Иду за мечтой (СИ) - Велесова Светлана. Страница 3

— Доброе утро. — Я с улыбкой повернулась к родственнице. Как же тётя была похожа на маму. Тот же рост та же фигура, высокий белый лоб, русые волосы и большие серые глаза, только выражение лиц разнилось. Тётя всегда улыбалась. А сколько я помнила маму она даже в лучшие дни выглядела озабоченной, словно каждый день ждала что случится что-то плохое. — Я как раз собиралась.

— Вот и хорошо, вместе пойдём. Там на улице Иван с Федей дожидаютя. — Она фыркнула, выражая мнение о таких помощниках. — И Казим с нами пойдёт, вместе настоящих дров привезём, а то хворостом не протопить дом. А у тебя вкусно пахнет уху готовишь?

Пока женщина говорила достала из сумки лепёшки и отрубей, ломоть сала и две луковицы. У меня глаза заблестели от вида еды и в животе заурчало. Уха ещё не скоро дотомится на еле тёплых углях, а я только кружкой воды завтракала.

— На поешь, да одевайся теплей, мороз крепчает.

Я закивала, запихивая кусок лепёшки в рот и закусывая луком. Из глаз тут же брызнули слёзы и я зажевала быстрее.

— Не торопись, мужики подождут. — Хохотнула женщина. — Где у тебя доска и ножик? — Оглядевшись она сама нашла и отрезала тонкую полоску сала. — На зажуй.

Я запихнула сало в рот с очередным куском лепёшки и рванула наверх одеваться.

— Я быстро.

В лесу было хорошо. Ночной снегопад укутал ели в белоснежные оделяла и клёсты порхая с одной еловой лапы на другую в поисках шишек то и дело стряхивали снег нам на головы. Снег искрился под лучами яркого солнца и от мороза скрипел под лыжами. Я только диву давалась, как дядя Казим с деревянной ногой так уверенно идёт вперёд, а потом приглядевшись сообразила — нога другая. Этот протез он сделал со специальным креплением для лыжи, чтобы во время ходьбы не соскальзывал. Вот здорово. И никто не скажет, что он калека. Тётя Маруша шла за мужем, я за ней, а Иван с Федькой за нами. Парни есть парни, гоготали, перекидывались снежками, однажды и мне прилетело по шапке.

— Эй! — Я оглянулась злая. За шиворот же попало. Глянула на хитрые ухмыляющиеся физиономии, слепила снежок и запустила в Федьку. И со смехом рванула прочь, а то повалят в снег и намылят.

— Ах так, Вань, лови её. — Со смехом завопил Федя и парни припустили за мной.

— Тётя Маруша помогите! — Я тоже засмеялась. На лыжах больно не побесишься, вмиг окажешься головой в сугробе и без посторонней помощи не выберешься.

Женщина оглянулась на бедлам. В нашу сторону, полетели ещё снежки. Один просвистел мимо её уха и попал дядьке Казиму в плечо. Тот оглянулся посмотреть, что у нас творится. Парни в миг притихли, стряхивая снег с варежек и поправляя шапки.

— Мы это, Милешу веселили.

Я улыбнулась от уха и до уха, лепя за спиной большой снежок и залепила им Федьке в лоб, сбив с него шапку. Дядька Казим только хмыкнул.

— Меньше шумите. Милеша на реке шатуна видела, если не залёг в берлогу, то услышит.

Парни вмиг притихли и перестав дурачиться, стали зорко смотреть по сторонам. Я тоже присмирела. Голодный медведь, разбуженный от спячки, в зимнем лесу в поисках еды самый опасный зверь. Дядя Казим взвёл арбалет, а я пожалела что не взяла свой лук, хотя как бы одновременно целилась и тащила сани?

Так и шли, пока не вышли на делянку, где деревенские валили лес на дрова. Неизвестно что произошло, но в этом месте разом посохло множество деревьев, их и пилили. Потом подлесок поднимется и за десяток лет от вырубки не останется следа.

Работу поделили честно. Дядя Казим и Иван споро повалили одно дерево и стали пилить на чурки, тётя Маруша и Федька кололи их на дрова а я плотно укладывала на сани и увязывала верёвкой. Арбалет держали рядом, и поглядывали по сторонам. Никто не хотел неожиданной встречи с хищниками. Но видимо мы визгом пилы и стуком топоров развели такой шум, что распугали дичь на всю округу. Даже вечно любопытные белки куда-то подевались.

До вечера упахались так, что когда у тёти Маруши от усталости топор выскользнул из рук, её муж скомандовал возвращаться домой.

