Продайся мне (СИ) - Соловьева Анастасия. Страница 3
Но он прав — я действительно его боюсь. Мы одни в пустом зале, и это неправильно. Назар может подумать обо мне что-то плохое, а я ведь ни в чём не виновата. Всего лишь ошиблась дверью.
— Ты совсем не умеешь врать, — хмыкает Дамир, приближаясь ко мне.
Воздух сгущается, и каждая клеточка моего тела дрожит от волнения. В ноздри проникает аромат хвои и бергамота, который мгновенно насыщает лёгкие. Я делаю глубокий вдох, отчего голова начинает кружиться, а ноги предательски слабеют. Дамира слишком много, он заполняет собой всё свободное пространство, мешает мне вернуться в банкетный зал. Если сюда зайдёт Назар, моя жизнь рухнет в пропасть. Я должна избавиться от наваждения, должна выстоять!
— Дайте пройти, — мой голос странно шелестит, его почти не слышно.
— Разве я чем-то тебе мешаю?
Снова эта издевательская усмешка и высокомерный тон. Права была Лика, когда говорила, что красивые девушки для таких, как Дамир, — это люди второго сорта, пустышки, которые должны помалкивать да ослепительно улыбаться. Я нарушила все возможные правила хорошего тона.
— Да, — хриплю из последних сил.
Дамир выгибает правую бровь и качает головой, всем своим видом показывая, что я ошибаюсь. С трудом отрываю взгляд от ворота его рубашки и оглядываюсь. К горлу подкатывает смех, и я не успеваю его сдержать. Энергетика и близость Дамира совсем лишили меня разума: между нами расстояние в полметра, и я спокойно могу уйти, если пожелаю.
Качаю головой и смеюсь так, что из глаз брызжут слёзы. Вытираю их кончиками пальцев, прижимаю ладонь ко лбу, провожу рукой по волосам, совсем позабыв об идеальной салонной укладке и макияже. Надеюсь, тушь водостойкая, и я не превращусь в панду. Тогда Назар точно от меня откажется.
— Что тебя так рассмешило?
Дамир выглядит по-настоящему удивлённым, даже ядовитая усмешка сползает с его красивого лица. Я неопределённо машу рукой и наконец-то отхожу от стенки. Ноги плохо меня слушаются, изо рта то и дело вырываются сдавленные смешки, но внутри я чувствую приятное успокоение. Всё не так страшно. Я захохотала в присутствии самого Дамира Гордеева, однако мир остался целым, а моя жизнь всё ещё напоминает сказку о Золушке.
— Простите, мне действительно нужно идти. Хорошего вам вечера, — бросаю я и на всех парах мчусь к спасительной двери. Как только равновесие удерживаю на высоченных каблуках?
Сзади не доносится ни звука. Меня никто не преследует, не просит остановиться. Я не понимаю, зачем Дамир вообще завёл со мной разговор, но его безразличие царапает что-то внутри, задевает тонкую струнку, о существовании которой я даже не подозревала.
Оказавшись в коридоре, я тупо рассматриваю чёрные треугольники на дверях уборной. Ну как можно было их пропустить? Мне больше не смешно, а скорее досадно. Захожу в туалет, проверяю целостность макияжа, после чего возвращаюсь к Назару.
Он стоит ко мне спиной, разговаривает с незнакомым мужчиной. Я жду, когда они разойдутся, и только потом иду к Назару. И холодею, когда он бросает на меня разъярённый взгляд:
— Почему так долго?
— Прости, голова закружилась, ждала, пока пройдёт, — мямлю я, вмиг растрачивая остатки спокойствия. Мне вновь нервно и тревожно.
Назар сжимает челюсти, но его взгляд немного смягчается.
— Ясно. Нам пора уходить.
— Но вечер только начался, — недоумевающе бормочу я. Разве можно уходить спустя полчаса?
— Ты ведь плохо себя чувствуешь, — с нажимом произносит Назар. Уголок его губ резко дёргается, голос напряжённый.
Так вот, в чём дело! Он из-за меня хочет уйти, переживает о моём здоровье, как и полагается заботливому мужчине. Но Назар не должен отказываться от развлечений только потому, что его девушка трусиха и паникёрша.
— Нет-нет, Назар, ты что? Оставайся здесь, а я лучше поеду домой, приму расслабляющую ванну и лягу спать. Так все будут довольны.
Назар прищуривается, разглядывая моё лицо, а затем говорит:
— Хорошо. Сейчас вызову тебе такси.
