Её вина (СИ) - Джолос Анна. Страница 4
– Мне стучат в машину, – вытираю ладонью мокрые щёки.
– Не выходи и ни с кем до приезда адвоката не разговаривай. Еду, – отец бросает трубку.
Опускаю телефон и с опаской озираюсь по сторонам.
– Открывай! – орёт мне какой-то мужик.
– Ээ… Алё!
В салоне отличная шумоизоляция, но я всё равно слышу их крики, пусть и сквозь некий вакуум.
– Кто там вообще?
– Молодая девчонка.
– Ты человека сбила, слышишь?
Они по очереди дёргают за ручки и продолжают барабанить по стеклу. Костяшками пальцев, ладонями, кулаками.
Я перелезаю на заднее сиденье, прижимаю колени к груди и обхватываю их руками.
– Пусть это будет просто ночной кошмар, хочу проснуться! Проснуться! – повторяю отчаянным шёпотом, раскачиваясь точно душевнобольная. Всё ещё наивно надеясь, что эта ситуация – лишь сон, игра моего воспалённого воображения.
– Номера её блатные видел?
– Так и тачка не один лям стоит. Новенькая.
– Теперь уже не совсем целая.
– Открывай, алё! Мы тебя всё равно оттуда достанем! – угрожает мужик, прикладывая свои огромные медвежьи ладони к окну.
Как же меня это раздражает! Терпеть не могу, когда кто-то прикасается к моему автомобилю своими грязными лапами.
– Понакупают права…
– Пьяная, наверное…
– Эти мажоры вечно в хлам накидаются и начинают устраивать покатушки, – со знанием дела предполагает кто-то.
– Слышь?
В следующую минуту они пытаются раскачать машину, чтобы меня напугать, и помимо воли, волнение обрушивается на меня с новой силой.
– Сбила человека и даже не подошла!
Переговариваются, но тише.
Я вдруг чётко понимаю, что они задумали спустить мне шины. Чтобы я не уехала с места ДТП.
Лезу к бардачку, достаю свою осу и снова забираюсь на заднее. Совсем чуть-чуть опускаю окно. Высовываю дуло.
– Отошёл от тачки, быстро! Прострелю обе ноги, клянусь! – гневно оповещаю инициатора идеи, присевшего у колеса.
Пауза. Все затыкаются как по команде, а потом до них, наконец, доходит.
– У неё пистолет!
– Именно! – соглашаюсь я громко. – И он заряжен!
– Эээ, ты чё, спятила? – мужик поднимает вверх руки и пятится назад.
– Оставили все мою машину в покое! – кричу раздражённо.
Нервы итак на пределе, а тут ещё они.
– Господи Иесусе!
Тётка, что стоит напротив, крестится и прячется за спину какого-то деда.
– Отойдите, мало ли что у неё на уме! – благоразумно замечает молодой человек в кепке и тянет при этом свою девушку за руку. Намекая, мол пора делать ноги.
– Шаг назад, я сказала! – цежу сквозь зубы.
– Лёнь, от греха подальше, уйди…
Это обращаются к тому самому активисту, возжелавшему проколоть мне шины. Отступить-то он отступил, но на лице такое выражение, будто он задумал какую-то гадость.
– Отойди по-хорошему, Лёня, если не хочешь заиметь симметричные дыры в своих коленях! – из темноты салона загробным голосом предупреждаю я.
– Ненормальная совсем?
Так или иначе, но небольшое выступление, которое я разыграла, даёт эффект. Свои руки от моей машины они убирают. Да и смещаются подальше, расходятся. Сработал всё-таки инстинкт самосохранения.
– О, нарисовались, гля!
И снова мигалки. На этот раз красно-синие. Вытираю ребром ладони пот, стекающий по лбу.
Мучительно душно. Дурно.
Пару минут сижу и просто смотрю на осу, которую всё ещё сжимаю в трясущейся руке. Затем убираю её в бардачок и зажмуриваюсь. Массирую виски, но у меня абсолютно не получается успокоиться.
Слышу оживление. С появлением сотрудников ДПС люди начинают галдеть ещё больше, наперебой рассказывая подробности, от которых становится физически плохо.
«Неслась как ненормальная и затормозила в последний момент»
«Видели, как его подкинуло вверх от удара, жуть»
«Погиб?»
«Да может просто без сознания, он же переломанный весь»
«Жалко, молодой»
Я вонзаюсь зубами в нижнюю губу и отчаянно гоню прочь навязчивую картинку: бездыханное тело, лежащее на обочине. Затыкаю уши, не желая слышать ужасающие комментарии и реплики очевидцев.