— Всё, на три дня нам хватит.

Я прикинула объём дров. Тут и правда на четыре избы на три дня с лихвой хватит. А закончатся, ещё придём. Мне понравилось. Только посижу минутку или три на краешке саней, переведу дух и потянем их обратно в деревню.

Возвращались уже по темноте. Хорошо луна взошла. Её свет отражался от снега и нашу лыжню было отлично видно.

— В следующий раз не будем так задерживаться. — Пропыхтел дядька Казим, останавливаясь у моего дома.

Я, бросив веревку своих саней, согласно закивала и навалилась на калитку. Так, точно больше не пойдём. Сегодня я держалась на чистом упрямстве. Все идут, а я что лентяйка? Но завтра будет худо, уже сейчас не чувствую ни спины ни рук. Баньку бы затопить, но дрова для дома. Две печи топить это уже роскошь.

Парни помогли затащить сани с дровами только во двор. Сами держались и не ныли, потому что стыдно перед девчонкой. Но я видела как они вымотались за этот день.

— Спасибо. — Я протянула окоченевшую от холода руку.

— Ага. — Ухмыльнулся Федька.

— Да не за что. — Иван неловко пожал мою ладошку, потоптался будто хотел что-то сказать, да так и не сказав вышел за калитку, потянув друга за собой, ухватив того за ворот тулупа.

Заперев калитку на засов, я оттащила сани под навес сарая, набрала дров на одну растопку и, шатаясь во все стороны, поплелась в стылый дом. На последнем усилии вынула недоварившуюся уху из печи, затолкала дрова и развела огонь. Сбросив тулуп, валенки, шапку и рукавицы на лавку, как была одетой, полезла под одела. И не дождавшись пока печь нагреется от усталости мгновенно вырубилась.

Глава 2

Проснулась от жары, чувствуя, что впервые за многие недели отогрелась. Открыв глаза, поморгала привыкая к темноте. Луна всё так же ярко светила в окно, на полу плясали оранжевые отблески от печи, неужели я забыла закрыть заслонку? Выпутавшись из одеял, спустилась проверить. Так и есть, печь была приоткрыта и внутри ещё багровели горячие угли. Раз уж встала, сунула в печь котелок с рыбной похлёбкой, развесила сушиться варежки и поставила валенки поближе к печке, пусть тоже просохнут. Встряхнула тулуп и замерла.

За окном занималось алое зарево.

Пожар!

Впрыгнув в валенки, на бегу засовывая руки в рукава тулупа, забыв о варежках и шапке, выскочила на крыльцо и завертела головой соображая куда бежать то, и тут раздался колокольный набат на сторожевой башне.

Я рванула к калитке, выбежала на улицу и понеслась к дому тётки, не сомневалась, что горят они. Так и оказалось. Народ толпился на другой стороне улицы, дураков ломиться в горящий дом и хоть что-то там спасать не было. Деревянные дома, особенно зимой, вспыхивают как лучина и занимаются огнём за считанные минуты.

Огонь ревел, гудел и метался внутри дома, гигантскими языками пламени вырываясь наружу сквозь лопнувшие стеклянные окна. Зарево освещало черноту неба, заборы и крыши соседних домов. Там кипела работа, мужики заливали водой деревянные столбы заборов и крыши примыкающих сараев, чтобы сберечь от летящих во все стороны огненных искр. Из хлевов слышалось мычание и блеяние перепуганной скотины, потеряют ещё и их, вся деревня вымрет. Собаки, спущенные с цепей носились вокруг пожара истошно лая на огонь. Народ прибывал, толпился, обсуждая несчастье и ждал старосту.

Я завертела головой, пытаясь в этой суматохе найти своих.

Протолкавшись сквозь толпу односельчан нашла тётю и повисла у плачущей женщины на шее.

— Не плачьте, это всего лишь дом. — Зашептала ей на ухо, чувствуя как у самой по замёршим щекам катятся горячие слёзы.

— Ох Милеша. — Тётка стояла босая на снегу в одной ночной рубахе. Рядом в носках, тоже в ночной рубашке и платке на худеньких ссохшихся плечах, прижимая к себе перепуганных мальчишек стояла бабушка Галаша, мама дядьки Казима.

— Это я всё дура виновата, не плотно закрыла заслонку, вот искры и попали на пол.

Я вспомнила свою печь, которую тоже не закрыла и горячо поблагодарила богов, что мой дом уцелел и не случилось два пожара. Я сильнее стиснула бедную женщину, а потом принялась обнимать бабушку и братиков. Мальчонки вцепились в меня как потерявшиеся котята.