Бесова длань (СИ) - Ковальский Даниил. Страница 16

И они пошли в сторону её дома, потому что там всегда был готов чайник, наполненный и готовый к кипячению. И пока они шли, Матфей что-то рассказывал о службе, но это явно было не то самое, что он хотел "давно сказать". Просто мелочи, как они с отрядом охраняли мешки с яблоками и в итоге даже тварей не встретили по пути. Всё тихо и мирно, это не походило на нечто особенное, о чём можно сказать только с чаем.

В дом к Дэл заходил только Матфей. Больше никого она не приглашала, да и никто не хотел.

И солнечный свет всегда был желанным гостем в доме — шторы всегда раскрыты, пыль почти не кружилась под лучами света. Матфею всегда нравилось здесь, может, именно поэтому они пили чай именно у неё дома, а не где-либо ещё.

— Даже у меня такого порядка дома нет, — хмыкнул Матфей, вешая свою куртку на крючок.

— Я не так часто здесь бываю, чтобы испортить это.

Перед выходом в лес она проводила ритуальную уборку. Это помогало проснуться после дневного сна, да и мысли хорошо приводило в порядок. Больше некому здесь было испортить эту чистоту. Всё оставалось неизменным, и Дэл почти ничего не двигала. Лишь иногда на столе то стоял керамический чайничек с заваркой, то к нему присоединялась сахарница.

— Три ложки, да?

Матфей кивнул, и она облегчённо засыпала сахар ему в кружку.

На улице он очень много говорил, а здесь сразу стал тихим и спокойным. Эти разные стороны капрала восхищали Дэл, и… она иногда думала, что в этом доме он становился самим собой, открывался перед ней не как весельчак и капрал, а как Матфей, тот простой и умный парень.

— Каждый раз удивляюсь, как ты можешь пить чай без сахара, — проговорил он, наблюдая за тем, как она присаживается со своей кружкой за стол.

— Привычка, — она заметила заинтересованный взгляд Матфея и решила дополнить, — С детства так пью. И сложно перестроиться.

Матфей понимающе кивнул. Он всегда понимал. И это в нём ей очень нравилось. Что же он хотел ей рассказать? Почему-то сейчас он выглядел немного взволнованным — рука с чашкой подрагивала, да и взгляд у него блуждал по комнате.

— Что-то произошло.

Он вздрогнул — и тут же замотал головой. Впрочем, это ничуть не убедило Дэл. Всё сводилось к этому. Вскоре Матфей всё же вздохнул и проговорил:

— Ладно, произошло.

Что? Мысли Дэл были быстрее любых слов — кто-то умер, переехал или дал сложное задание. Или… от чего может так волноваться Матфей? А может…

Нет. Мысль хотелось выбросить из головы. Этого не могло произойти. Но, как любая мысль, которая нежелательная, она засела надёжно, свои корни пустила и продолжала развиваться. Именно в такой обстановке можно было признаться во всём, что угодно. Особенно в том, что страшно признаться.

Она отхлебнула чай из кружки. Матфей продолжал молчать, наверно, боялся сказать что-то страшное.

Он влюбился. Признаться в этом было сложно. Но стоило только осознать эту мысль, принять её — и стало как-то легче. И он пришёл к ней, чтобы это сказать и наконец перестать скрывать эту истину. Он чувствует что-то сложное, и это наверняка его пугает.

Как и её это пугало.

Она никогда бы не смогла в этом признаться, даже самой себе. Это было неправильно. Это было… ненужно и ему, и ей. Но если он первый признается, что ей придётся сделать? Сделать тоже самое, или… спрятаться от этого, не дать себе открыться?

— Я… — он поднял глаза от чая, — Я говорю это тебе первой, потому что… с тобой я чувствую себя правильно. Смешно, да?

— Не смешно. Это… наверно, очень хорошее чувство.

Матфей кивнул.

— Я… сложно о таком говорить, но ладно… я скоро стану капитаном.

Лицо его просветлело. Признался. Признался, но только не в том, что она от него ждала. Признался — и сразу же почувствовал лёгкость, как это всегда и бывает. Дэл сделала глоток чая и кивнула, толком ещё не осознав, что он сказал.

