Полководец - Карпов Владимир Васильевич. Страница 4

Полк вышел из Одессы и направился в Лузановку, в которой и расположился. Здесь, под прикрытием деревьев, можно было спрятать коней, замаскировать артиллерию и обозы полка.

Кавалеристы с первых дней полюбили комдива Петрова. Он был не только опытный боевой командир, но — самое главное для них — бывалый конник, «лошадник», знающий все тонкости кавалерийского дела.

Наверное, во всех армиях мира существуют кроме официальных личных дел на каждого офицера и генерала еще и своеобразные устные, «фольклорные», досье. Приезжает командир или начальник к новому месту службы, официальная папка с аттестациями и характеристиками еще идет где-то по почте, а в гарнизоне уже знают, кто приехал, что это за человек, каковы его повадки, особенности, недостатки. Разумеется, такие вести приходят об офицере немолодом, который уже встречался с кем-то из попавших в эти места раньше него. Вот так и идет слава — дурная или хорошая, это кто чего заслужил, но идет она впереди офицера.

До назначения в Одессу Иван Ефимович прослужил в армии немало лет, занимал много разных должностей. Но, поскольку слухи и пересуды, пусть даже офицерские, содержат сведения не очень надежные в смысле достоверности, познакомимся с его биографией из более точных — документальных — источников.

…Формируя полки своей дивизии, Петров находился в городе. Однажды ранним вечером, выбрав свободный час, он отправился в порт. Давно его тянуло сюда, к морю, к кораблям, постоянно ощущал он их близость, но дела не отпускали. И вот вырвался.

Он сошел на причал к плещущим волнам. Запах смолы, моря, канатов и рыбы опьянил его, даже голова закружилась. Закрыв глаза, постоял так минуту, еще не понимая, почему чувствует себя счастливым. Понял это, когда в сознании его родилась такая же яркая, как эта вот окружающая явь, другая картина. Там тоже пахло тогда смолой, рыбой, канатами…

Годы 1896—1924

Трубчевск — небольшой городок на реке Десне. На шумной пристани Ваня проводил немало времени с ребятами. Отсюда уплывали пароходы и баржи вниз по реке, в большие города: Киев, Одессу и вверх, к северу. Пароходы везли пеньку, канаты, веревки. На пристани пахло смолой и дегтем, всегда было шумно, сновал разный люд — от богатых купцов до воров и бродяг. Уплывающие пароходы сиплыми гудками звали в далекие края, рождали мечты о путешествиях…

В городке тогда было около семи тысяч жителей, основное их занятие — работа на пенькотрепальнях, канатных и маслобойных фабричках. Их в Трубчевске было восемьдесят четыре, а если разделить занятых на них семьсот рабочих, то получится в среднем не более десяти человек на фабричонку. Вот таков был промышленный размах Трубчевска тех дней. Конопля, которую выращивали крестьяне губернии, была главным сырьем. Трубчевская пенька считалась лучшей в России. Конопляное семя шло на маслобойни. И еще Трубчевск окружали леса, в городе было налажено производство саней, телег, колес, деревянной посуды и утвари, дегтя и смолы. А на Десне строили лодки и баржи.

Вот в этом Трубчевске — тогда Орловской губернии, теперь Брянской области — 30 сентября 1896 года родился Иван. Отец его, Ефим Петров, был сапожник-кустарь, мать, Евдокия Онуфриевна, — домохозяйка, в семье кроме Ивана еще росли: две сестры и брат. Нетрудно представить бедность семьи, в которой всего один работник.

Отец умер в 1906 году, когда Ивану исполнилось десять лет.

Мать, неграмотная, занятая поденной работой, постоянно обремененная заботами о еде и одежде для детей, не могла дать им каких-либо знаний. Человеком, оказавшим большое влияние на Ивана, была старшая сестра Татьяна. Она была учительницей, понимала значение образования и сама могла научить многому.

Я много лет был знаком с Татьяной Ефимовной, она работала в библиотеке окружного Дома офицеров в Ташкенте, часто бывала в нашей семье. Пришлось мне провести печальный обряд похорон Татьяны Ефимовны в 1966 году. В то время Ивана Ефимовича уже не было в живых. Татьяна Ефимовна жила одиноко. Умерла она в больнице. В комнате, куда мы вошли после ее кончины за одеждой для похорон, стояли армейская кровать, тумбочка, простой платяной шкаф и несколько стульев.

