Дело о похищенных туфельках (СИ) - Тулинова Лена. Страница 46

Быть может, Лидия просто была из тех, кто предпочитает женщин вместо мужчин? И тогда Антонии придется опасаться и ее?! Вот, значит, на что Руис намекал… Или нет?

— Ладно, нам пора, — неловко сказала Тони. — Ты ведь готова?

Лидия пожала плечами. Конечно, она не была готова, подумала Тони, она не разогрела мышцы и связки, не размялась — а про репетицию и говорить нечего. В танцевальном зале на таком выступлении, конечно же, можно выступать вполсилы и даже в четверть силы, да только даже в самом щадящем режиме без разминки — плохо.

Но они вышли — в тех же костюмах, в которых соревновались вчера. И даже туфли, бывшие несчастливыми, уже не страшили Антонию, даже напротив. Она твердо решила перевести их в разряд счастливых. Конечно, недавно они подвели хозяйку, когда одна туфелька вдруг слетела с ноги, но ведь и это не смогло вывести девушку из равновесия. Пустяки! Главное, они с Лидией танцуют вместе, и ее руки ведут не просто в танец, а в какую-то другую жизнь.

В ней, в той другой жизни, нет ни маньяков, ни убийц, ни насильников. Там только музыка, тепло руки на талии, отточенные и легкие движения. Кажется, что все получается само собой, хотя перед танцем было множество тяжелых тренировок и репетиций. И в голове тикает — раз, два, три. Это — грахитана, волшебная, прекрасная, от которой чуточку кружится голова, немного повернутая в сторону, склоненная к плечу. Это грахитана, от которой в теле ощущение полета.

Живой оркестр городского общества инвалидов играл превосходно.

Общий танец с другими выступающими создавал ощущение то ли бала, то ли нового круга соревнования. Рядом кружились их наставники — опять вместе. Бато и Ара, сегодня такие хмурые и танцующие как две механические куклы. Оно и понятно: после вчерашнего они оба были расстроены, а у Ары еще и администратор под подозрением. Скрылся, находится в бегах, преступник или сообщник преступника, как знать? Тони подумала, что в таком состоянии не вышла бы танцевать. Но как знать, быть может, их учителя находят в танце утешение?

А вон там танцуют две пары из академии танца! Одна из этих пар, кстати сказать, была главными соперниками Лидии Пай и Антонии Бреннер на победу в четверть финале. Вон как роковая брюнетка Полин Антейс поглядывает на их пару, едва дым из носа не идет.

«Пульс твоей жизни», чудесная композиция «Лета любви», завершилась. Оркестр переключился на грахитану, и Тони цокнула языком от досады. «Обнимай меня» группы «Вспышка» ее особенно сильно раздражала. С этими ее бесконечными повторами, с глупыми словами! Хотя, конечно, никто тут не пел эту песню, звучала лишь мелодия, однако композиция-то была страшно популярна! И слова сами собой давно запомнились против желания. В общем, Тони едва не сбилась, и вероятнее всего, даже перестала бы танцевать вовсе, если б не Лидия. В самом начале пара Полин Антейс и Стин Фоджин натолкнулись на них. Будто бы невзначай, и хорошо, что это было не соревнование, но все-таки Тони ужасно рассердилась. И так музыка дурная, а тут еще толкаются всякие!

Она гневно посмотрела на Дина — потому что столкновение явно исходило от него, и перехватила крайне внимательный взгляд, устремленный на Лидию Пай. Словно парень что-то такое заметил в партнерше Тони… Но Лидия увлекла девушку подальше от соперников, и танец продолжился.

Когда выступление закончилось, Тони поняла, что ужасно вымотана. Проклятая «Вспышка» словно все силы забрала, честное слово! Девушка отправилась в туалетную комнату, и там услышала, как кто-то всхлипывает. Да так самозабвенно, словно во всем белом свете никого нет, чтобы подслушать звуки плача в соседней кабинке.

Тони нарочно задержалась возле умывальника, и ее любопытство было вознаграждено. Бледная, со смазавшейся косметикой, возле раковины появилась сама Ара Деннитсон.

— Будь проклята эта музыка, — в сердцах сказала она.

— А что такое? — осторожно спросила Тони. — Просто мне тоже не очень понравился выбор мелодии, но… В общем-то танцевать можно!

Ара выхватила из коробки на стене бумажную салфетку и зарыдала в нее так, словно искренне желала слезами размочить бумагу в кашу.

