, – который вы дали в ходе профессионально-психологического отбора двадцать три года назад.

Генерал положил листок обратно и поднял взгляд на Данилова.

– Мы с вами оба знаем, что вы соврали тогда.

Данилов продолжал молчать, гадая об истинной причине его доставки сюда.

– Я понимаю, что ваше будущее вас не волнует. – Продолжал генерал. – Тем более, что теперь у вас его просто нет. В отличие от будущего ваших начальников.

Полковники бросили на Данилова гневные взгляды.

– Однако… так скажем, некоторый интерес вызывает ваше прошлое... – Генерал выудил очередной лист. – Вот, например, работая следователем с две тысячи четвертого года, вы направили двадцать восемь запросов в территориальные органы прокуратуры, МВД и ФСБ, связанных с делами о пропаже несовершеннолетних в Московской области в девяностых годах.

Начальники снова недобро поглядели на Данилова.

– В две тысячи восьмом году, – продолжал генерал, – в отношении вас проводилась проверка в связи с незаконным проникновением в служебное помещение и превышением должностных полномочий…

Генерал отложил лист, взял другой.

– В две тысячи пятнадцатом вы написали рапорт на перевод во второй специальный полк, после чего запросы рассылать прекратили.

Генерал поднялся и вышел из-за стола. Наверное, в молодости он был просто высоким, а теперь высоким и грузным.

– Чем вы занимались, Данилов?

Данилов молчал, и генерал-майор не стал требовать от него быстрого ответа. Вместо этого он развернулся, и слегка вытянув шею, стал пристально глядеть в окно, будто увидел там внизу что-то интересное.

Черкасов мимикой и энергичным движением рукой давал Данилову знак, чтобы тот немедленно отвечал.

– Это больше не имеет значения. – Сказал Данилов.

– Почему? – Обернулся генерал. – Разве вы нашли то, что искали?

К удивлению Данилова этот простой вопрос застал его врасплох.

– При осмотре вашей машины был обнаружен баллон с гелием, а также вентиль с сифонной трубкой и кислородный шланг.

И на это Данилову сказать было нечего. Возможно, молчание и было ответом – генерал неспешно вернулся за стол и стал хмуро глядеть в бумаги.

Данилов ощутил прилив злости.

– Я повторю свой вопрос, Данилов, и если вы снова не ответите на него, мне придется ответить за вас. Итак, – генерал поднял взгляд, – почему вы решили стать полицейским?

Правильного ответа, видимо ждал не только генерал, но и начальники Данилова, расценившие вопрос генерала, если не в качестве спасательного круга, брошенного в их сторону, то хотя бы как проблеск надежды.

Особенно буйствовал Черкасов, который, в конце концов, не выдержал:

– Отвечай, Данилов! Простите, товарищ генерал-майор! Не понимаю, что на него нашло. Никаких нареканий, никаких предпосылок за семь лет! Не понимаю…

Его причитания заглохли, утонув в напряженной тишине.

Затянувшееся молчание прервал генерал. Выудив с режущим в тишине шуршанием какой-то очередной лист, он зачитал:

– Данилов Максим Николаевич…

Сердце у Данилова забилось сильнее. Начальники нахмурились, услышав знакомую фамилию, но незнакомое имя.

– … шестого августа тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года рождения…

Генерал посмотрел на Данилова, которому с каждым мгновением все труднее удавалось скрывать волнение.

– При рождении был поставлен диагноз – дисплазия Мондини. Единственный симптом – глухонемота.

На этот раз все посмотрели на Данилова, даже ботан-балбес.

– Двадцать четвертого октября девяносто пятого года в возрасте одиннадцати лет… ушел из дома и не вернулся. Местонахождение с тех пор – не известно.

– Данилова Ирина Юрьевна, – после небольшой паузы продолжил читать генерал, – двадцать седьмого октября девяносто пятого года железнодорожная платформа Расторгуево. Самоубийство.

Что тут скажешь? Генерал оказался неплохо осведомлен о том, что было когда-то его семьей.

– Данилов Николай Анатольевич. Вот о нем информация отсутствует, – генерал пристально посмотрел на Данилова, – можете восполнить этот пробел?

Данилов был зол – к чему этот спектакль? Но здравый смысл заставил его взять себя в руки. В конце концов, неспроста он доставлен сюда и неспроста задаются эти вопросы. Это совсем уже не походило на расправу или устранение ненужного свидетеля. Все это больше напоминало какую-то проверку. Да и Данилов Николай Анатольевич – не был тем, воспоминаниями о ком он дорожил. Да, он собирал информацию и о нем и выяснил, что он был убит в результате разбойного нападения в две тысячи четвертом году в Ростовской области. Как его туда занесло? Данилов понятия не имел и даже разбираться в этом не хотел. И все же почему-то именно теперь, он по-настоящему осознал, что был единственным выжившим в их неудачливой семье и ощутил как это ни банально – горечь одиночества. А что же Макс? Впрочем, к чему себя обманывать, повторил он мантру последних лет.

– Он бросил нас, – сказал Данилов.

– Когда?

– Между двумя этими событиями.

Генерал поджал губы, кивнул.

– Ну, и наконец, Данилов Игорь Николаевич. Пятого июля тысяча девятьсот восемьдесят второго года рождения. Место рождения – город Видное, Московская область. Хм. – Генерал вскинул удивленно брови. – А ведь мы, знаете ли, почти земляки. В тех местах я начинал карьеру участковым. Поселок Володарского. Знакомо?

Генерал улыбнулся, видимо вспоминая молодые годы, взгляд его, устремленный на Данилова, потеплел, что приободрило полковников.

– Так точно.

Сидевший слева от генерала за приставным столом усатый толстяк, похожий на моржа как-то неестественно кашлянул.

Генерал метнул на него быстрый взгляд.

– Ладно, Данилов, – заговорил он чуть быстрее обычного, – как вы уже, наверное, сами догадываетесь, у нас к вам есть предложение…

Данилов глубоко вздохнул, а полковники навострили уши.

– Учитывая серьезность ваших деяний и не менее серьезные последствия, причем не только в отношении вас, существует большая вероятность, что на свободу вы никогда не выйдете. С другой стороны, – сменил интонацию генерал, – у нас есть основания считать, что сотрудники полиции, пострадавшие от ваших действий тоже станут фигурантами уголовных дел. В отношении них сейчас проводится проверка. Однако персонально вам, можно сказать повезло – у вас есть единственная возможность реабилитировать себя и помочь своим начальникам сохранить должности.

Черкасов тут же грозно посмотрел на Данилова.

Так вот зачем их вызвали, подумал Данилов – давить на него. Ничего хорошего Данилов не ждал.

– Это Станислав Львович, – генерал указал на «моржа» с янтарными четками, заслуженный врач и профессор института… Как там, простите?

– Института морфологии, – подскочил ботан с заднего стула.

Сам «морж» как настоящий морж только приоткрыл рот и уставился в потолок, будто у него была легкая степень слабоумия.

– А это Петр Моисеевич, полковник медицинской службы.

Полковник медицинской службы с невыразительным лицом молча кивнул.

Ботан слегка привстал, но его генерал представлять не стал.

– Дело в том, что в рамках нового пятнадцатого приказа, он, кстати, секретный, мы обязаны интегрировать последние научные открытия в области когнитивной нейробиологии в повседневную работу оперативных сотрудников… Правильно? – Генерал посмотрел на «моржа», но тот лишь бессмысленно смотрел на него в ответ осоловелым взглядом.