Почти попаданец (СИ) - "Olevka". Страница 62

— Сам спроси, — подала плечами Ксанфа.

— Привет! — обратился ко мне лохматый парень. — Моя имя Виктор. Твоя моя понимать?

Я вопросительно посмотрела на Ксанфу. Та закатила глаза, что-то беззвучно пробормотала и перевела:

— Он говорит, что его зовут Витя, и спрашивает, понимаешь ли ты по-русски. Вообще-то он парень грамотный, но ведёт себя иногда, как полный придурок.

— Меня зовут Аунали, — ответила я парню. — Я говорю на русском, но пока не всегда хорошо понимаю. Я умею проверять работу электроники и умею программировать, но не умею чинить. И я умею делать только лесбийский секс.

Очередь при этом как-то дружно закашлялась, а кто-то рассмеялся. И что смешного я сказала?

— Понятно. Ну, с последним мы попробуем бороться. А чинить… Пойдём, глянем, что получится.

И поманил меня за собой. Уже уходя, услышала, как Ксанфа в полголоса, каким-то шипящим шепотом, предупредила Светика:

— Учти, эта девочка моя! Попробуешь отбить, последние волосенки повыдергиваю!

Следом за Витей я прошла в комнату, заставленную столами с расположенными на них приборами. Витя на ходу обвел все рукой и сказал, что это «диагностическая аппаратура». За столами сидела пара мужчин, которые что-то проверяли в разобранных недрах какого-то устройства.

А в следующей комнатке стояли четыре стола со странными конструкциями на каждом. За одним из столов сидел мужчина в белом (когда-то) халате и что-то делал с платой. Он тыкал в неё каким-то прибором, и от платы поднимался дымок. Пахло горящей органической смолой.

— Вот эта конструкция называется «паяльной станцией», — подвел меня Витя к такому же столу. — Сейчас работника на него нет, так что занимай. Это стойка, на ней разные инструменты и приспособления. Паяльники разной мощности, приспособления для выпаривания микросхем, фен, паяльная лампа, горелка, прочее. А также заземление, крокодилы для фиксации, вот тут лупа, чтобы рассматривать внимательное, всякое другое. Паяльником когда-нибудь работала?

Ну, и что ему на это ответить? Если у нас «паяльником» назывался молекулярный сшиватель. Который и близко не похож на то, что навешено на этой стойке?

— Такими нет, — отрицательно покачала я головой.

— Это плохо. Но ничего, сейчас научишься. Вот смотри, — он усадил меня за стол, подошел сбоку и начал показывать.

В местной электронике основным методом крепления элементов и обеспечения прохождения электрического сигнала была «пайка». Нагретым до определённой температуры концом паяльники («жалом») на элемент схемы, установленный в заранее подготовленные отверстия на «печатной плате», сперва наносился «флюс», затем капелька «припоя» из легкоплавкого металла. Когда металл застывал (через пару секунд), деталь считается закрепленной.

А если нужно снять неисправную деталь, требуется по очереди или одновременно удалить припой, соединяющий ножки деталей и металлизированные дорожки на плате. Что не так уж просто, и требует навыка. Для этого и служат разнообразные приспособления.

Для начала мне поручили выпаять и заменить элементы накопления заряда: здесь они назывались «конденсаторы» или «электролиты». Их неисправность легко было определить на глаз: они «разбухали» и из цилиндрических становились «бочкообразными». У деталей было всего две ножки, и справиться с ними было легко.

Так же просто справляться с «диодами» и «резисторами». Вот только последние практически не ломались, как мне объяснили. Затем я перешла к «транзисторам», или «триодам». С ними нужно было действовать аккуратнее, особенно с «полевыми». При установке требовалось обеспечить заземление ножек, не перегреть деталь, обеспечить полярность…

Работа была довольно интересная. Только я внезапно заметила, что проверяя мою работу, Витя останавливается рядом и смотрит немного не туда.

— Витя, ты смотришь, как я учусь работать паяльником или пытаешься рассматривать мои сиськи? — спросила я, выпаивая очередную деталь.

— Я? — возмутился было Витя, но тут же как-то сник. — Ну, вообще-то, смотрю, как паяльником… Но я же не виноват, что у тебя такая красивая грудь? Она меня все время отвлекает. Точнее, привлекает. К тому же ты сегодня без лифчика…

— Я всегда без лифчика, — сообщила я, набирая на жало паяльника капельку припоя. Я уже приспособились, и научилась брать нужное количество, чтобы пайка получалась красивой и аккуратной. — Лифчик мешает. И сиськи у меня на ходу почти не болтаются, они твёрдые и упругие. А дома я вообще хожу голая. И в своей комнате, и на кухне.