Я прижимаю руки к груди и улыбаюсь. У нас действительно идеальные отношения, и никто не сможет их разрушить.
4
Мой сон муторный и тревожный, он словно отголосок дневных переживаний — терзает разум сумбурными картинками, где меня преследует мужчина с пронзительно-карими глазами. Я ворочаюсь, откидываю одеяло, мне жарко и тесно в собственном теле. Кошмар обрывается, когда Дамир Гордеев пригвождает меня к стене и его губы кривятся в хищном оскале. Вздрогнув, я обнимаю подушку руками и спустя мгновение вновь засыпаю, но теперь вижу лишь засасывающую тьму.
Сквозь тягучую пелену сна я различаю посторонние звуки: громкий хлопок двери, тяжёлые шаги, учащённое дыхание. Матрас пружинит рядом со мной, бёдра обхватывают мужские ладони. Я нахожусь где-то между явью и сном, поэтому не сразу понимаю, что происходит. Всхлипываю, инстинктивно пытаюсь оттолкнуть чужие руки, чтобы снова вернуться в умиротворяющую глухую пустоту.
— Спишь? — раздаётся над ухом шёпот Назара.
— Мммм…
Просто оставь меня в покое.
— Малышка, я пиздец как по тебе соскучился, — хрипло бормочет он, проникая руками под шёлковую ткань ночнушки.
Я готова захныкать, как маленький ребёнок, которого лишают сладкого. Мне так хочется спать! Но по-настоящему отпихнуть Назара я не в силах, потому что не умею ему отказывать, тем более в таком полусонном муторном состоянии.
Назар мнёт чувствительную грудь, до боли сжимает соски, нетерпеливо сдирает кружевное бельё и спустя несколько мгновений резко толкается в меня. Между ног сухо, поэтому входит он не с первого раза. Я подавляю крик, дышу часто-часто, чтобы облегчить свою участь, но глаза всё равно слезятся. Мне сложно, неприятно, туго. Назар большой, а я не испытываю даже толики возбуждения. У него сильное либидо, ему жизненно необходим ежедневный секс, поэтому я стараюсь ни в чём не отказывать своему мужчине. Иногда мне даже нравится заниматься любовью, но чаще всего я испытываю лишь тянущую неудовлетворённость внизу живота. Назар говорит, что со временем моя зажатость пройдёт. Четыре месяца назад я потеряла с ним девственность, но до сих пор не привыкла к сексу. С каждой такое бывает, я читала об этом в интернете.
Я сгребаю пальцами простынь, зажмуриваюсь и сдавленно мычу, когда Назар входит в меня особенно жёстко. Он кладёт ладонь мне на затылок и вдавливает лицо в подушку. Кислород на несколько ужасных мгновений покидает лёгкие, в висках грохочет пульс, а страх белой вспышкой разъедает окружающий мир. Я беспомощно дёргаю руками, и Назар перестаёт так сильно давить. Вместо этого он сгребает мои волосы в кулак, тянет их, врезается в меня под другим углом — быстро, мощно, безжалостно. Слёзы собираются на ресницах, я глотаю их с тихими всхлипами: мне совсем не нравится этот грубый секс. Раньше всё было иначе, это впервые Назар так жесток со мной.
Несколько минут растягиваются в целую вечность. Ощущаю вкус соли на губах, внизу живота будто натирает, саднит. Я слышу хриплый стон Назара и быстро вытираю предательские слёзы. Наконец-то могу дышать полной грудью. Как же ценен воздух, когда его не хватает!
Между ног болезненно тянет, но я игнорирую неприятные ощущения. Ничего страшного не произошло. Назар просто соскучился по мне и не сдержался, он же мужчина. Наоборот, хорошо, что я вызываю в нём сумасшедшее желание. Страсть очень важна в отношениях.
— Прости, малыш. Всю дорогу о тебе думал, ехал со стояком двадцать минут. Ты такая красивая и сексуальная, когда спишь, что у меня натурально снесло крышу.
Голос Назара охрипший после секса, а в зелёных глазах я вижу искреннее сожаление. Он сорвался, потому что безумно меня хотел. Лучше забыть о случившемся недоразумении и спросить его, чем закончился день рождения Дамира Гордеева, но внутри меня зреет плохое чувство, отдалённо напоминающее злость. Я прикрываюсь одеялом и, закусив губу, смотрю на расслабленного Назара.