Жертвуя малым (СИ) - Медейрос Вольга. Страница 23

Я шла, доставая ключ, мутным взором отмечая, как от подоконника навстречу мне движется какая-то громоздкая темная фигура. Признав в подошедшем вампира, я посторонилась, давая ему пройти, но вместо этого «храмовое животное» заступило мне дорогу. Поняв, что нахожусь напротив двери в свою комнату, я принялась тыкать ключом в замок. Видно было неточно, замочная скважина все никак не попадалась, «животное» топталось за плечом, ужасно раздражая. Наконец, когда я уже готова была развернуться к нему лицом и начать орать, оно вдруг мягко взяло меня под руку и вынуло из пальцев ключ.

— Да ты пьяна, кума, — шепнуло «животное» мне на ухо, и, ловко отперев дверь, втолкнуло меня внутрь. Само шагнуло следом, задвигая за собой дверную панель.

— Что ты себе позволяешь? — как можно четче попыталась спросить я, но потеряла равновесие и вынуждена была ухватиться за рукав длинного вампирского балахона.

«Животное» поддержало меня, затем, приобняв, легонько приподняло и перенесло на кровать, куда и усадило. Я попыталась возмутиться, но «животное», встав на колени, сноровисто сняло с меня обувь.

— Ложись, — сказало оно, и я, испытывая некоторую благодарность за заботу, последовала приглашению.

«Животное» наклонилось надо мной и, развязав сумку, сняло ее с меня и положило возле кровати. Потом наклонилось вновь, накрывая простыней. Я увидела светлую прядь, упавшую на темные и громоздкие вампирские очки, и успела задаться вопросом о том, был ли Соль возведен в ранг божества, прежде чем погрузилась в глубокий беззаботный сон, столь отдохновенный для одурманенного алкоголем рассудка.

Я проснулась от того, что в лицо мне жгуче, нестерпимо ярко светит солнце. Открыв глаза и ослепнув, я застонала, заслоняя глаза рукой. Зашуршали шторы, и в комнате воцарился приятный полумрак. Повернувшись на постели и понимая, что спала одетой, я увидела стройный силуэт юноши с убранными в косу волосами на фоне занавешенного бамбуковыми шторами окна, и внезапно проснулась, целиком и полностью.

Резко сев на кровати, я ощутила, как внутри черепа всколыхнулось свинцовое море. Застонав и прижимая к вискам ладони, я искоса уставилась на непрошенного гостя, развернувшегося ко мне вполоборота. Одет он был в светлые штаны и цветастую летнюю тунику с коротким рукавом и сжимал в одной руке «трость-шнур», управляющий шторами.

— Может, воды принести? — миролюбиво спросил он, глядя, как я шиплю и плююсь, устремив на него ненавидящий взор.

— Давай, — согласилась я, возвращаясь в исходное горизонтальное положение и осознавая, что явление смеска у меня в комнате — реальность, а не похмельный бред.

Оставив шторы в покое, Соль прошел к чайному столику и набулькал воды из кувшина.

— На, — вернувшись, протянул мне стакан.

Я жадно выпила, отдышалась, вытерла губы.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я.

— Некоторое время придется перекантоваться, — сообщил он и поджал губы. — Ничего не попишешь, извини, — добавил с неохотой.

— Некоторое время? — переспросила я, соображая, который сейчас час. Пожалуй, четверть стражи до обеда у меня есть, как раз хватит, чтобы умыться и переодеться для встречи с девочками. — А поточнее?

— Несколько дней, — Соль вздохнул. И поглядел на меня с выражением мировой скорби на лице.

Я осторожно села на кровати, откинув простыню, свесила ноги на пол.

— Приказ донны? — обреченно спросила я.

Соль не менее обреченно кивнул.

— О боги! — завела глаза я.

Он снова кивнул, похоже, всей душой разделяя мои чувства.

Глава 4

Сын Императора

Минула неделя. Соль жил у меня и, как ни странно, я начала привыкать к нему. Как будто у меня появился младший брат. Да, да, молчаливый и угрюмый, изредка невыносимый, однако именно брат и именно младший, хотя мы смотрелись ровесниками. Почему уж так вышло, я четко ответить бы не взялась.

