Две вдовы Маленького Принца (СИ) - Калько Анастасия. Страница 9

Свои колокола, своя отметина.

Мгновенья раздают кому позор,

Кому бесславье, а кому бессмертие... - гитара внезапно грянула так, что Наташа чуть не выронила сигарету и невольно подняла голову: не идет ли грозовая туча.

- Из крохотных мгновений соткан дождь,

Течет с небес вода обыкновенная.

И ты порой почти полжизни ждешь,

Когда оно придет, твое мгновение. - голос поющего зазвучал громче, сильнее, и Наташа узнала его. Она слышала его на сцене, на закрытом показе... И снова вспомнила Оккервиль. Вот уж точно, кому позор, кому бесславье... Вот насчет бессмертия пока неясно, досталось ли оно кому-то.

Она вошла в сад через приоткрытую калитку, и сразу увидела Вячеслава. Артист сидел в беседке в рваных джинсах, холщовой рубашке в этническом стиле, с кушаком. Волосы забраны под бандану. Томилин перебирал струны гитары и выглядел совершенно поглощенным музыкой и пением. От этого его лицо словно светилось изнутри, длинные ресницы трепетали, а на щеках играли трогательные ямочки.

Рядом с ним никого не было. Вячеслав пел для себя, а не для слушателей. Наташа смущенно остановилась за пушистой молодой сосенкой, пышно растопырившей свои свежие зеленые иголки. Наташа чувствовала себя так, будто подглядывает за чем-то, не предназначенным для посторонних глаз, вторгается в чье-то личное пространство.

Томилин допел "Мгновения", отпил воды из бутылки "Эдельвейс, негазированная", открыл тетрадку и какое-то время шевелил губами, читая текст. Потом взял гитару и проиграл отрывок новой, незнакомой мелодии. Что-то ему не понравилось, и Томилин нахмурился, черкая ручкой. Потом снова проиграл этот фрагмент, и остался доволен. С энтузиазмом проиграв целый куплет, артист что-то отметил в тетрадке и снова взял бутылку воды.

Наташа поняла, что Томилин подбирает мелодию к стихотворению. "Он еще поэт-бард? - подумала она. - А я и не знала. Впрочем, о нем до сих пор в театре мало что знают. Так, в общих чертах..."

Хлопнула калитка. В аллее появились, шелестя туго набитыми пакетами из "Ашана", две артистки второго плана. Одна из них играла в "Развязке" тюремную надзирательницу, от которой сбегает при этапировании Катя Савская.

- Ой, здравствуйте, Наталья Викторовна! - прощебетала Лера, розовощекая белокурая пышечка-поморка. В жизни она была милейшим человеком, и все поражались, как она на сцене превращается в злобную, алчную надзирательницу - сущую мегеру и скрытую извращенку. Но некоторые зрители признавались, что у них всегда "мороз по коже от этой эсэсовки" и не узнавали Леру, когда та выходила из театра после спектакля, уже не в образе. А вот звучный голос ей даже вырабатывать не пришлось. Лерочке позавидовал бы даже Джельсомино из сказки Родари.

- Это наш автор, - сообщила Лера своей подруге Светлане, не занятой в "Развязке", - Наталья Викторовна Навицкая!

- Здравствуйте, - принужденно улыбнулась Наташа, понимая, что через два часа все общежитие будет знать о ее визите. Лере и Свете будет, что обсудить, готовя ужин в общей кухне. Лера обожала посудачить об увиденных в театре, в телестудии, в офисе кинокомпании или в других уголках центра Питера знаменитостях. Каждая такая встреча вызывала у девушки восторг и бурю эмоций. "Девочки, - могла говорить с придыханием Лера, - представьте, я видела в буфете Нину Усатову! Она сидела за соседним столиком! Вау-ви!". Или: "Вы представляете, я иду, и вдруг подъезжает машина, выходит Михаил Боярский и идет в магазин... Ой, он такой классный! Ой, как жаль, что у меня не было, на чем расписаться! Я бы автограф попросила..." А то, что писательница Навицкая стояла за сосной в аллее и слушала пение Вячеслава - отличная тема для обстоятельного обсуждения со всеми "девочками", пока варится ужин.

Наташе пришлось выйти из укрытия и сделать вид, будто она не стояла за деревом, а шла за Светой и Лерой.

Томилин услышал звонкое Лерочкино сопрано и поднялся, чтобы поприветствовать дам. Увидев Наташу, он улыбнулся ей:

- Вы в связи с завтрашней премьерой?

- Да, - вышла из положения Наташа, - я хотела обсудить с вами пару моментов в спектакле...

- Я вас слушаю, - Вячеслав отложил тетрадку и гитару.

- Извините, что отвлекла вас, - Наташа вошла в беседку и села.

- Ничего. Я уже закончил.

- Вы бард?

- Громко сказано, - смутился молодой человек, - так, иногда на досуге пишу тексты и подбираю к ним мелодию.

В сумке Наташи зазвонил телефон. Навицкая, не глядя, шлепнула рукой по сумке, и трель оборвалась.

- Пару раз ездил на фестивали, - добавил артист.

- А о чем пишете? - Наташа понимала, что снова заходит слишком далеко в расспросах, но слова помимо ее воли рвались с языка.

- О разном, - подумав, сказал Вячеслав. - О жизни... О людях. О дружбе и взаимовыручке. О тех краях, где я побывал и которые запали в душу.

- Я слышала из аллеи фрагменты мелодии к вашим стихам, - призналась Наташа, - и мне показалось, что песня - о зимней ночи в лесу.

- А почему вы так подумали? - с интересом взглянул на нее Вячеслав.

- Мне почудились в музыке завывание северного ветра и скрип замерзших деревьев, - пояснила Наташа. - Зимой я часто езжу за город, кататься на лыжах, и в пролеске завывает и трещит точно так же, если прихватывает морозец.

- Верно, - ямочки на щеках Вячеслава заиграли ярче. - Только я, когда придумывал текст, видел перед собой окрестности Новгорода. Все время вспоминал знакомые места. Вы знаете, - признался он, - я в детстве все мечтал совершить подвиг, думал: если кто-нибудь заблудится зимой в наших лесах, я его спасу. Я несколько лет состоял в кружке скаутов-следопытов... Пионерию уже не застал, даже октябренком не был... Нас учили ориентированию на местности, правилам выживания в дикой природе. И почему-то в моих мечтах всегда фигурировала именно зимняя ночь. Вот об этом и песня, - он достал штатив, стал крепить на нем телефон. - Я ее сейчас запишу, а вечером подберу видеоряд и скомпоную. Хотите послушать? Или у вас что-то срочное?

- Охотно послушаю, - Наташа была рада новой отсрочке - может, за это время она придумает какой-нибудь уважительный предлог, объясняющий ее визит.

Вячеслав установил штатив, включил видеозапись, подкрутил колки гитары и сел на скамейку напротив телефона, взволнованно поглядывая на Наташу: понравится ли песня ей, первой слушательнице.

Наташа сидела, затаив дыхание и боясь спугнуть очарование этого момента. Хоть бы не скрипнула скамейка, не звякнула пряжка сумки, не заорал некстати телефон, разрушив своим противным визгом магию этого майского дня с его ослепительно-синим небом, головокружительным ароматом сирени и воодушевленно блестящими глазами Вячеслава напротив нее.