Заберу тебя, девочка (СИ) - Мишина Анна. Страница 20

— Р-р-р, — словно предупреждает меня пес.

— Думаешь, я в восторге? — злюсь на себя.

Но выбора нет.

Смотрю на Ренату. И что натирать? Спину? Ноги?

— Ну что ж, — стягиваю с нее одеяло, зависая.

За что браться?

Сажусь у ее ног. Цепляю мазь пальцами и начинаю растирать ее аккуратные тонкие стопы, щиколотки. Выше к коленям, задрав пижамные штаны… Мать его.

Я слышу как она тяжело дышит, как цепляется пальцами за простынь.

Встал. Прошелся по комнате. Сунув руки в карманы штанов, оттянул их чуть. Бл@ть! Еще немного такой пытки и можно лезть на стену. С юношества не практиковал “ручную” работу.

Но нужно вернуться к ней и доделать начатое. Снова сажусь рядом.

— Давай перевернём тебя, — говорю сам себе и стараюсь не смотреть на ее грудь, что виднеется в вырезе кофты. Сжал челюсть. Стараюсь подумать о чем-то… но о чем можно думать, когда голод душит?

Задираю кофту.

Спина. Уперся в нее глазами. Женская спина — это особое удовольствие для мужских глаз.

Цепляю пальцами мазь и начинаю размазывать по бархатной коже. Камушки позвонков… та еще пытка. Прохожусь по плечам, лопаткам, вниз и в стороны по ребрам и к пояснице. Узкая талия плавно перетекает в округлые девичьи бедра.

Бл@ть!

Накидываю на нее одеяло и выхожу из комнаты. И руки помыть и голову остудить, сунувшись прямо под холодную струю.

Бл@ть!

Накидываю на нее одеяло и выхожу из комнаты. И руки помыть, и голову остудить, сунувшись прямо под холодную струю.

Вернувшись в комнату с холодной головой, сажусь на диван. Пес смотрит на меня, зевает.

— Что, и тебе спать не даю? — усмехаюсь.

Тот что-то невнятное прорычал и отвернулся от меня.

— Не только у меня ночь без сна, — говорю вслух. — Знаешь, не так обидно.

Ложусь. Снова. Рядом с ней. Но уже ближе. Укутываю ее одеялом. Мазь, конечно, удивительно вонючая. И запах, видимо, стойкий. Потому что вымыв руки, я все еще чувствую эту вонь.

Но это сейчас не важно. Главное, чтобы бабка оказалась права и эта хрень помогла девчонке.

— Скажи, — снова раздается рядом.

— М? — не понимаю сразу.

— Как тебя зовут? — шепотом, еле различимо.

— Спи, — отвечаю, но она тянет ко мне руки, переплетая свои пальчики с моими.

Горячие. Боже, когда же спадет температура? Если к утру не станет легче, к чертям собачим повезу в больницу. Насрать на задание…

— Скажи, — всхлипывает.

Прижимаю к себе, она доверительно утыкается носом мне в шею. Ее горячее дыхание опаляет кожу.

Молчу.

— Скажи, пожалуйста, — просит.

Сказать? Ведь все равно не вспомнит наутро…

— Скажи, — повторяет. — Пожалуйста…

— Макар, — говорю, но выходит почти неслышно, хрипло. — Макар, — повторяю громче.

— Мак, — чувствую, как улыбается. — Тебе идет, — и проваливается в забытье.

Мак…

Глава 11

Рената

Очень тепло и уютно. Кажется, я выспалась на несколько лет вперед. Но глаза из-за приятных ощущений открывать не хочется. И я, наверное, и дальше провалилась бы в сон, если бы не запах. Достаточно странный и стойкий запах.

Боже, что так может вонять?

От щекочущей нос вони решаю спрятаться под одеяло и…

Это от меня так несет?

Открываю глаза и тут же закрываю. Яркий дневной свет заливает комнату. А в глаза словно самосвал песка насыпали.

— М-м-м, — вырывается от боли в глазах.

Потерев их руками, снова предпринимаю попытку открыть. Но уже осторожнее, часто моргая. И вот, наконец, я вижу комнату, в которой нахожусь. И если мой мозг до этого момента спал, то сейчас он проснулся и начал выдавать мне все-все, что со мной произошло. От похищения до озера.

Сердце в сумасшедшем ритме начинает биться о ребра. Уши закладывает как при крутом вираже на самолете. Я словно все воспоминания просматриваю в суперскоростном режиме, снова окунувшись в память.

