Дело о похищенных туфельках (СИ) - Тулинова Лена. Страница 3

Антония Бреннер — а именно так ее и звали! — была упряма, полна жизни, всегда готова сорваться в танец или взорваться. Это говорили и все, кто ее знал.

Сейчас Антония просто-таки сгорала от нетерпения. Она вообще не очень-то любила ждать. А тут приходилось бессмысленно тратить столько времени! Кроме своей очереди, она ждала еще и партнера — с ним вместе следовало регистрироваться. То, что он запаздывал, раздражало Антонию. Выходило, что она отстоит всю очередь за двоих, а Мэтт появится под конец. Придет весь такой свежий и не уставший, может быть, даже поевший и выпивший кофе. И будет недоумевать, почему «сладкий Тончик» так огрызается, прямо как будто вовсе не сладкий.

Кофе, кстати, уже хотелось. И как назло, поблизости ни одного автомата не оказалось. А кафе — вон оно, на другой стороне площади. Пока дойдешь — очередь потеряешь безвозвратно. Антония вздохнула и поискала глазами кого-нибудь знакомого. Увы, из ее ассоциации было всего несколько человек, да и те далеко позади. Ну хотя…

— Эй, Дина! — окликнула Антония девушку из младшего танцевального класса. — Вы с Клаем пришли, да?

Из-за ограды возле Ассоциации тут же выглянул и сам Клай — высокий, худощавый рыжик с ярким румянцем на щеках.

— Отдыхаем тут по очереди, — сказал он весело.

— Может кто-нибудь из вас постоять за меня? Я вон за той девушкой в желтой шляпке.

Желтая шляпка незамедлительно обернулась и смерила Антонию слегка презрительным взглядом. Девушка тут же ответила задаваке гримасой. «То, что ты стоишь на пару ступенек крыльца выше, дорогая, вовсе не значит, что и по лестнице мироздания ты занимаешь место выше, чем я», — вот что означала гримаска Антонии.

— Если что-нибудь надо, то я могу сбегать, — предложил Клай. — А то, чего доброго, очередь потеряешь. Где твой-то?

Антония пожала плечами и достала из сумки на плече кошелек. Не то чтобы очень толстый, но сейчас ей больше хотелось кофе, чем экономии.

— Мой дождется того, что ему придется выстаивать очередь отдельно, — сказала девушка. — Купи мне, будь добр, стаканчик кофе без сливок и сахара, и ореховое печенье. Два печенья.

— А если орехового нет?

— Тогда кусочек морковного кекса.

— Эй, кому-нибудь еще что-нибудь принести? — выкрикнул Клай.

Он был добряк, и это многие знали. Дина, его партнерша, иногда даже дулась на него за излишнее добродушие. По ее мнению, Клаем слишком часто помыкали и пользовались. Вот и сейчас из очереди потянулись к нему руки с купюрами.

— Эээ, как бы не перепутать, — засмеялся парень и принялся записывать заказы на обрывке афиши фестиваля.

— Главное, мне принеси без сахара и сливок, — напомнила Антония.

Через несколько минут у нее был высокий стакан с кофе — о чудо, в нем и в самом деле не было ничего лишнего! — и влажный кусок морковного кекса. И очередь заметно продвинулась. И солнце перестало печь, зашло за облака. Жизнь в общем-то налаживалась, подумала Антония. Жаль только, что Мэтта где-то носит. Хотя пора бы и привыкнуть: они ведь теперь уже не парочка. Просто партнеры по танцам, дистанция в ширину ладони отныне и навсегда, ничего личного.

Хотя мог бы выстоять с нею очередь — даже если и дистанция. Партнерство в танце подразумевает, что все пополам, в том числе и ожидание, а не то что один где-то отдыхает, а второй торчит в вестибюле Ассоциации, не зная, куда деться от скуки!

Антония даже стала прислушиваться к болтовне вокруг, вот до чего ей было тут скучно. Правда, невольно: к желтой шляпке присоединилась зеленая кепочка, и заговорили они громко, без стеснения.

— Слышала, да? Говорят, у Ары Деннитсон украли ее любимую танцевальную пару.

— Пару?

— Ну туфли, — в нетерпении топнула зеленая кепка. — Для данзы и мареллы! Госпожа Ара вне себя от злости. Гоняла нас по залу, ведьма.

Антония подавила вздох. Ара Деннитсон была очень известной танцовщицей и хореографом. К ней в студию записывались только самые счастливчики, а среди них выделялись отдельно те, кого она соглашалась учить лично.

