Перламутрове порно - Карпа Ирена. Страница 16

— М-да, — кажу я, — тоже дуже навіть весело. Але тотькам на міні-карах не сподобається. А то ж вони мають пити ту добуду.

— А я люблю міні-кари, — знизує плечима Майнес.

— Ти?!

— Ну, принаймні, більше за біґ-джипи. Особливо, у пробках якого-небудь мегаполісу… Коли я їду на своєму мото-байку, а ці уроди тупо закривають мені дорогу — ненависть дика сповнює моє гаряче серце. Хочеться кричати й убивати. Якого біса вони вибрали собі саме таку ознаку соціального статусу?!

— Хтось із моїх друзів дотримується теорії, що великі машини полюбляють чоловіки з маленькими пенісами, — зітхаю я. — А от у мене пеніса вобщє нема, зато є червоний ровер. Ну не парадокс?

— Так, ходімо вже. А то ми тут не даємо людям попрацювати на хліб насущний.

Ми залишаємо в спокої дослідників сміттє-баків і йдемо в тепло і добро на зустріч із пивом, чаєм чи гарячим вином.

— А завтра ж демонстрація, ти в курсі? — Київ якраз тільки починав вбиратися у помаранчеве. До цього вбирання докладали руку й ми — чіпляючи стрічки на центрових огорожках, брамах тощо тощо. Поки менти відверталися. Тоді це ще було «не можна».

— О, — знову каже креативний Манес, -я ще один придумав варіант.

— Ну, давай уже, — я покірно зітхаю.

— Уяви собі Берлін… чи Київ, зрештою. Головна площа, поліція готується до демонстрації.

— Міліція.

— Міліція. Значить, повдягали шоломи, заправилися газом, палки для дубасіння населення подіставали, щитами поприкривалися -коротше, при повному параді. Стають на бойову позицію. Аж тут раптом їх командиру дзвонять і кажуть, що демонстрацію відмінили. Менти з криками радості здирають із себе лати, під якими виявляються костюмчики з люрексу, боа, стрази і латекс. Нафарбованими нігтями вони дістають із косметичок «Сгеам-Міеlе» і, наспівуючи й пританцьовуючи, починають його розпивати.

— Ги-ги. Оцей красівий. Ніц не скажеш. І баб там немає. Але треба же щось таке… Історійку, одним словом. Для буклєтіка. І, як казала та хароша дєвучка, «прастітє, но на русскам…» Ну, нічо. Подумаю.

Історійку тоді я накатала будь здоров. Ригали мама, плакав тато:

Можно начать с того, что:

Четыре подружки, довольно успешные красивые девушки 24-28 лет встречаются в стильном боре. Они, не слеша, пьют коктейли. разговаривают не так о шоппинге, как о своих новых автомобилях, о старых и новых мужьях и любовниках. Они кого-то еще ждут, поглядывая на часы своих дорогих мобильников. Наконец приходит опоздавшая девушка. Она только что вернулась с юга Франции, где проходит ее роst—grauate программа в университете Сан-Тропе. Вид у девушки слегка ироничный. Закончив ритуалы приветствий, оно начинает свой рассказ.

— Н-да, поездочка получилась еще та… Ха-ха. Вы, конечно, не поверите, но хотя бы повеселитесь… Так как я отловилась по полной.

— Ну, не томи… Рассказывай!

— Представьте себе вечер пятницы в баре…

— О, кстати, завтра пятница. наконец-то! -перебивает ее одна из подруг, блондинка.

— Да ладно, можно подумать, ты переработалась! Не мешай человеку рассказывать. Еще поплачься нам о том, что каждый день тебе борщ приходиться варить и ходить на базар! — рыжеволосая леди явно питает очень нежные чувства к блондине.

— Так вот, — продолжает студентка. Сидим мы с сокурсницами в баре на берегу моря, я почему-то мечтаю о своей даче под Києвом и черной смородине. Странно как-то. Как вдруг в этот наш барчик заходят шестеро мэнов в дорогих костюмах, все с какими-то странными лицами и заговорщицким видом. (Как сказалось позже — охрана). Из-за их спин выходит обьект, отличающийся разве что ценой костюма и чуть меньшей напряженностью лица. Направляется он… прямо к нашему столику. Сначала смотрит на всех нас, здоровается, а потом, не стесняясь, пережевывая меня глазами, спрашивает мое имя.