— Госпожа Деннитсон, — в растерянности сказала Тони.

Может, это возрастное? Но, по мнению девушки, Ара была не в том возрасте, когда происходят вот такие ужасные перепады настроения. От подросткового далеко, а вот сколько до климакса? Танцовщица выглядела слишком подтянутой и молодой, чтобы при взгляде на нее возникали мысли о таких вещах.

— Простите, простите, — почти шепотом ответила Ара. — Вы ведь новая партнерша Лида?

— Д-да, — еще сильнее растерялась Антония.

— Тогда вам повезло. Он чудесный мальчик, хотя, видно, переметнется от меня к Бато, а тот не сможет дать ему всего, что могу дать я!

Тони почувствовала, что ее кольнула внезапная ревность. Что это такое необыкновенное Деннитсон хочет дать «чудесному мальчику», чего он не в состоянии получить от Бато и от нее самой, Антонии Бреннер? Ведь она и сама уже метит в наставники, невзирая на молодость!

— Вы из-за этого плачете? — спросила Тони напряженно.

Но Ара вдруг обняла ее и склонилась к плечу — что при их разнице в росте было для женщины не слишком удобно. Тем не менее, знаменитая танцовщица заплакала Антонии в платье — ох, как бы не осталось там потом следов туши и помады! Хорошо хоть, это красное с тонкой черной тесьмой, а не нежно-голубое, на нем бы все точно отпечаталось навечно.

«Ну о чем я думаю? — упрекнула себя Тони, сама вчера плакавшая в объятиях Лидии. — Человеку плохо, а я о платье!»

И тут же была вознаграждена за сочувствие целым потоком слов.

— П-полтора месяца назад он сделал мне предложение, позвал замуж. Я сказала, что не горю желанием быть его женой! Тогда он поставил «Обнимай меня», поздно вечером, когда мы уже почти закрылись, и пригласил на танец. Это было очень… очень интимно. Мы танцевали, потом целовались, а потом…

Сдавленное рыдание. В туалет вошла одна из танцовщиц, смерила плачущую женщину гадливым взглядом, будто бы тут происходило что-то крайне неприличное, и Тони ответила хмурой гримасой. Щелкнула задвижка одной из кабинок. Ара перешла на шепот — не замолчала совсем. У нее просто не нашлось никаких сил на то, чтобы держать в себе свое горе.

— Потом я уже почти решила, что согласна, когда он оттолкнул меня. С отвращением. Словно я была в чем-то виновата. «Это все зря, — сказал он. — Мы слишком стары! Это уже навсегда!» Я сказала, что да, не молодею, что с каждым годом становлюсь старше, да и он уже не тот огурец, что двадцать лет назад. Так и сказала — огурец, — проговорила Ара чуть громче.

И с горечью рассмеялась.

— Тогда он сказал, что есть средство — стать моложе, быть ярче и энергичней. И я сказала — вот бы это использовать в танце, а потом… потом добавила, что это все сказки, и что каждый возраст надо принимать, и себя в нем надо любить. А он, он тогда сказал, что не может принять то, каков он есть, и что меня тоже не может принять в этом виде. Нет, «в этой оболочке». И я ответила, что я всю силу и молодость вкладываю в танец, и сколько бы ни было еще — все вложу туда же. Тогда он засмеялся и ушел. И вот… начали пропадать туфли.

— Он, это…

— Корни, конечно! Корни Эдвелл, — жарко прошептала Ара. — А я-то, дура, до вчерашнего дня была как в тумане и не понимала, как это связано.

— Подождите-ка, — сказала Тони. — Вчера… Вчера был допрос?

— Допрос? — голос Ары зазвенел, словно надтреснутый хрустальный бокал. — Я думала, что меня пригласили как свидетеля, а не подозреваемую!

Из кабинки вышла давешняя недовольная танцовщица, с тихим фырканьем подвинула их от умывальника и сказала:

— Нашли где обсуждать свои делишки!

Какое счастье, она не слишком вслушивалась в разговор. Тони взяла Ару за руки и сказала:

— И правда, госпожа Деннитсон! Вы не хотите пройти в комнату для отдыха? Здесь есть.

И подумала, что должна, просто обязана позвать туда Лидию или Флайминга. Кто-то из них двоих должен был это услышать. Но только как? Попросить кого-то. Хоть бы Бато встретился по пути или кто-то знакомый… К примеру, в холле раздают листовки ученики и помощники — заманивают новичков в студии и школы танцев. Может, кто-нибудь видел Флая?