Кувалда (СИ) - Борчанинов Геннадий. Страница 9

Учили здесь не только писать и считать, но и пользоваться личной силой, полагая это главным умением дворянина, и упор делали именно на использование этого странного волшебства, которое Краснослав пока так и не освоил. Те из дворян, которые сил не имели, как, например, Славик, тоже могли посещать уроки, но отношение к ним было презрительно-снисходительное. Князь Сволов тоже был из таких.

Кроме аристократов из хороших семей, в Гимназию принимали наиболее одарённых и отличившихся мещан, которые обычно пополняли ряды дворянских прихвостней. Силы они тоже не имели.

Выпускные экзамены, что должны были пройти через два месяца, состояли из русской словесности, закона Божьего, всеобщей истории и географии, математики и физики. Но наиболее важным из экзаменов считалась демонстрация личной силы. Именно по результатам этого экзамена обычно решалась судьба гимназиста, и двоечники легко получали хорошие места в министерствах и столичных ведомствах, а неодарённые зубрилы типа Семёна отправлялись служить мелкими клерками за тридевять земель.

Капитан Кувалда внимательно слушал и запоминал всё, что докладывал ему Семён по пути на первый урок. Утро нового дня начиналось с занятия по физике, которую Краснослав хорошо помнил ещё из прошлой жизни. Пилот обязан знать физику, иначе рискует неосторожным манёвром кого-нибудь убить или убиться сам. А Кувалда был отличным пилотом.

Они вошли в огромную полупустую аудиторию. Урок ещё не начался, учителя не было, и их появление было встречено насмешками и грязными шутками. Краснослав окинул аудиторию взглядом и не нашёл ни одного человека, который был бы рад их появлению. Снова презрение, иногда жалость, в лучшем случае — равнодушие.

Семён прошёл к свободному месту на первом ряду, Кувалда сел рядом с ним. Где-то позади он заметил Агнию, но кузина его показательно проигнорировала, о чём-то хихикая с подружками.

— И что дальше? — тихо спросил Краснослав, глядя, как сосед раскладывает на парте учебники и тетради.

Сам он пришёл с пустыми руками.

— Я пока перечитаю параграф, он интересный, — пожал плечами Семён. — А что Никанорычу в голову взбредёт, так одному Богу известно.

Краснослав устало опёрся на кулаки. Совсем не этого он ожидал от Гимназии, хотя догадывался, что скучной учёбы не избежать. Тем более, что многое в здешних учебниках просто отсутствовало. Ни полупроводников, ни ядерной (и тем более термоядерной) энергии, ни даже примитивного радио, местная цивилизация топталась на месте уже долгое время, кое-как выживая с помощью угля и пара. Даже переработка нефти здесь едва зарождалась. Кувалда небезосновательно полагал, что разбирается в предмете куда лучше учителя.

Поэтому капитан уронил голову на парту и мгновенно уснул, как умеют засыпать только военные и студенты. Долго проспать ему не удалось, князь Сволов пихнул его под рёбра, стоило только учителю показаться в дверях.

— Встать! — прозвучала отрывистая команда, и все гимназисты поднялись со своих мест.

— Садитесь, — отозвался учитель, Христофор Никанорович, быстрым шагом поднимаясь на кафедру.

Кувалда с интересом поглядел на местного физика, который выглядел, вопреки ожиданиям, статным молодым человеком в дорогом сюртуке, на рукавах которого поблескивали алмазные запонки.

Тот, в свою очередь, заметил внезапное появление Сычёва.

— Решили почтить нас своим присутствием, Сычёв? — медленно и нарочито громко произнёс Христофор Никанорович, пристально глядя на ученика. — Большая честь, я польщён вашим вниманием.

Краснослав затылком почувствовал взгляды одноклассников, прикованные к нему. Да, похоже, у преподавателей Славик тоже был далеко не в фаворе.

— Встать, когда с вами говорит учитель! — рявкнул физик.

Кувалда встал. Сзади послышались смешки и шелестящий громкий шёпот.

— Где ваш учебник, Сычёв? Тетрадь? Перо? Чернила? — учитель опёрся на кафедру и наклонил голову, будто допрашивал подозреваемого.

Семён попытался передвинуть свои тетрадки поближе к другу, но Христофор Никанорович только показал на него пальцем, и тот замер, словно кролик перед удавом.

