Одинокое сердце - Карпентер Аманда. Страница 6

— Понятно, — протянула она, изогнув губы в язвительной улыбке, однако нервы ее натянулись до предела. — Что ж, мы все теперь знаем, сколь удачной оказалась ваша затея. А как, кстати, к ней отнесся Джошуа?

— Положительно, — был неожиданный ответ, хотя и произнесенный предельно сухо. Он не спускал с нее глаз. Ощущение было такое, будто ее поедают живьем. — Очевидно, один взгляд на вас должен был рассеять все мои предубеждения.

Девушке показалось, что пощечина этих слов непременно оставит синяк на лице. Глаза ее погасли. Намек на то, что даже внешне она не дотягивает до его высоких стандартов, был слишком очевиден, и она яростно возненавидела себя за то, что не может помешать этому наглецу так безнаказанно причинять ей боль. Она могла только выдохнуть:

— Я по горло сыта вашими оскорблениями.

— А я еще не закончил.

С дьявольским спокойствием он положил руки на ее беззащитные плечи. Сайен залилась краской, мягкая линия рта натянулась, и вся она бессознательно съежилась.

Мэтт нахмурился и четко, с нажимом проговорил:

—  — Послушайте меня. Некоторое время Джошуа приезжал домой, распираемый рассказами, в которых преимущественно фигурировала некая Сайен Райли. Он взахлеб твердил об уме и самообладании Сайен и о том, как тонко она умеет управлять любой ситуацией, всегда находя выгодную позицию. Сайен объехала весь мир, дружила с рок-звездами и совершала ночные прогулки по Средиземному морю на частных яхтах. Сайен — душа общества. Сайен безошибочно подсказывала ему, как провести дотошного профессора. Сайен так обчистила в покер его самого и всех его друзей, что ему пришлось просить аванс в счет своего месячного содержания.

По мере того как Мэтт говорил, ее глаза все шире раскрывались от удивления, потому что речь шла о совсем другом человеке. Во всем сказанном была частица правды, но все акценты смещены.

Неужели Джошуа действительно видит ее такой? А как же те черты характера, которые она сама считала важными: чувство юмора, умение сопереживать, внимательное отношение к людям? Мэтт изобразил фигурку, слепленную из мороженого — зализанную, холодную и пустую. Когда же речь зашла о покере, она не выдержала.

— Дурацкая партия! — сердито воскликнула она, дернувшись в его руках. — Я вообще не хотела играть, но они не унимались, им обязательно надо было померяться умом с ученицей легендарного игрока — моего отца! Вы же не знаете, как это было.

— Я сам когда-то учился в университете, — сухо напомнил он. — Поэтому знаю, как это бывает. И вы, стало быть, взяли их деньги…

— А что я должна была сделать? Вернуть? — перебила Сайен. — Вас это, без сомнения, устроило бы, но им бы не позволила гордость! Уж лучше для них получить урок от того, кто знает, когда остановиться, чем когда-нибудь встретиться с акулой и попасть в серьезную переделку.

— Какая крутая женщина, — протянул он с кривой ухмылкой, прорезавшей знакомую морщину на чеканной щеке.

Если бы так! Если бы она могла найти способ навсегда избавиться от глубокой внутренней потребности быть принятой, приобрести внутреннюю независимость, чтобы люди, подобные Мэтью, никогда не сумели найти слабое место в ее обороне и ранить небрежным словом! Тень самоиронии перечеркнула ее лицо, и она горько сказала:

— Значит, вы видите меня такой…

— Я не говорил, что не согласен с вами или что сам поступил бы иначе в такой же ситуации, — нетерпеливо заметил он. — Я просто объясняю, что вчера я разговаривал с тем человеком, какого видел по рассказам Джошуа. Отсюда и мой тон. Неужели вы до сих пор не поняли? Тогда как на самом деле вы оказались совсем другой.

Она не могла осознать значения странной нотки в его голосе. Ясно только, что он фактически попросил прощения. Ошеломленная, она попыталась сыронизировать, чтобы скрыть свою реакцию:

— Представляю, как трудно вам было признать это. И какова реакция Джошуа?

Мэтт надменно поднял бровь и тихо расхохотался, заставив Сайен вспыхнуть от досады. Если раньше у него были сомнения, что она провела ночь с Джошуа, то теперь ее глупый вопрос поставил все на свои места.