В бытовом плане он не очень мне мешал. Вначале, конечно, я стеснялась парня у себя в комнате, но потом, приученная храмовым детством к общежитию, наловчилась скрывать от невольного соседа то, что скрывать полагается, и с тех пор неудобств не испытывала. Допекало меня лишь собственное непомерное любопытство.

С самого появления на моем посту в качестве трупа он вызвал множество вопросов, на которые не находилось ответов. Сейчас, оказавшись моим соседом в небольшой, надо сказать, комнатушке, нисколько не сбавил градуса загадочности. Начать с того, что из комнаты он не выходил. Вероятно, за тем его донна ко мне и послала, чтобы скрыть на время от досужих глаз, однако даже аристократам нужно чем-то питаться, не так ли? Нам, послушницам, в общежитии готовить запрещалось, да и причин для этого не было: по соседству располагалась храмовая столовая, где вполне прилично кормили. Эксперимента ради в первый день я не стала ничего приносить оттуда Солю, а сам он не попросил. На второй день доброе сердце мое не выдержало, и я спросила прямо, не нужно ли ему поесть. «Не нужно», — ответил он, и уткнулся в свои бумажки. Сидя в комнате дни напролет, он то читал книги, которые принес с собой, то мелко писал что-то похожим на птичьи следы почерком. Возможно, он ходил в столовую во время моего отсутствия: все же дома я бывала нечасто. Но все равно это было очень странно.

Еще он не спал. Может быть, дремал, когда я засыпала, или дрых, пока меня не было. Могу сказать точно одно: когда бодрствовала я, бодрствовал и он, и ни разу не был уличен мною в клевании носом.

И, наконец, на все вопросы Соль отвечал лаконично и двусмысленно.

«Это ведь ты убил вампиров?» — спросила я в первый день, вернувшись с послеобеденных мероприятий.

«Каких вампиров?» — переспросил Соль, утыкаясь в свою древнюю, с расползающимися страницами книжку.

Когда я пояснила, что имею в виду, он рассеяно ответил:

«Всех не упомнишь», — и продолжал невозмутимо читать, не обращая внимания на то, как меня душит любопытство.

«Зачем ты ходил в деревню к плебеям?» — спросила на следующий день я, проснувшись и обнаружив соседа за чтением уже нового фолианта.

«Повидаться», — был мне ответ.

Я торопилась к подругам в баню, и требовать разъяснений времени не было. В конце концов, он ведь многих там повидал.

«Почему донна послала тебя ко мне?» — в последний раз попыталась закинуть удочку я вечером юпитера.

Соль поднял от своих записок лицо, посмотрел с прищуром:

«Куда же еще, по-твоему?» — изображая искреннее недоумение, задался риторическим вопросом он. И, опустив голову, продолжал строчить.

В день сатурна, возвратившись со службы, где получила ворох чудовищных известий, я обнаружила Соля в той же позе, в какой оставила его утром, за столом, и решила добиться полной ясности. Я подошла к столу и вытащила у постояльца из-под носа все листки. Оставшись без дела, он поднял на меня недовольное лицо.

— Итак, — сказала я, встряхивая добычей и мельком проглядывая нечитаемые строчки, — нелегальный жилец, пора бы тебе рассказать начистоту, как долго и по какой причине ты намерен здесь оставаться.

Соль потянулся, вздохнул и положил кисточку на край тушечницы.

— Ты в своем праве, да? — кисло спросил он.

Я кивнула.

— Н-да, — цокнул языком он. — Ну, надо отдать тебе должное, продержалась ты долго. Что ж, садись, что ли, внимай. Только сначала разреши задать вопрос?

Я села на кровать, напротив соседа, и настороженно кивнула ему.

— Ты кому-нибудь, кроме донны, рассказывала о том, что увидела за пределами города?

«Он знает!», — поразилась я. И ответила:

— Нет.

Соль посмотрел на меня очень внимательно, склонив голову к плечу.

— А обо всем прочем, связанным с, — он показал на себя, — рассказывала?

Я отрицательно мотнула головой.

— А подруга твоя, как думаешь, могла разболтать?

На несколько секунд я сбилась с мысли. Подруга?! О ком он?