Её вина (СИ) - Джолос Анна. Страница 31

– Что ты сказал? – прищуриваюсь и тоже делаю шаг навстречу.

Смотрим друг другу в глаза. Этот урод ухмыляется и пренебрежительно кривит губы.

– Ребяяят, – замечаю испуганное лицо Ксюхи, наблюдающей за нами из коридора.

– Всё нормально, – успокаиваю её я. – Наш гость уже уходит. Всего хорошего, Игнат.

Ахметов ещё несколько секунд травит меня ядовитым взглядом. Поднимает палец и кивает. Наверное, этот жест означает тот факт, что он намеревается проследить за тем, насколько я понятливый.

– Провожать не буду, уж извини! – поворачиваюсь к нему спиной и подхожу к плите. – Выкипать начала уже…

Открываю кран, добавляю в кастрюлю немного воды и ставлю на огонь.

– Это что такое было? – тихо спрашивает Ксюха.

– Игнатушка невесту потерял, – жму плечом.

Не первый раз уже. Что там у них в отношениях происходит – непонятно.

– Я слышала, как он угрожал тебе, – понижает голос до взволнованного полушёпота.

– Ой, я тебя умоляю, – смеюсь и беру в руки упаковку со спагетти.

– Мне Ахметов никогда не нравился, – признаётся она, забираясь на высокий барный стул.

– Мало ли что нам не нравится, ей с ним жить, – открываю холодильник и достаю оттуда гранатовый сок ещё до того, как она успевает попросить меня об этом.

– О, спасибо, – удивлённо улыбается. – Ты прямо мои мысли читаешь.

Если бы…

– Какой-то он… неприятный человек, да? – продолжает она рассуждать вслух. – Грубый. Вечно угрюмый и недовольный.

– Арина у нас так-то тоже не подарок, – замечаю я, бросая макароны в кастрюлю.

– Он ревнует её к тебе, – хмыкает она.

– Дурак потому что, но я могу его понять. Мне бы тоже не понравилось, если бы моя невеста регулярно оставалась на ночь у какого-то сомнительного типа.

– Сомнительного типа? – фыркает она. – Это точно не про тебя! Ты же очень хороший…

Ухмыляюсь.

Жаль, что её слова не несут в себе никакого скрытого подтекста.

– Надо рассказать ей про его угрозы.

– Не надо, – пододвигаю на работающую конфорку сковороду с креветками, томящимися в соусе.

– Как это не надо? – изумлённо восклицает она. – Ахметов слишком много себе позволяет.

– Я сам поговорю с ней, ладно? Она должна понять, что ведёт себя неправильно.

– Как знаешь, – нехотя уступает и с минуту молчит. – Мне кажется, когда она выйдет за него замуж, он запретит ей с нами общаться.

– Арина – взрослый человек, он не может взять и запретить ей делать то, что она хочет, – в корне не согласен я.

– Такой, как он, запросто может, – спорит Ксюша. – У меня от одного его взгляда мурашки по коже ползут. Бррр…

Я смеюсь и ласково взъерошиваю волосы на её макушке. Она зевает и обнимает себя руками.

– Замёрзла? – снимаю с себя рубашку и накидываю её на плечи девчонки.

– Ой да не надо, – пищит, протестуя. – Там на улице такая страшная гроза и льёт как из ведра! Видел, как молния сверкает? – показывает пальчиком в окно.

Какая там гроза, когда я могу смотреть только на неё. Сонную, растрёпанную и такую хорошенькую. Она вдруг переводит взгляд прямо на меня, и мои внутренности будто тугим жгутом стягивают.

Ксюша так близко. Красивая до невозможного. Желанная... Уже давно. Одно движение – и я мог бы поцеловать эти прекрасные губы.

Но нет… Жалкие сантиметры. Расстояние, которое нарушать нельзя. Хрупкое доверие треснет по швам. Она ведь тут же сбежит, а я так счастлив видеть её здесь. Сама пришла, и это много для меня значит.

Не знаю, что такого она увидела в моих глазах, но совершенно точно это её смутило.

– Паста, Захар, – выдёргивая меня из плена фантазий, произносит девчонка. Красочно краснеет и опускает голову.

Как же мучительно всё это, Ксюха…

Заставляю себя отойти от неё.

– Рената не в восторге от того, что я здесь, – зачем-то говорит она, в то время как я пытаюсь спасти наш ужин.

– Ренату это никоим образом касаться не должно, – беру дуршлаг в руки. – Давай-ка достань сливочное масло и помоги мне накрыть на стол.

– Хорошо, – спрыгивает со стула и спешит к холодильнику.