Отпустив ее плечи, он погладил их и сказал с обидной небрежностью:

— Я не ставил его в известность о выводах, к которым пришел, — это не его дело, а наше с вами. Ему же я сказал только, что по-прежнему считаю, что вы ему не подходите. Он не получил моего согласия на брак, и я сделаю все возможное, чтобы брак не состоялся, а там пусть поступает как знает.

После сказанного ранее эти слова прозвучали как пощечина. От неожиданности у Сайен отвисла челюсть. Понимая, как глупо она выглядит, она резко закрыла рот, щелкнув зубами, и, еще более раздосадованная, выпалила:

— Черт вас возьми, Мэтт Северн! Идите вы со своей самоуверенностью!

Он повел себя совершенно необъяснимо. Все следы злости исчезли с его лица, и теперь он громко расхохотался, а в глазах его заплясали чертики. Сайен онемела, хотя, казалось, ничто на свете не могло заставить ее замолчать. Он взялся за узел ее волос и потянул. С запрокинутой головой, глядя на него снизу вверх, растерянная и беззащитная, она расширенными, увлажнившимися глазами смотрела, как приближается его лицо.

— Джошуа, — сказал Мэтт с язвительной белозубой улыбкой, — принял это как мужчина. Вы же, не могу не признать, принимаете чисто по-женски.

Боже мой, промелькнуло у нее в голове, кажется, после всего, что было сказано и сделано, он собирается поцеловать меня?!

Взгляд Мэтта опустился к беззащитной тоненькой шее, скользнул по блузке, и вдруг его тело замерло, словно скованное холодом, дыхание затруднилось, и очень странное выражение промелькнуло в жестких чертах лица.

Сайен глядела на него, от смущения потеряв способность сопротивляться. Он склонился не к губам, а к ее руке. От удивления и внутреннего трепета ее бросило в жар.

На чувствительной коже предплечья виднелись следы его рук, оставленные вчера. Рот Мэтью нежно ласкал отметины, прихватывая губами кожу; рука так бережно охватывала локоть, будто это была хрупкая яичная скорлупа.

Дыхание девушки стало прерывистым, зубы сжались. Склонив голову к его плечу, она не могла отвести взгляда. Она сама не знала, что было в его глазах — нежность или неистовство…

И в то самое мгновение, когда она наконец нашла в смятенном мозгу и трепещущем теле достаточно сил, чтобы указать ему дорогу в Калифорнию, он невозмутимо выпрямился, повернулся на каблуках и вышел из комнаты. Тихо затворилась дверь, и она осталась одна.

Руки Сайен потянулись к пылающему лицу. Она вся горела от злости и возбуждения, комната так и плыла у нее перед глазами. Она судорожно пыталась взять себя в руки, но вышедшие из-под контроля чувства не утихомиривались, а самообладание слишком давно выпорхнуло в окошко, чтобы вернуться по первому зову.

Этот… этот человек… Простыми, общепринятыми, нейтральными словами было совершенно невозможно описать, насколько он сбивал ее с толку, провоцировал на самые неожиданные поступки, раздражал. Он ушел, оставив ее в смятении, похитив чувство реальности. Когда-то она считала, что достаточно хорошо ориентируется в жизненных ситуациях, но вот появился Мэтт и каким-то непостижимым образом нарушил ее спокойствие.

Только в одном она была уверена: у него был прирожденный талант приводить ее в неведомую прежде ярость. Вне себя, Сайен схватила свою сумку и, движимая тем же безумным импульсом, что и прежде, еще раз с силой швырнула ее. Врезавшись в стену над кроватью, на которой этот человек провел ночь, сумка упала на пол бесформенным комком.

Она почувствовала себя лучше. Но ненамного.

Двадцать минут спустя Сайен вышла из спальни, неся в руках полотняную сумку, в которую успела уложить лосьон от загара, солнцезащитные очки, махровое полотенце, расческу и пластиковую коробочку с гигиеническими салфетками.

Стивен и Джейн ехали в спортивном «мерседесе» Мэтта, а Сайен — с Джошуа, довольная выпавшим наконец случаем для давно назревшего разговора.

Был душный день, на небе ни облачка. Сайен надела темные очки и первую часть сорокапятиминутной поездки до озера Мичиган в молчаливой задумчивости наблюдала в зеркальце заднего вида за красной сверкающей спортивной машиной, тенью следовавшей за «седаном» Джошуа.