Скромная в быту, Татьяна Ефимовна была богатой натурой в интеллектуальном отношении, учительницей по призванию. Очень начитанная, она не только много знала, но и умела как-то особенно просто и доходчиво все объяснить и растолковать. Причем получалось это так, будто не она тебе объясняет, а сам ты доходишь до сути того, о чем идет разговор. Я знаю об этом потому, что каждый раз, выбирая в библиотеке книги, получал добрые советы Татьяны Ефимовны, нередко переходившие в долгие, серьезные беседы.

Иван Ефимович во многом был похож на свою первую в жизни наставницу. Доброта к людям, справедливость, оптимизм в любых, самых трудных обстоятельствах, постоянное стремление к расширению знаний, честность и прямота, смелость и умение отвечать за свои поступки, преданность в дружбе, постоянная готовность прийти на помощь человеку в трудных для него обстоятельствах — все эти качества я наблюдал в брате и сестре Петровых на протяжении многих лет.

Иван Ефимович сам не раз говорил, что Татьяна Ефимовна была ему не только сестрой, но и второй матерью. Она и наставляла его, и заботилась о том, чтобы Иван получил хорошее образование. По ее настоянию он поступил в мужскую прогимназию, а в 1913 году — в Карачевскую учительскую семинарию, где учился на земскую стипендию (10 рублей 72 копейки!), которая, как известно, давалась беднейшим из бедных.

Карачев недалеко от Трубчевска, в какой-нибудь сотне верст между Орлом и Брянском, но это уже был город с населением около двадцати тысяч жителей. Здесь проходила железная дорога. Кроме пенькопрядильных фабрик были еще и кирпичные и водочные заводы, две больницы на пятьдесят коек, комитет Общества Красного Креста и вольное пожарное общество. В общем, по нашим современным понятиям, не ахти какой очаг культуры, но для молодого человека, только вступающего в жизнь, город по сравнению с Трубчевском был все же на ступень выше.

В 1914 году началась первая мировая война. Иван, зная о причинах войны только из газет и разговоров, конечно же был готов «постоять за отечество». Он не имел в то время понятия о существовании другой, революционной правды, поэтому принимал на веру официальные слова. Да и нетрудно представить, что переживал молодой парень, истомившийся от однообразия провинциальной жизни, читая в царском манифесте о начале войны строки об «исторических заветах России», о «братских чувствах русского народа к славянам», о «чести, достоинстве, целости России и положении ее среди Великих держав», о «грозном часе испытаний»…

Разумеется, можно предположить, что далеко не все порядки в стране нравились Петрову и он желал бы видеть в родной России многие перемены к лучшему. Наверное, так и было, это подсказывает и его социальное положение, однако это лишь предположение. Взгляды и убеждения человека проявляются в делах, а мы не располагаем данными о том, что Иван Петров искал сближения с революционными кругами. Нет, он, как и полагалось «верному сыну отечества» тех дней, хотел пойти на фронт. Однако в 1914 году он еще не достиг призывного возраста, а в 1916 году, когда этот возраст наступил, Ивану дали отсрочку для окончания учительской семинарии, потому что по существовавшей тогда системе подготовки офицеров учителя шли на краткосрочный курс юнкерских училищ. Война длилась уже два года, фронт пожирал не только солдат, но и офицеров.

Осенью 1916 года Карачевская семинария выпустила своих питомцев досрочно и тут же разослала их в военные училища. Петров попал в Московское Алексеевское юнкерское училище в январе 1917 года.

Этот период очень важен в формировании не только нравственных, но и политических основ личности Петрова, поэтому попытаюсь коротко осветить те факты, которые несомненно оказали на него влияние.

Петров приехал в Москву накануне Февральской революции. Не успел он осмотреться, понять смысл происходящих событий, как в Петрограде было сформировано Временное правительство. Царь отрекся от престола. Поступали различные распоряжения от Временного правительства, но фактической власти у него не было.