— Проснулась? — раздается мужской голос и я поднимаю взгляд на него, застываю.

Потому что мой мозг играет со мной жутко страшную шутку.

Похититель. Дорога. Лес. Ругань. Близость. Ссора и я тону… Это все меня пугает. И я не знаю, что было потом. И вообще я ничего не помню!

Подбираю под себя ноги, сжимаюсь, укутываясь плотнее одеялом. А он все это видит и застывает на месте. Делает шаг в мою сторону. Один. Второй.

Нет-нет. Качаю головой. Останавливается. Хмурится.

— Ты как себя чувствуешь? — задает вопрос, а я не знаю, как на него ответить, поэтому пожимаю плечами. — Пить хочешь?

Только сейчас понимаю, что во рту натуральная пустыня Сахара. Киваю. Уголок его губ почти незаметно кривится. Уходит, но вскоре возвращается с кружкой в руках. Подходит и садится рядом на край дивана. Смотрит на меня, а я на него, но взгляда его выдержать не могу. Мне отчего-то не по себе. И вообще…

— Сама справишься или помочь? — протягивает кружку.

Я вытаскиваю руки из-под одеяла и хватаю ее, но тут же чуть не роняю. Он словно это предугадал и подхватил ее под донышко.

— Помогу, — проговорил и, придерживая чашку, поднес к моим губам и застыл в ожидании, не сводя с меня своих темных глаз.

Я, как завороженная смотря ему в глаза, прикасаюсь губами к краю чашки и делаю осторожный глоток. А сердце от волнения готово выпрыгнуть из горла, выталкивая воду обратно. Давлюсь.

— Осторожно, — произносит мягко, что мой мозг в недоумении начинает ворошить память и искать, когда он так со мной мог разговаривать… — Ничего не помнишь? — отставляет кружку в сторону.

Качаю головой, а в его глазах, мне чудится или нет, мелькает сожаление… но тут же пропадает. Отчего-то мне становится обидно на саму себя.

— Я долго спала? — прочистив горло, решаюсь заговорить, но тут же понимаю, что зря. Он уйдет от ответа или не захочет разговаривать.

— Трое суток, — отвечает, тем самым удивляя.

Я, наверное, сейчас выгляжу дурочкой. Пялюсь на него во все глаза и не понимаю.

— Это шутка такая?

— Нет, — звучит серьезно. — Трое суток спала. И сутки до этого провела в бреду от высокой температуры, — нахмурился. — Ты и правда ничего не помнишь?

— Нет. Что было после того как мы, — не знаю, как сказать, но уже чувствую, как щеки начинают предательски гореть. — Озеро. Я помню, как провалилась под лед, — прикрыла глаза, стиснув зубы от накатившего страха.

Холодная вода тут же словно иголками все тело прошила. Сперло дыхание от страха. Я помню весь этот спектр чувств и один во главе всего. Понимание, что это конец. Мой нелепый конец. А потом вдох, потому что воздух в легких закончился и…

— Уже все позади. Тебе нечего бояться, — словно прочитав мои мысли, говорит он, беря мою похолодевшую ладонь в свою. Такую большую, теплую, уютную.

В глубине сознания что-то зашевелилось, но не захотело показываться.

— Чем так от меня воняет? — спрашиваю, осторожно вытягивая свою ладонь из его.

— Баба Дуся приносила мазь… — запнулся. Посмотрел на меня. — Мыться пойдешь? — еле заметно улыбка касается его губ.

Киваю неуверенно.

Поднимается с дивана и отходит.

— Я принесу тебе чистые вещи, — и оставляет меня одну.

Я слышу, как он зашел в соседнюю комнату. Ту, которая была заперта. Это неожиданно всплывает в памяти.

Раскрываюсь и разглядываю пижаму. Она женская. И я совсем не помню, как она на мне оказалась. Какое-то помутнение рассудка. Не смешно совсем.

Выбираюсь из постели, спускаю ноги на пол и встаю. Слабость во всем теле жуткая. Покачиваясь, еле держась на ногах, я все-таки доковыляла до ванной. Стоило войти туда, как следом входит он.

И без того небольшое помещение с этим мужчиной внутри кажется просто мизерным. Он будто загораживает собой все свободное пространство.

— Пижама, полотенце, — задерживает свой взгляд на мне. — Тебе помочь?

— Нет, я сама, — отказываюсь тут же.

Кивает и выходит, закрыв за собой дверь, оставив меня одну.

Первым делом обращаю на себя внимание в зеркале… У меня нет слов.