Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира. Книга I - Карпов Владимир Васильевич. Страница 9

Виталий Маркович Примаков был весьма эрудированным человеком Об этом свидетельствует то, что после курсов его неоднократно назначали на дипломатическую работу: он был советником в Китае, военным атташе в Афганистане и Японии, затем зам. командующего войсками различных округов, увлекался не только военно-историческим творчеством, но и художественным — он автор нескольких художественных книг. Жизнь его, как и многих военачальников, закончилась трагически: в 1937 году он был расстрелян по ложному обвинению.

Примакову недолго пришлось командовать курсами, он получил другое назначение, а на его место прибыл тоже известный еще в старой русской армии кавалерист М, А Баторский.

В наборе, с которым поступил Жуков, было более двухсот человек. Все молодые командиры, многие из них прошли такую же школу, как Жуков, большинство были командирами кавалерийских эскадронов. Однако набралось двадцать пять человек командиров полков, их выделили в особую группу, в нее вошел и Жуков В этой группе были К. К. Рокоссовский, И X. Баграмян, А. И. Еременко и мною других, в будущем крупных военачальников Все они были по годам молодые, по опыту бывалые люди, и все они хотели учиться, получать знания, поэтому сразу установилась атмосфера какой-то энергичной состязательности, учились с желанием отличиться друг перед другом, тем более что кроме учебы были еще и настоящие соревнования, конноспортивные или просто спортивные. Маршал Баграмян пишет в своих воспоминаниях:

После войны, уже в 70-х годах, я бывал у Ивана Христофоровича, моего бывшего командующего фронтом в годы Великой Отечественной войны Он многое мне рассказывал, показывал свои рукописи, позднее опубликованные Жена Баграмяна, Тамара Амаяковна, ставила на стол свои неповторимые «фирменные» пирожки, а Иван Христофорович, вспоминая сослуживцев, так вдохновлялся, что я зримо представлял себе тех молодых, бравых командиров, о ком он рассказывал. О Жукове я его специально не расспрашивал, о чем теперь очень сожалею, но тогда я не думал писать эту книгу Помню такую вот любопытную деталь из рассказа Баграмяна:

— Мы были молодые, и, вполне естественно, кроме учебы, нам хотелось иногда и развлечься, и погулять, что мы и делали уходили в город, иногда ужинали в ресторане, иногда ходили в театры Жуков редко принимал участие в наших походах, он сидел над книгами, исследованиями операций первой мировой войны и других войн, а еще чаще разворачивал большие карты и, читая книги или какие-нибудь тактические разработки, буквально ползал по картам, потому что карты были большие, они не умещались на столе, он их стелил на пол и вот, передвигаясь на четвереньках, что-то там выглядывал, высматривал и потом сидел, размышляя, нахмурив свой могучий, широкий лоб И случалось нередко так мы возвращались после очередной вылазки, а он все еще сидел на полу, уткнувшись в эти свои карты.

У Жукова был не только талант, но и тяга к военному искусству Бывает иногда и так у человека есть талант, но он его не ощущает, не развивает, не живет тем делом, талант к которому подарила ему природа. У Жукова его природное дарование сочеталось со страстной любовью к военной профессии. Иногда у человека, даже увлеченного своим делом, бывает, как мы сегодня говорим, еще и какое-то хобби У Жукова все было сконцентрировано и устремлено на ратное дело Оно было и страстью, и увлечением, и смыслом всей жизни.

В осенние и зимние месяцы слушатели овладевали довольно большой программой по тактике конницы и общевойскового боя Нагрузка была немалая, а в летнее время те же вопросы отрабатывались практически в поле на многочисленных учениях с выездом на конях

Учеба закончилась, сданы экзамены. Многие подружились на этих курсах на всю жизнь. Такая дружба здесь завязалась у Жукова с Рокоссовским. Все разъезжались по своим частям, а неугомонный Жуков и здесь придумал нечто неожиданное. Он, командир полка М. Савельев и командир эскадрона астраханского полка Н Рыбалкин решили организовать конный пробег по маршруту Ленинград — Витебск — Орша — Бори сов — Минск, чтобы прибыть к месту службы таким вот необычным способом. Командование курсов рассмотрело обоснованный, хорошо рассчитанный план пробега, но заявило, что не имеет возможности организовать в пути обслуживание и питание Однако настойчивые командиры не отказались от своих намерений и решили пройти почти 1000 км за семь суток. Это было не просто, такого опыта еще не было.

И вот ранним осенним утром они тронулись от Московской заставы, их проводили представители командования курсов и друзья. У Жукова в первый день почему-то захромала лошадь Дира, она уже была немолодая. И поэтому ему частенько приходилось спешиваться и вести лошадь в поводу. Но в дальнейшем Дире стало лучше, и Жуков, не смалодушничав в первый день из-за неожиданного препятствия, до конца прошел весь маршрут Преодолев тяжелый путь, участники пробега похудели каждый примерно на шесть килограммов, лошади потеряли больше десяти. Этот смелый пробег был отмечен премиями и благодарностью командования, он был засчитан и как своеобразный рекорд — раньше никто из конников не преодолевал такое большое расстояние за столь короткий срок.

Вскоре Жуков отправился в отпуск. Когда он вернулся, части переходили на новые штаты. В дивизии вместо шести полков теперь оставалось только четыре Конечно же, командование отобрало в новые штаты лучших. Жуков был одним из первых Он стал командиром вновь сформированного 39-го кавалерийского полка

Весной 1925 года было издано директивное письмо ЦК партии «О единоначалии в Красной Армии». Жукова вызвали в штаб, где кроме командира дивизии были командир 3-го кав корпуса С. К. Тимошенко и комиссар этого корпуса А П Крохмаль. Жукова спросили, готов ли он взять на себя обязанности командира и комиссара полка, то есть стать единоначальником. Жуков, подумав, ответил согласием. Через несколько дней был издан такой приказ В 7-й кавалерийской дивизии это был первый командир полка — единоначальник.

Вскоре после этого комдива К. Д. Степного-Спижарного сменил очень опытный и боевой комдив Д. А. Шмидт. Командиры дивизии менялись, а мнение о Жукове не менялось, вернее, с каждым годом все улучшалось. В 1926 году уже новый комдив делает о Жукове такую запись в его аттестации:

За время учебы на ККУКСе Жуков основательно повысил свою теоретическую подготовку Можно сказать, что, подобно Горькому, который, не имея высшего образования, путем самостоятельной учебы стал одним из образованнейших людей, Жуков благодаря упорному, настойчивому самообразованию, не имея академического диплома, стал одним из самых сведущих людей в военном деле. И не случайно в эти годы в очередной аттестации появляется такая строка:

Осенью 1927 года полк посетил С. М. Буденный, инспектор кавалерии РККА. Он осмотрел расположение полка и, конечно, не мог обойтись без «выводки» Буквально через несколько минут, по сигналу, эскадроны выстроились и были готовы к «выводке». Этот красивый и очень своеобразный ритуал в настоящее время уже не существует в армии. Но я в свое время, в 1958 — 1960 годах, командуя горнострелковым полком в Туркестанском военном округе, нередко сам проводил «выводки» и делал их по требованию проверяющих. Все здесь рассчитано, очень продуманно и, не боюсь этого слова, — красиво Угодить Буденному, старому кавалерийскому служаке, было, конечно, трудновато, но «выводка» ему очень понравилась, и он поблагодарил красноармейцев и Жукова за отличное содержание лошадей, а у Буденного заслужить такую оценку было непросто!