Факел Геро (СИ) - Астрович Ната. Страница 30
— Как ты звала её, Семела?
— Левкея, госпожа. Я пыталась узнать её настоящее имя, но к сожалению, ни один эллинский язык не сможет повторить это звукосочетание.
— Я поняла, — кивнула госпожа Федра. — Говорит ли она хоть немного на койнэ?
— Говорит, госпожа, — Семела тут же обратилась к девочке. — Левкея, скажи что-нибудь госпоже.
— Господжа…
— Прекрасно! — засмеялась Федра. — Скажи ещё, что-нибудь. Что ты любишь? Что тебе большего всего нравится?
Снежка растерялась от неожиданного вопроса и неуверенно произнесла:
— Клумпа… красибо…нравица…
— Хорошо! — она бросила торжествующий взгляд на Галену. — Ещё, ещё! Говори! Не бойся!
— Бежать… Таврик…
Снежка плохо понимала, что хочет узнать от неё незнакомая госпожа. Она смотрела на белые пухлые руки женщины и думала: «Наверное, если бить такими мягкими руками, то будет не очень больно».
— Таврик? О чём она говорит? — обернулась Федра к Галене.
— О Тавриске. Это тот мальчуган, что принёс вам письмо, госпожа. Госпожа…
Но Федра уже не слушала служанку. Всё её внимание было обращено к маленькой рабыне. Хозяйка Тритейлиона уже строила планы, как займётся воспитанием и обучением этой малышки. В какую благовоспитанную особу под её покровительством превратится это дитя через несколько лет.
— Тебе понравилось общество Тавриска? Ну смотри, если ты будешь хорошо себя вести, то я позволю этому мальчику приходить играть с тобой. Ты поняла, что я тебе сказала?
— Да, господжа. Я буду играть с Таврисом, я буду хорошо играть…
— Ну что ж…
Федра спустилась с крыльца, чтобы исполнить необходимый ритуал, объявить при свидетелях о своих правах на юную рабыню. Она взяла девочку за руку и возвела её на крыльцо. Семела отошла на несколько шагов и склонилась в прощальном поклоне, бросив последний взгляд на бывшую воспитанницу. Девочка же равнодушно смотрела ей вслед.
— Госпожа, не стойте так близко от ребёнка, у неё в волосах могут быть насекомые.
— Ты думаешь? — госпожа Федра немного отстранилась от девочки. — Позови Клитию.
Снежка с тревогой взглянула на прибежавшую девушку, боясь увидеть пренебрежение, с которым ежедневно сталкивалась в школе гетер, но рыжеволосая рабыня с интересом уставилась на девочку.
— Она прехорошенькая, госпожа!
Девушка была настроена очень благожелательно, она смотрела на Снежку почти с обожанием, и та отвечала ей полной взаимностью.
— Разве кого-то интересует твоё мнение? — ядовито проговорила Галена.
Госпожа Федра, не осадив выпад своей служанки, обратилась к рабыне:
— Милая, отведи это дитя в купальню и осмотри её хорошенько. Найдёшь вшей, пошли кого-нибудь к знахарке, пусть даст снадобье. Если насекомых нет, то просто вымой её. Я знаю, что творится на дорогах в такую сушь. А мы с Галеной пока поищем подходящий кусок полотна, чтобы соорудить нашей девочке новый наряд.
Галена, поджав губы, поплелась за госпожой в дом. В покоях Федры вдоль стен стояло несколько сундуков, покрытых цветной тканью с бахромой.
— Не помнишь ли ты, Галена, в какой из ларей я убрала свои старые хитоны и накидки? Необходимо их осмотреть и отобрать те, из которых мы сможем выкроить одежду для нашей малышки.
Галена молча подошла к одному из сундуков и, откинув крышку, принялась рыться в нём, всем своим видом показывая, как неприятна ей эта работа. Хозяйка Тритейлиона, словно не замечая недовольства служанки, продолжила:
— Завтра нужно будет снять мерки с её ног и заказать у нашего сапожника новые сандалии. Я заметила, что её обувь порвана. Ещё необходимы сапожки, ведь дело идёт к зиме.
Галена упорно отмалчивалась, разрываемая огорчением. Федра пренебрегла её советами и снова шла наперекор мужу, господину Идоменею. Она хорошо знала свою воспитанницу. Желание поступать по-своему происходило в ней не от вредности, а от обиды. Но постоянно отсутствующему хозяину Тритейлиона недосуг было разбираться в женских капризах, поэтому он поступал так, как считал правильным. Заметив, что жена не разделяет его взглядов по воспитанию сыновей, господин Идоменей увёз их подальше от неё.
