Верь мне (СИ) - "Jana Konstanta". Страница 25

Карина: Забыть?! Ты предлагаешь забыть, что человек из-за меня в тюрьме сидит?!

Олег: Не истери. В конце концов, ты сама его туда и засадила. И да, обвинить его в изнасиловании было твоей идеей.

Карина: Олег, вытащи его! Я виновата перед ним — пусть что хочет со мной делает. Я клянусь, я ни слова ему про тебя не скажу, я ему изменяла, я его засадила — я все возьму на себя! Только умоляю тебя, вытащи его!!!

Олег: Тебе надо успокоиться.

Карина: Я спокойна!!! Олег, ты вытащишь его?

Олег: Хорошо. Если передумаешь, дай мне знать.

3 июня 2011.

Карина: Что с Максом?

Олег: Процесс идет, не переживай. Сама знаешь, пока все формальности уладишь…

Карина: Я жду вести, что он на свободе.

Олег: Узнаешь раньше всех.

15 июля 2011.

Карина: Что с Максом?

Олег: Процесс идет.

Карина: И сколько он еще идти будет?

Олег: Карин, я не знаю. У меня нет таких длинных рук, как у твоего отца. Жди.

25 сентября 2011.

Карина: Прошло 5 месяцев. Почему Макс еще не на свободе?

Олег: Есть проблемы. Решаем.

Карина: Внутренний голос говорит мне, что ты уже все решил. Решил, что Максу в тюрьме будет лучше.

Олег: Карин, хватит истерик, а? Сказал же, решаю. Макс вернется — мало тебе не покажется.

Карина: Тебе-то что?

Олег: Ничего. О ребенке хотя бы подумай.

Карина: Вспомнил о ребенке?

Олег: Ребенок точно ни в чем не виноват.

Карина: Не беспокойся за нас, отец меня спрячет.

Олег: Всю жизнь прятать будет?

Карина: Это не твое уже дело. Вот что, заботливый наш «папочка», даю тебе неделю. Если ты не решишь вопрос с Максом, эту проблему будет решать мой отец.

Олег: Опять угрожаешь?

Карина: Нет. Говорю как есть. Я устала, Олег. Я не могу так больше. Если ты не вытащишь Макса, я пойду к отцу и скажу правду. Что Макс не виноват, что меня никто не насиловал, что ребенок твой и зачат он в самых благоприятных, самых добровольных условиях. У тебя неделя, Олег. Больше тянуть время я тебе не дам.

Олег: Карин, успокойся. Сказал же, решаю.

Карина: Я спокойна. И я не шучу. У тебя неделя, Олег.

— А двадцать восьмого Каринку сбила машина, — тихо проговорила Лика, стоя за спиной Макса. — Виновных не нашли, дело замяли…

Прошла минута, две… Десять. Власов молчал. Не шевелился. Только дышать рядом с ним с каждой секундой становилось все труднее и труднее. Лика стояла за его спиной и пыталась понять, о чем он думает. А что тут думать? Теперь не он виноват перед ее семьей, а все они — перед ним. Впрочем, для Власова это не открытие, и его жажду расправиться с Горскими Лика понимала теперь очень хорошо.

— Максим, куда? — спохватилась она, когда Власов вдруг подскочил со стула и рванул в комнату. Не прошло и минуты, как вернулся одетый и поспешил к выходу. — Максим, стой!

Лика бросилась ему наперерез прежде, чем смогла разгадать его планы.

— Лик, уйди, — с неприкрытой злостью выпалил Макс.

— Не уйду! Куда ты собрался?

— Не твое дело. Уйди с дороги!

— Ты к Сажинскому? Максим, не смей! Ты еще не понял, что это за человек?! Он ни перед чем не остановится!

Похоже, Лика вообразила себя бессмертной. Иначе как еще объяснить жалкие попытки хрупкой девушки остановить разъяренного, жаждущего крови парня? Макс и сам не понимал, как до сих пор не сломал ей что-нибудь в запале… Но не до девчонки сейчас. Сейчас он хочет видеть только своего «друга», и плевать, чем эта встреча закончится! И будет даже лучше для Олежки, если натравит свою охрану, потому что Сажинский не безвинная девчонка в подворотне, и так легко, как Лике, ему не отделаться.

— Максим, да стой же ты! — закричала Лика, оттесняемая к двери.

— Да тебе-то что от меня надо?! — заорал он в ответ и вдруг до боли сжал ее руки, заставляя взвизгнуть. — Тебе какое дело? Радуйся, что ухожу, и не попадайся мне на глаза, Лика!