Это конец всему, я сбила человека. Что теперь будет? Суд? Тюрьма? Сможет ли отец вытащить меня из этой ситуации? А если и сможет, то какими будут последствия? Для меня, для него… Он никогда не простит мне такое жирное пятно на его репутации.
Оглядываюсь назад и только сейчас замечаю, что скорой уже нет. В какой момент она уехала – не знаю.
Как вообще такое могло произойти? Я не понимаю!
Ногтями зарываюсь в волосы, тяну их у корней и скулю от досады.
Почему со мной? Я ведь ехала нормально!
– Девушка, инспектор Брагин Алексей Дмитриевич, – доносятся до меня слова сотрудника дорожно-патрульной службы. – Прошу вас выйти из автомобиля.
– Да она закрылась и сидит там уже минут двадцать! – кричит кто-то.
– Не в адеквате девица! Целилась в нас пистолетом!
– Ноги мне грозилась прострелить!
– Арестуйте её немедленно!
– Девушка, вы слышите меня? – инспектор наклоняется к окну и настойчиво стучит костяшками пальцев по стеклу.
– Открывай давай! – нетерпеливо вопит кто-то из толпы.
– Граждане, расходитесь. Мы сами во всём разберёмся, – обещает инспектор, пытаясь утихомирить толпу, жаждущую самосуда.
– Разберётесь, как же!
– А парень-то жив или нет? – кряхтит какая-то бабка.
Мелкие, неприятные мурашки бегут по телу, в ушах шумит. Кусая ногти, покрытые свежим маникюром, обессиленно сползаю вниз. Лёжа в позе эмбриона, прижимаюсь щекой к прохладной коже сиденья. Беззвучно вою, проклиная всё на свете.
Ксюху, так не вовремя попавшую в неприятности.
Дурацкий телефон и Whats up.
Пешехода, из-за которого моя жизнь теперь точно полетит к чертям собачьим. Прямо в преддверии грядущего дня рождения...
Глава 4 Арина
Эту ночь определённо можно назвать худшей в моей жизни. Рассказывая детали случившегося нашему семейному адвокату, Пронину Борису Степановичу, я мечтаю лишь об одном – оказаться подальше от места происшествия, где вдоль расставленных конусов с умным видом расхаживают инспектора, заполняющие протоколы. Пока мы с Борисом сидим в патрульной машине, они опрашивают очевидцев, с пеной у рта повествующих о ДТП.
Наконец, уезжаем в лабораторию, чтобы сдать экспертизу-тест на алкоголь и наркотики. А потом нас просят проехать в отделение. Вопросы, беседа моего отца с очередным сотрудником (имеющим звание повыше) и бумажки, которые велит подписать Пронин… Пытаюсь вникнуть и прочитать текст, но буквы, как назло, расплываются перед глазами. Взгляд не фокусируется на строчках совсем. Честно говоря, я, взвинченная и уставшая, вообще плохо соображаю и не слежу за тем, что происходит. Состояние отвратительное. Меня как будто выпотрошили и вывернули наизнанку.
Уже ближе к четырём по просьбе отца приезжает Игнат. Он первым делом крепко меня обнимает, а затем коротко целует в губы. Заглядывает в глаза, всерьёз спрашивая, как я себя чувствую.
– Что за нелепый вопрос? – раздражаюсь всё сильнее. – Я сбила человека, Игнат! Человека, слышишь?
– Агрессировать не надо, Арин, – недовольно хмурится, запуская двигатель.
Вымученно выдыхаю. Он-то не причём естественно, но сейчас меня правда лучше бы вообще не трогать. Скверный характер в такие моменты я демонстрирую во всей красе.
– Виктор Сергеевич всё разрулит, не пыли. А если понадобится, я и свои связи подключу.
Голос – ровный и спокойный. Будто он на сто процентов уверен в том, что говорит. В принципе я тоже всегда считала, что не существует проблемы, которую не способен решить мой отец. Но нынешняя ситуация…
– Это статья и тюрьма! – озвучиваю то, от чего мороз ползёт по коже.
В своём богатом воображении я уже в красках нарисовала и суд, и камеру.
– Арин, – Игнат поворачивается ко мне и вскидывает бровь. – Ну какая тюрьма?
– Обыкновенная! Я, чёрт возьми, убийца! Понимаешь ты или нет? – хрипло ору на всю машину.