Вместо того, чтобы склониться перед решением своего супруга, Федра выбрала гибельный для себя путь — оспаривать все решения мужа, находя поддержку в своём племяннике Агофокле. «Агафокл!», — Галена вздохнула — ещё одна её боль. Он остался сиротой будучи младенцем, и они с госпожой Федрой всячески заботились о нём. Но, видимо, боги решили посмеяться над отпрыском знатного рода. К сожалению, молодой человек не стал продолжателем дела своей семьи и вёл совершенно безумный образ жизни. Галена снова вздохнула, ей было жаль господина Агафокла. «Бедный господин Агафокл! Бедная госпожа!»
Хозяйка Тритейлиона раскладывала свои старые наряды как заправский торговец в своей лавке. Давно она не ощущала такого прилива сил. Маленькая рабыня пришлась по душе, и Федре не терпелось окружить дитя заботой. Когда-то она мечтала о дочери, но не сложилось… в каком-то смысле эта девочка лучше, чем родная дочь, ведь рано или поздно с дочкой пришлось бы расстаться, отдав её замуж, в чужую семью… а эта останется рядом навсегда!
— Галена! Галена, ты меня слышишь?
— Да, госпожа, — служанка с трудом оторвалась от горьких раздумий.
— Нужно послать кого-нибудь на кухню, наверняка малышка голодна.
— Хорошо, госпожа. Сказать, чтобы ей приготовили поесть?
— И принесли еду сюда, в мои покои.
— Госпожа! Неужели вы хотите, чтобы рабыня трапезничала здесь? При вас? В ваших покоях?
— Почему нет? — пожала плечами Федра.
— Но она дикарка! Скорее всего не умеет вести себя за трапезой и своей неумелостью оскорбит ваш взор! — вскричала Галена.
— Вот и посмотрим, каковы её манеры.
Галена отмолчалась. Госпожа просто околдована этим ребёнком и говорить с ней сейчас бесполезно. Нужно запастись терпением и выждать, когда маленькая рабыня совершит оплошность, тогда, возможно, Федра сама разочаруется в ней.
— Госпожа! — Дверь приоткрылась, и в хозяйские покои заглянула Клития. — Мы пришли, госпожа. Можно войти?
— Конечно, заходите!
Клития внесла на руках девочку, укутанную в простыню, и, не дожидаясь вопроса, выпалила:
— Она чистенькая, госпожа! И такая хрупкая! Как снежинка! Я боялась сажать её в лохань с горячей водой — вдруг растает.
— Дай-ка её сюда!
Федра освободила девочку от простыни и принялась вертеть её и разглядывать.
— Госпожа, есть ли какие-нибудь притирания, чтобы сделать кожу такой же белой как у этой малышки? — поинтересовалась Клития.
Молоденькая рабыня хоть и была рыжеволосой, но кожу имела смуглую.
— Вряд ли. Она такой родилась.
Галена, наблюдая за восторгами вокруг маленькой рабыни, не выдержала:
— Госпожа, вы хотели послать на кухню. Пусть Клития сбегает.
— Благодарю, что напомнила. — Федра обратилась к рабыне: — Милая, сходи к кухарке, попроси у неё еды для девочки.
Когда девушка ушла, женщина указала Галене на шерстяной отрез голубого цвета:
— Что, если выкроить для неё тёплую накидку на зиму? Хватит даже на капюшон.
— Госпожа! Одумайтесь! — возмутилась служанка. — Эта ткань слишком дорога, чтобы шить из неё одежду рабыне.
— Зато голубой ей будет к лицу…
В покои вихрем ворвалась Клития с подносом в руках:
— Вот, госпожа, принесла! Можно я сама покормлю её?
Две женщины наблюдали, как маленькая рабыня кусала маковый пирожок, запивая его тёплым молоком с мёдом. Помощь Клитии не понадобилась. Девочка ела аккуратно, откусывала ровно столько, чтобы кусочек можно было жевать с закрытым ртом, правильно держала в руках чашу с молоком.
И в очередной раз побеждённая Галена с раздражением смотрела на ребёнка. Не стоило и надеяться, что Федра так быстро остынет к этой девчушке, поэтому скорее всего до возвращения господина Идоменея избавиться от неё не удастся. А вот когда приедет хозяин, то супруга первой поплатится за непослушание.
Всё ничего, если бы после стольких лет брака хозяйка Тритейлиона охладела к своему мужу, но Федра любила Идоменея также страстно, как и в первые годы замужества. Все ночи, когда он пребывал в поместье, она ждала его на своём ложе. Для её нежного любящего сердца его упрёки были болезненны вдвойне, но гордый нрав не позволял полностью принять власть мужа над собой, что приводило к недоразумениям и разладам.