— Я стану капитаном и… у меня будет свой отряд. Конечно, не гвардейский, как сейчас, но… тоже хороший, я постараюсь, чтобы он был хорошим.

— Я уйду в твой отряд, если нужно.

Это вырвалось раньше, чем она успела подумать. Но даже после любых размышлений эта мысль была самой правильной. Так и должно быть.

— Зачем…? Ты в гвардейском отряде, у тебя всё хорошо и… спокойно. Ты тут быстрее дорастёшь до звания капитана, чем у меня. Наверняка тебя сделают капралом, ведь ты столько сделала…

— Мне не нужен гвардейский отряд.

Особенно если в нём не будет капрала Матфея, этого особенного человека, с которым ей было по-настоящему спокойно. Она совершенно точно знала, что и звание капитана ей не нужно было. Лишняя ответственность и лишние проблемы. Вот Матфей должен был стать капитаном, а когда-нибудь — и главнокомандующим, или хотя бы приближенным к нему. Люди всегда его послушают. И он там сможет принести много пользы.

— Ладно, если ты хочешь… — наконец сдался Матфей, — Только… мне не нужна вся эта плата. Мои родители не нуждаются, они и так хорошо работают, и мне столько денег не надо. Можно я их тебе… ну просто отдам, без всяких долгов, обязанностей, просто потому что?

Капитанам вроде платят в два раза больше, чем капралам. А родители Матфея были сборщиками налогов, насколько она помнила из его рассказов. У неё же родителей не было вовсе. Это было логичное решение. Пусть и не хотелось на него соглашаться, но… это же часть заботы? Пусть неловко высказанная, пусть такая странная, но забота. А Матфей действительно хотел именно позаботиться, и ничего больше.

Она медленно кивнула. Пускай. Он действительно будет чувствовать себя лучше.

Видеть радостного Матфея — это было лучшей наградой для неё. Он был таким счастливым, всё это напряжение спало в раз, и… Дэл не выдержала и улыбнулась ему в ответ.

Наверно, это было главным доказательством её любви — она действительно искренне улыбалась ему в ответ.

И солнечный луч из окна скользнул по её лицу, согревая.

Она раскрыла глаза — и тут же зажмурилась от яркого света, пробивающегося сквозь верхушки деревьев.

Губы на мгновение сохранили тень той самой искренней улыбки, которую она показала Матфею. Мгновение — прежде чем она не вернулась мыслями в настоящее. Серое и мрачное настоящее, где давно не было Матфея и поводов для улыбки.

Это было лишь сном. Дурацким и приятным сном, который был во много раз приятней любой реальности.

Лука сидел рядом.

— Не видел никогда, как ты улыбаешься…

— И ещё не скоро увидишь, — пробурчала Дэл и встала.

Боль в боку оставалась с ней, пусть и не мешала движению. Смотреть на рану не хотелось. Да и ничего не хотелось, разве только снова не вернуться в тот самый сон, в котором её ждал чай и Матфей.

— Мы скоро придём, — заявил Лука и принялся складывать свою накидку.

Этот бесконечный путь должен был закончиться. Она не знала, куда и зачем они идут. Но, по сути, никакого интереса к этому она не чувствовала. Настоящий конец пути будет тогда, когда колдун умрёт.

Осталось лишь дождаться этого момента.

Глава 5. (Не)покорная

Дэл крутанула кинжал в своих пальцах, как её научил ещё в академии Брайс, который любил все эти трюки. Правда, после них он долго ходил с перемотанными пальцами, в которых сложно было удержать и вилку от боли. Она тихо посмеивалась над ним, но предпочитала не жалеть. Сам виноват. Она же не жалела себя, когда на одной из тренировок с мечом вывихнула себе руку, в попытках увернуться от чужого удара.

И никто её не жалел, кто-то отводил взгляды, а кто-то — посмеивался и называл неумехой, которой идти бы и стоять на кухне, варить еду.

Она видела трупы этих ребят. Она бы предпочла, чтобы они остались на кухне, а не умирали так глупо. Но никакой злости или злорадства не было. Просто прикрывала им глаза, если они умирали с открытыми, да традиционно читала молитву за спокойствие их души. Какими они не были противными академистами, они были людьми, которые выбрали этот путь. Большинство — с искренней заботой о своём народе.