Кажется, я опять сказала что-то лишнее. Витя почему-то смутился и покраснел. А мужчина за другим столом удивлённо повернулся и посмотрел на меня.

— Тогда предлагаю дружить домами, — внезапно сказал он. — Мой дом — твой дом! Не хочешь после работы сходить ко мне домой? Посидим на кухне, попьем чаю.

— Ты, наверное, хочешь пригласить меня делать секс? — уточнила я, посмотрев на него удивлённо. — Ну, я не знаю. Предложение интересное. Но здесь две проблемы. Мне не советовали делать секс с теми, с кем рядом работаю. И второе, я умею делать только секс с женщинами.

— Жалко, — сказал мужчина, и в его голосе действительно послышалось сожаление. — А ну, дай посмотреть, как у тебя получается?

Он остановился напротив моего стола и осмотрел с двух сторон плату, которую я паяла.

— Очень неплохо, для первого раза. Только тут есть ещё такая вот хитрость…

Он как-то по особенному поддел припой и начал показывать, как сделать пайку ровнее и аккуратнее. Вот только и он, как и Витя, то и дело старался заглянуть в вырез моего костюма.

Попробовала последовать его совету. И правда, получилось ровнее и аккуратнее. Поэтому я чуть наклонилась вперёд и свела плечи, чтобы сделать вырез шире, а обзор с его места лучше. Непонятно, почему они все стараются рассмотреть мои молочные железы? Это же рудименты для современного человека? Или нет? А может, их просто необычный цвет привлекает? Или они хотят рассмотреть, какие у меня соски и ареолы? Или это их подсознание борется со странным табу, запрещающим ходить без одежды?

Да пусть себе смотрят, мне не жалко. Особенно если при этом объясняют, как лучше выполнять работу.

— Ну, да… — проговорил мужчина, вытирая выступивший отчего-то на лбу пот. — Вот так и правда, намного лучше.

— В этой работе, наверное, много таких секретов? — посмотрела я на него снизу вверх, не меняя позы. Ты мне их все покажешь?

— А давай меняться? — хитро прищурившись, предложил дядька. — Я тебе все показываю и обучаю, а потом… Потом пойдём ко мне на кухню попить чаю?

— На кухню? — недоуменно переспросила я. А потом вдруг сообразила:

— А, я поняла! Ты хочешь, чтобы я сняла одежду и все тебе показала? Но для чего? Когда мы были в постели с Ксанфой голые, я её рассмотрела. У меня все почти такое же, как у нее. А грудь и задница у нее даже больше. Или тут дело в цвете? Ну, есть небольшие отличия в форме желез, сосков, половых губ… Неужели для мужчин это так принципиально?

Слушавший это Витя вдруг хрюкнул и опустился на пол. Кажется, ему стало нехорошо.

— Да нет, — немного смутился мужчина, имени которого я так и не знала. — Я, скорее, из эстетических соображений…

— Эстетических? — переспросила я. — А, поняла! Это когда только смотреть, но не трогать, правильно?

— Ну, почти. Хотя массаж я бы тебе с удовольствием сделал.

— Массаж? Ксанфа делала мне массаж. Это когда все-все тело разминают? Мне понравился массаж. Ты обещаешь мне его сделать, если я покажу тебе все-все голая? И разомнешь меня везде-везде? Я тебе покажу, в каких местах мне больше всего нравится!

— Леонид Петрович! — подал вдруг голос сидящий на полу Витя. — Какой чай в голом виде? Какой массаж чернокожей красотки? У тебя же жена и дети!

— А ну, цыц там! — прикрикнул на Витю Леонид Петрович. — Кто хочет, ищет способ, кто боится, ищет повод. Мы с девушкой как-нибудь сами разберёмся.

— А ещё я могу оставить тебе фотографии, — сказала я, подумав. — Мне один фотограф предлагал сделать эту, фотосессию. В стиле «ню». Это же значит голой, да? Я попрошу сделать большую фотографию, чтобы все можно было рассмотреть. И ты сможешь её всегда разглядывать. Но сначала я должна научиться все чинить!