Затем открывает дверцу шкафчика, достаёт оттуда посуду и столовые приборы.

– Неловко вчера вышло, – всё-таки поднимает щекотливую тему, связанную с Корецкой.

– Неловко должно быть только ей.

Но на самом деле я и сам порядком обалдел. Рената заявилась ко мне домой в полночь, и под тонким плащом она была абсолютно голая. Что и продемонстрировала буквально с ходу. В этот момент в коридор на шум выглянула Ксюха.

– Она к тебе неравнодушна, это все знают.

Я бы предпочёл, чтобы ко мне была неравнодушна ты.

– Давай не будем про Ренату, – сворачиваю неудобный разговор.

– Ладно. Но блин, у тебя было такое комичное выражение лица! – она всё-таки хохочет надо мной.

– Ну всё, хватит, – теперь щёки становятся пунцовыми уже у меня.

Корецкая, чтоб её…

К счастью, дальше мы случившееся не обсуждаем. Пока Самойлова занята сервировкой, я, как полный придурок, извращаюсь по части оформления.

– Какая красота, Захар! Как в ресторане! – восторженно лепечет, хлопая в ладоши. – Про аромат вообще молчу!

Вот ради этой её искренней улыбки я и готов наизнанку вывернуться.

– Садись, я поухаживаю за тобой.

– Да не надо, ты чего, я сама!

Снова раздаётся трель звонка. Мы переглядываемся.

Да твою ж бабушку…

– Надеюсь, это не Игнат.

– Чё ж всем неймётся-то сегодня! – вздыхаю и отправляюсь в коридор. – Ешь, остынет.

Дверь, кстати, открыта. Баран. Так увлёкся Ксюхой, что забыл закрыть её после того, как ушёл Ахметов.

Поворачиваю ручку. На лестничной клетке стоит Арина. Видок у неё тот ещё. Как будто с привидением встретилась, не иначе. В довесок ко всему, она ещё и мокрая до нитки. Попала под дождь, видимо.

– Привет, Захар, – здоровается со мной она. – Надо поговорить. Только это… я тут не одна. Прицепился, не могу от него отделаться. Заявил, что пойдёт со мной.

Выглядываю влево.

– Опять ты? – от злости стискиваю челюсти.

Явился. Снова.

Дорохов еле стоит на ногах. Ему сейчас даже дорогой костюм погоды не делает, настолько дерьмово он выглядит.

– Ксюха у тебя, что ли? – Арина косится на Егора, пьяного в хлам.

– КСЮХА!

– Проваливай отсюда, Егор! – выхожу на площадку, прикрывая за собой дверь.

Не хочу, чтобы Самойлова его услышала. Вчера она полночи из-за него рыдала. Приходил, только трезвый был.

– Дай мне… с ней… поговорить, – требует он заплетающимся языком.

– Тебя с лестницы спустить или сам найдёшь выход на улицу? – спрашиваю, глядя на его жалкие попытки удержать равновесие.

– КСЮЮЮШ! КСЮЮЮХА! – как заорёт истошно.

– Замолчи!

– Я ЩАС ПОЕДУ И РАЗОБЬЮСЬ, ЕСЛИ НЕ ВЫЙДЕШЬ! – угрожает он.

– Да заткнись ты, кретин! – хватаю его за костлявые плечи. – Пошёл вон!

– Пусти… меня в квартиру. Почему… ик… она вообще с тобой?

Его лицо вдруг становится чересчур серьёзным. Он нервно дёргает галстук и стаскивает его с шеи.

– Вали восвояси, планктон офисный.

– Я замдиректора на минуточччку! – хорохорится, скорчив недовольную мину.

– Да начхать мне, кто ты!

Истеричное «Ксюш» снова раздаётся на весь подъезд.

Отвешиваю Егору звонкий подзатыльник и уже намереваюсь вышвырнуть его, как из квартиры выходит Самойлова. Одетая в свои вещи. Сумка через плечо, в руках телефон.

– О… зай, – Дорохов расплывается в косой улыбке.

– Куда ты собралась? – не верю своим глазам.

– Отвезу его домой, пока у него не хватило ума сесть за руль, – смотрит на своего бывшего и достаёт из кармана ключи от машины. – Где ты так набрался, Егор?

– Выпил чуток, в баре… тут рядом… Ксюх. Ты прости меня, а? Я ж это… просто запутался, понимаешь?

Запутался… Такой формулировки, отражающей причину походов налево, я ещё не слышал.

– Давай не здесь, – она морщится будто от его слов ей физически больно. – Идём.