— Молчите, Сычёв? Надеюсь, ваши знания сопоставимы с вашей наглостью, — произнёс учитель.

— Спрашивайте, — равнодушно сказал Кувалда.

Физик ухмыльнулся, будто палач перед экзекуцией, и даже поправил сюртук.

— Сволов, не вздумайте подсказывать, иначе я буду вынужден наказать вас обоих, — сказал он.

Семён поник и съёжился. Похоже, Христофор Никанорович видел его насквозь.

— Третий закон Гюйгенса, — скучающим тоном произнёс физик.

Краснослав напряг память. Перед глазами побежали тысячи строк, читанных давным-давно, в лётном училище, но сколько он ни старался вспомнить — в чертогах памяти такая комбинация отсутствовала.

Семён поднял руку и затряс ей в воздухе изо всех сил, едва сдерживаясь, чтоб не выкрикнуть ответ с места. Остальные ученики пристально следили за публичным унижением Сычёва, ведь подобного шоу в Гимназии не было очень давно. Почти пять месяцев.

— Элементарный вопрос, но вы, Сычёв, похоже, считаете, что слишком хороши для изучения физики, — надменно процедил Христофор Никанорович. — Сволов, подскажите своему товарищу.

— Сила действия равна силе противодействия! — выпалил Семён.

Кувалда удивлённо посмотрел на обоих. Сперва на физика, потом на Семёна. Он знал этот закон совсем под другим именем. В его родном мире сотни улиц и проспектов носили имя великого славянорусского учёного Невтонова. И этот закон, один из основополагающих законов механики, тоже был открыт именно им.

— Не делайте вид, будто впервые слышите об этом, Сычёв, — губы учителя тронула едва заметная усмешка.

— Спросите что-нибудь без фамилий и дат, это физика, а не история, — хмуро произнёс Кувалда.

Физик вспыхнул от такой наглости. Тонкие губы сжались в щёлочку, взгляд превратился в злой и хитрый звериный прищур.

— Полагаете, вам это поможет? Хорошо. Объясните, что такое теплород, — Христофор Никанорович позволил себе улыбнуться.

Вот об этой концепции Кувалда слышал. Ошибочная теория из древних времён.

— Теплород — несуществующая концепция, — начал Краснослав, удовлетворённо глядя, как вытягивается от удивления лицо учителя. — Вымышленная удобная теория, призванная объяснить нагрев тела притоком в него теплорода.

Класс зашумел, гимназисты просто подняли его ответ на смех. Христофор Никанорович и сам посмеивался, опираясь на кафедру.

— И как же, по вашему, тогда происходит нагрев?

— Кхм. Хаотическим движением атомов, — попытался объяснить Кувалда, но физик остановил его взмахом руки.

— Вы, Сычёв, прекрасно сочиняете на ходу, но ужасно знаете физику. Движением атомов… Несусветная чушь! Надеюсь, к экзамену вы подготовитесь должным образом. Садитесь на место, Сычёв, неудовлетворительно, — сказал Христофор Никанорович.

Кувалда вдруг понял, что этот мир куда более отсталый, чем он думал.

Глава 10

Звонок освободил гимназистов из цепких лап физика. Гулкое чрево аудитории выпускало их мелкими группками, и Краснослав задержался, ожидая, пока князь Сволов соберёт все свои учебники и тетрадки. Это и стало первой ошибкой.

Их уже ждали в коридоре. Как только они вышли за пределы аудитории, на плечо Краснослава опустилась тяжёлая рука. Огромная компашка гимназистов окружила их, предвкушая ещё одно шоу, и потащила по коридорам Гимназии. Немногочисленные встречные либо расступались, либо вливались в эту толпу, которая тянула Краснослава, будто водоворот.

— Ну привет, Славик, — голос над ухом будто сочился мёдом, но Кувалда ясно ощущал скрытую агрессию.

— Ну привет, кто-ты-там-такой, — в тон ему ответил Краснослав, поворачивая голову, чтоб разглядеть незнакомца.

Белокурые локоны, ниспадающие до плеч, тонкий прямой нос, мраморно-белая кожа, глубокие синие глаза. Будто Купидон, сошедший со старых картин, если бы не гнильца, которую Кувалда ощущал буквально физически, в запахе, в тоне голоса, в блеске глаз. Капитан нередко встречал подобных людей, испорченных тлетворным влиянием рептилоидов, хотя очень часто они портились и сами по себе.