Мои бывшие (СИ) - Блэк Дана. Страница 8

Но Марина не вцепится. Ее оружие – слова, давление, шантаж.

— Ты же всегда меня ненавидела, да?

— Мы – подруги, сколько можно повторять! И можем снова дружить, если ты не будешь вести себя, как стерва, – скривилась Марина.

— Ненавидела, – повторила я. — Дружила с тобой я. Ты – нет, ты со мной не дружила. Никогда.

Мелькали такие мысли. Много раз за последние годы. Но сердцем я не верила, обидно это. Подруга, часто, ближе родной сестры. И Марина была мне ближе всех, кроме родителей.

Я просто была слепой.

И сейчас мне ярко вспомнился теплый день – он давно позади, много лет прошло. Тогда дали трещину одни отношения. И начались другие.

— Ну что? Ты готова? – я плюхнулась на кровать Марины, и рассмеялась при виде крутящейся у зеркала подруги. — Мариш, ты чего каблуки и платье напялила? Напоминаю: мы в поход идем! Удобная обувь, штаны, ветровка и репеллент, я же скидывала тебе список. На каблуках ты далеко не уйдешь.

— Какой поход? – сморщила она нос, и чихнула, а затем продолжила шлифовать лицо банановой пудрой.

— В смысле? Мы две недели договаривались, обсуждали. Через полтора часа автобус до гор. Марин?

— Пфф, вот чокнутая. Я и не собиралась идти – царапины зарабатывать и ногти ломать. Что я, дура чтоли?

— Ты издеваешься? – я вскочила с кровати. — Ты же «за» была!

— Просто сказала то, что ты хотела услышать, – дернула она плечиком.

— Я не хотела услышать, что подруга так подло кидает меня в последний момент. Предупредила бы хоть, что планы поменялись.

Вот блин! Не то чтобы я была большой любительницей походов: идешь, идешь, а в конце пути – овраг или деревце. Но так хотелось сделать красивые фотографии – обычно я людей снимаю, но в последнее время природа влечет. И Марина соглашалась, сказала, что вместе пойдем. И купит снаряжение. И поедем.

— У меня и не было планов в горы тащиться. Видишь – свидание у меня, – Марина крутанулась на высоких каблуках. — А тебе пора, он сюда придет, не хочу, чтобы тебя видел. Иди в свои горы.

— Стыдишься меня? – я посмотрела на свои армейские штаны, купленные для похода, в горле обида застряла.

Марина вечно так – колется, обижает. Не со зла, надеюсь, просто характер такой.

— Да, ты как служанка. Иди уже. Скоро за мной парень заедет, да и Мирон придет. Нечего перед ними вертеться, – подруга взглянула на меня со злобой, и, почему-то, мне показалось, что с завистью.

Помню, она смеялась над моими густыми волосами, которые в прическу собрать – сплошное наказание. Уговорила меня покраситься и подстричься, сказала, что сама устроит все. Развела что-то в миске, мы в ее комнате сидели, и краска жутко воняла. Тогда Мирон вошел в комнату. Спросить, чем пахнет. И жутко орал, выкинул миску с краской в окно, на клумбу.

На следующее утро я увидела на том месте пожухлые цветы и белую землю.

— Все. Иди. Увидимся, как приедешь, – бросила Марина.

— Сомневаюсь, что захочу с тобой видеться. Не стоит так со мной поступать, – сердито высказала я, и вышла из ее комнаты, хлопнув дверью.

Может, она именно что со зла со мной так? Постоянно ведь подставляет, принизить пытается! Но с другой стороны… мы ведь с первого класса вместе. Если бы не нравилась наша дружба – Марина бы сказала мне.

Я встряхнула волосами, сжала кулаки, и сбежала по лестнице. Поскорее бы убраться из этого дома, подальше от сладкого запаха духов Марины, к которой у меня все больше неприятных вопросов копится. И обиды. Непонимания.

— Эй, куда бежим? – у порога меня поймал вошедший в дом Мирон – он только вернулся, в руке спортивная сумка. — Что, опять поругались?

— Окончательно! – отрезала я. — Дай пройти, я… мне пора! Домой!

Одной идти в поход – глупо, да и настроение пропало. Что за фотографии у меня получатся, если руки дрожат, я даже кадр не поймаю.

— Ян, ты чего? – Мирон стер с губ свою извечную усмешку. — Ты же не собралась реветь?