— Кристина, — пожимаю плечами я и безразлично отворачиваюсь к морю.

— Кристина… — повторяет он, — А ты… знаешь, кто я?

— Нет, — отвечаю честно.

— Я Альберт, принц Монако.

— Ну и ладно, — говорю я. — Очень за вас рада.

А потом у нас было мало времени — мы спешили на прощальную вечеринку к нашей канадской приятельнице. Альберт со свитой тоже убрались во свои августейшие свояси.

Вечеринка была в самом разгаре, когда к хостелю, где жили иностранные студенты. подкатило три черных Мерседеса. Нет, подождите, это спереди их было три, т три сзади. А посередине — ой, не могу! — точно такой же дурацкого цвета smart [47], как у нашей аккаунтши. Вот в нем-то т сидел Альберт!

Принц, слава Богу, не явился к нам собственной персоной. Он прислал за мной — ха-ха! — камердинера с приглашением отужинать с его Высочеством. Не буду врать о том, что я долго отнекивалась. А кто из вас отказался бы поужинать с принцем? Правда, вдогонку подружки мне шептали, что Альберт — бабник. что он постоянно ищет, с кем бы закрутить роман т что — печальнее всего — от него уже давно ждут наследства, а он не оправдывает государственных надежд. Ну т ладно, — мне становилось еще смешнее. Будь, что будет.

Я села в машинку принца Альберта, т мы отправились в путь. В Сан-Тропе хватает приличных ресторанов, но выбран был какой-то мало мне известный. Не могу сейчас точно вспомнить, о чем говорил принц Альберт, но на десятой минуте ужина он начал меня раздражать. «Ты не так прижала локти, — говорил он, — это ОЧЕНЬ грубое нарушение этикета!» То же касалось вилки, бокала, кусков, отрезаемых мной. М-да… Принцессой быть не просто… — с долей грусти подумала я. А потом меня вдруг осенило: «Какого черта?!» Я ведь не Золушка и не дура, мечтающая об одном — удачно выйти замуж. Я всего и всегда добиваюсь сама.

«Знаешь, что? — сказала я Альберту, — ты ведь принц?»

Он с благоволением кивнул.

«Значит, можешь выполнить мое заветное желание?»

Он уже слегка озаботился.

«Да ладно, ничего страшного просить не буду. У меня и так все есть. Просто… достань мне где-нибудь черной смородины. Или компота. Или варенья из нее».

Немного шокированный принц позвал официанта и шепотом сообщил ему, чего желает мадемуазель. Не поверите — желание исполнилось! И даже быстрее, чем я думала. Моя большая (а я просила именно такую) банка конфитюра была у меня в руках. Я бесцеремонно открыла ее и схватилась за ложку. Шок, который уже начал проходить у Альберта, возвращался.

«Ты… Ты НЕПРАВИЛЬНО ДЕРЖИШЬ ЛОЖКУ!!!» — завопил он и тут же замолк — солидная порция варенья, катапультированная из моей банки, придала его лицу новый оттенок.

«Да, наверное, не получится у нас с рождением наследников…» — подумала я и молча вышла в южную ночь. И баночку с собой захватила.

Что ж, с тех пор, я думаю, вкус черной смородины будет напоминать мне о моем, хи-хи, Прекрасном Принце…

— Ну и дура ты… — едва что не плачет блондинка.

— Сама ты дура, — радуется рыжая. — А Кристину, кстати, опять повысить собираются. В проект войдет еще пять стран. Я вот думаю — может, стоит подключить Монако?…»

Завіса, бляха-муха.

Коротше, я тупила, як могла. Ставила смайлики в усіх мінімально придатних для сміху місцях. Час від часу я аж сама пищала від пошлоти створюваного продукту. Втім, гидота мого письмового продукту таки не зрівнялася з гидотою т.зв. продукту харчового споживання.