— Если б у меня поклонники украли туфли, я от счастья бы померла, — вздохнула желтая шляпка. — Но мне до такой славы еще плясать и плясать.

— Вот напляшешься — и тоже будешь злая, как Ара, — сказала зеленая кепка. — Она вчера чуть всю студию не разнесла с досады.

— Ара — богиня, а тебе повезло, что ты у нее учишься, — наставительно изрекла желтая шляпка.

— Если б ты у нее училась, ты бы поняла — из нее богиня как из вон той кубышки чемпионка.

И обе танцовщицы захихикали. И их партнеры тоже! А до этого стояли — не отсвечивали. Антония покосилась на «кубышку» — и ничего плохого в девушке не заметила. Формы, конечно, завидные, и мышцы сильные, просто девушка невысокая и очень фигуристая. Выпуклые грудь и зад, крутые бедра. Это никогда не мешало танцевать, даже, как считалось, давало преимущество. Среди тоненьких танцовщиц фигуристые очень выделялись и привлекали внимание жюри. А партнер у «кубышки», кстати, завидный: рослый, широкоплечий.

— Стоит оставить тебя одну, а ты уже приглядела себе нового парня, — произнес весьма знакомый голос. — И облизываешь его глазками.

Зазевавшись на других участников, Антония пропустила появление Мэтта.

— Тончик-батончик, — проворковал он. — Моя развратная бывшая.

— Иди знаешь куда? — предложила Антония.

Если б она не устала стоять в очереди, то устроила бы партнеру по танцам скандал.

— Я тебе во сколько сказала тут быть? — спросила девушка.

— Ну, я решил, что ты все равно придешь и займешь очередь для меня, — сказал Мэтт.

— Нет уж, я для тебя не занимала, — громко сказала Антония.

— Но Тооони!

— Иди в конец очереди и занимай отдельно, — потребовала девушка.

На них поглядывали. Кто-то даже хихикал. Еще не хватало, чтобы желтая шляпка посмеялась над нею! Но остановиться Антония уже не могла. Она сорвалась!

— Партнерство означает нечто большее, чем просто топтание в паре, Мэтт! Погляди, все стоят по двое, все!

— Вон тот стоит один, — встряла желтая шляпка, указывая на молодого человека почти у самой стойки записи.

Антония мельком взглянула — да, один. В черном костюме, несмотря на жару. Строгий покрой не мог скрыть отличной фигуры и выправки. Аккуратный стриженый затылок наводил на мысль, что парень — военный, а не танцор. Тут молодой человек, видимо, осознав, что стал предметом чьего-то внимания, обернулся, и Тони увидела выражение рассеянного восторга на его лице. Быть может, оттого оно показалось девушке почти детским.

— Может, он вообще не на регистрацию, — пробормотала Антония.

И правда, парень что-то спросил у регистраторши и удалился вглубь здания.

Запал уже прошел, и дальше они достояли с Мэттом вместе. На его заигрывания Тони не отвечала, за «сладкий Тончик-батончик» пару раз даже пнула по ноге, но в целом ожидание прошло спокойно.

И только когда они уже выходили из этого здания, Антония снова увидела того, стриженого. Тот стоял у самого выхода рядом с яркой, сухощавой дамой, курившей тонкую сигаретку. Дама была очень и очень немолода, сердита и чем-то страшно взбудоражена. А стриженый парень изо всех сил сдерживал восторженное выражение лица, но глаза выдавали. Они сияли так, что казались не карими, а золотистыми.

— Так, говорите, туфли пропали вечером, — донеслись до Антонии его слова.

— Да! Прямо из моей гримерки! Я собиралась проводить вечернее занятие для любителей, — гневно пуская дым из носа, произнесла дама.

Антония и еще бы послушала, но Мэтт взял ее под локоть и прошипел:

— Сладкий Тончик не пропускает ни одних симпатичных штанишек? Пошли, мы опаздываем в студию!

И хотя Тони смотрела вовсе не на парня, а на женщину, которая, скорее всего, была той самой ведьмой Арой Деннитсон, она послушалась партнера. Она слишком вымоталась, чтобы спорить, а репетировать все же было надо. Но про себя девушка твердо решила: после фестиваля найдет себе другую пару. С этим уже никакой возможности существовать рядом не было. Сейчас уж делать нечего, ведь партнера, как известно, посреди танца не меняют. Но уж после фестиваля — точно.