А руки у него горячие… И завтра наверняка на память об этой бессонной ночи останутся синяки от его пальцев. И наверно, он прав — ей бы радоваться, что уходит… Только Лика не рада — ей разреветься хочется, будто бы не ему, а ей жизнь переломали.

— Максим, пожалуйста, — молила Лика, все еще надеясь предотвратить неминуемую беду, — не делай глупостей. Он убьет тебя, и ничего ему за это не будет. А если он не убьет, то ты убьешь его — и тебя опять посадят… Максим, остановись. Я знаю, как тебе больно…

— Да ни хрена ты не знаешь!

— Пожалуйста, не уходи сейчас — тебе успокоиться нужно.

— Да иди ты… знаешь куда?

— Максим, остановись!

И, правда, бессмертная. Стоит, ручонки аж посинели, зажатые в его ладонях, а она будто и не замечает — смотрит прямо в глаза одержимого местью и чуть не плачет, искренне желая удержать безумца от опрометчивого шага.

— Что тут происходит? Что шумите? — на шум в прихожей выбежала Арина. — Максим!

Тот факт, что дочь едва не плачет, зажатая в тисках рук подозрительного гостя, Горскую-старшую откровенно пугал. Заметив женщину, Макс девушку отпустил — только сама Лика этой свободе ничуть не рада.

— Максим, остановись, — не удержалась она и заплакала. — Мама, сделай что-нибудь! Он же убьет его!

— Кто кого должен убить — по-человечески мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?

— Вас это меньше всего должно волновать, — отходя к двери, проговорил Власов. — Займитесь дочерью.

— Максим! Власов, я не дам тебе уйти! Мама, он ни в чем не виноват, Каринка его оговорила! Макс, да стой же ты!

У самых дверей Лика перехватила руку ускользающего парня, ни на секунду не задумываясь о том, что всего одного движения достаточно Власову, чтобы отлетела она к противоположной стене. И наверно, на сей раз она бы отлетела, если б рядом не было Арины.

— Арин, угомоните свою дочь, а?

Макс буквально впихнул Лику в руки женщины и уже потянулся к ручке двери, но его вдруг опередили — изящная женская рука коснулась механизма, блокируя замок.

— Не знаю, куда ты собрался, — строго проговорила Арина, — но в таком состоянии ты никуда не пойдешь.

— Вас забыл спросить. Откройте дверь!

— Не открою. Вернись, Максим. Я так понимаю, нам есть что обсудить.

— Я не собираюсь ничего с вами обсуждать!

— Придется.

Строгий голос слегка остудил пыл Макса. Даже Лика плакать перестала, с опаской глядя на полную решимости мать. Похоже, Арина и сама догадалась уже, что случилось, а потому шансов сбежать у Макса не было, и ему ничего не оставалось, как чертыхнуться и следом за женщиной вернуться на кухню.

Минут десять все молчали. Арина внимательно изучала переписку Карины с Сажинским, Лика, затаившись, ждала реакции матери, а Макс, матеря про себя всех на свете, метался по кухне, раздумывая, с каким садистским наслаждением свернет шею своему «другу», как только выберется за пределы этой чертовой квартиры.

Переписка Арину не радовала. Она отказывалась верить, что ее дочь могла так поступить. Ее дочь не могла так легко, так цинично подставить влюбленного в нее парня! Ее дочь не могла пойти по головам! Ее дочь просто маленькая, глупенькая девочка, не сумевшая в сложной ситуации сделать правильный выбор. Просто рядом с Кариной не было матери. Просто Горский своим «воспитанием» не оставил ей выбора. Просто рядом с Кариной оказался подонок, не готовый к ответственности за собственные поступки… Арина очень хотела верить, что Карина всего лишь жертва обстоятельств, вот только правда налицо: ее дочь подставила невиновного. И парня этого понять несложно — отсидеть восемь лет ни за что, потерять мать… Да нет на свете слов, что смогли бы объяснить, оправдать, загладить вину Карины перед ним!

Макс почувствовал, как взгляд женщины устремился на него — внимательный, настороженный и виноватый. Боится? Есть чего бояться. И лучше пусть не злит, а отпускает на все четыре стороны — авось, и чаша расплаты минует ее с Ликой. В конце концов, они не виноваты ни в чем. В отличие от Карины, Сажинского и Горского, не сумевшего ни дочь нормально воспитать, ни разобраться, прежде чем судить невиновного.