— Я… – выдохнула, зажмурилась, сцепила зубы. Не собиралась я плакать. Пока Мирон об этом не сказал. А как сказал – сразу слезы накатили.

— Так. Понятно. Пойдем-ка, – он бросил сумку, взял меня за руку, и вывел из дома.

И мы пошли. Молча. Мимо дорогой машины, из которой вышел стильный парень – явно тот, с кем Марина собралась на свидание. Мимо нашего дома – тоже богатого, пусть и не такого, как у подруги, но сад у нас намного лучше. Мы просто шли. И Мирон просто держал меня за руку. Держал, будто это в порядке вещей – его такое простое, и в то же время интимное прикосновение.

Моя кожа и его кожа. И улица. И солнце. И плевать, что я не в платье и босоножках, а в жутких штанах и кроссовках – кажется, Мирон и не замечает этого. Зато он заметил другое.

— Волосы, – мы остановились в парке, у лавочки в тени.

— Что?

— Я поправлю, – его рука на несколько секунд замерла у моего лица – Мирон словно решал – прикасаться ко мне, или нет. И сдался. Заправил прядь волос мне за ухо, а затем зачем-то стянул заколку, и распустил мои волосы. — Мне всегда нравились. Твои волосы. Я хотел поговорить насчет вашей ссоры с сестрой. Хотел спросить, но успеем. После того, как ты влепишь мне пощечину.

— За что? – зачарованно спросила я. — За что пощечину?

Боже мой, он так близко. Никогда не был ближе! На улице тепло, но я чувствую жар кожи Мирона – так плотно он стоит ко мне. И жар, и биение сердца, и дыхание, и его запах. Волнение. Все чувства во мне сплелись, разрослись, и грозили перерасти в нечто совсем иное. Прямо сейчас.

— За то, что я сейчас сделаю, – Мирон склонился надо мной, и поцеловал.

Глава 10

Тогда, годы назад, Мирон поцеловал меня. А я обманула его ожидания насчет пощечины, и поцеловала в ответ. Снова, и снова. У той лавочки в парке и начались наши с ним отношения, которых никто не ждал.

И не одобрял.

Марина была в ярости поначалу, обвиняла, что я дружила с ней только для того, чтобы к брату подобраться. Потом остыла, даже благословила нас. Мирону это благословение не нужно было, он лишь смеялся над сестрой, а мне важно было, что подруга поняла. Правда, Марина никогда не упускала возможности сказать, что Мирон не нагулялся. И будет изменять. А я буду плакать.

Но в итоге, память о наших отношениях были тем самым, что поддерживало меня все эти годы. А это значит… а не пошла бы Марина к черту со своим шантажом?

— Яна, слушай, – Марина схватила меня за руку, но я мягко высвободилась.

— Потом поговорим. Прости, мне нужно отойти.

— Куда? – сузила она глаза.

— В уборную. Будешь за каждым моим шагом следить? – закатила я глаза.

И пошла. В здание школы, ведь Марина следит за мной глазами. Обошла гардероб, и прямо по коридору до мужского туалета. Там лестница, а за ней – задняя служебная дверь. Хоть бы открыта была, не хочется в платье из окна вылазить из-за взбесившейся Марины.

Бинго! Открыто!

Я вышла, и начала высматривать Мирона. Он нужен мне, именно сейчас, раз уж я решилась. Видимо, те пара бокалов алкоголя здорово ударили мне в голову.

— Ты чего прячешься?

— Алла, – вздрогнула я. — Боже, ну ты и напугала.

— Умею тихо ходить, – хихикнула она. — Талант. Даже когда пьяная в зюзю – хожу тихонько.

— Молодец, – раздраженно дернула я плечом.

— Так от кого прячешься? От своей заклятой подружки?

— Просто стою. Думала, ты с Русланом, – не сдержалась я, и продолжила вглядываться в лица за углом школы и в парке.

— А, – махнула она рукой. — Слился.

— Да неужели?

— Захочу – моим будет. Впереди мальчишник, там точно не сольется. Сама знаешь, какие эти мужчины неверные, – тоненьким голоском пропела Алла. — Только выбрать не могу: Руслана брать, или Мирона.

Мирон. В парке. Стоит, курит, и смотрит на меня – глаз в темноте не видно, но я чувствую его взгляд. От него кожа горит, плавится, и решимость моя возрастает.

Я не хочу его терять!