Моя Нирвана (СИ) - Инфинити Инна. Страница 58

А иногда он пишет что-то такое, от чего перехватывает дыхание:

«Мечтаю снова увидеть тебя»

«Ты нужна мне»

«Я обязательно все исправлю, только дай мне шанс»

Такие сообщения побуждают меня напечатать Мише ответ, но каждый раз, когда я заношу над смартфоном палец, я вспоминаю новогоднюю ночь и Виолетту.

— Ты любишь ее? — мой вопрос.

— Да, люблю. Ее, а не тебя. Поняла?

Его ответ уничтожил во мне все: надежды, мечты, любовь. Сейчас в душе лишь пустота, изредка заполняемая предательски теплым чувством, когда Миша пишет мне что-нибудь очень трогательное.

— Кто тебе там столько пишет? — с улыбкой интересуется мама, когда я в очередной раз сжимаю в ладони телефон с новым сообщением от Миши.

«Ты мне сегодня снилась»

— Да так… Никто. — Убираю гаджет в сторону.

Я уже закрыла сессию, и мы поехали в Красную поляну. Мама, Артем и Костя каждый день катаются на лыжах, я же сначала до обеда сплю, а потом просто гуляю по красивой заснеженной местности. От сильных нагрузок левая нога еще ноет. В первый день я попробовала встать на лыжи, но после съезда со склона сняла их из-за боли. Больше не рискую.

— Лизочка, что тебя беспокоит? — мама подходит ко мне и садится рядом на кровать. Отчим и Костя еще катаются, родительница вернулась раньше и зашла ко мне в номер.

С шумным выдохом я устраиваю голову на маминых коленях. Она тут же берется гладить меня по волосам. Точно, как в детстве.

Мамины ласковые руки успокаивают. Я смотрю перед собой в стену гостиничного номера, отделанную деревом, и чувствую, как в глазах начинает щипать. Родительница не торопит меня с ответом, но я знаю, что она уже всерьез беспокоится за мое состояние. Ведь я только и делаю, что сжимаю со слезами на глазах пиликающий телефон.

— Мам, почему вы с папой развелись? — произношу вслух совсем не то, что она ожидает от меня услышать.

Ее руки резко замирают у меня в волосах. В целом, я знаю о причинах развода родителей, но зачем-то хочу спросить у нее.

— Твой папа захотел быть с Кристиной, — спокойно отвечает через какое-то время.

— Он любил ее, а не тебя?

— Да, — коротко произносит, возобновляя движения у меня в волосах.

— А ты любила его? — продолжаю задавать уж слишком личные вопросы. Мы с мамой всегда были близки, но такие вещи я никогда раньше у нее не спрашивала.

— Я любила, — снова спокойный ответ.

— Как ты переживала развод?

— Тяжело. — Мама шумно выдыхает. — Но у меня была ты. А потом я встретила Артема и полюбила его. — При упоминании об отчиме я чувствую, как мама слегка улыбается, хоть и не вижу ее лица. — Максим был моей первой любовью: сильной, яркой, но она прошла. В общем-то, как это чаще всего и бывает. Просто нужно понимать, что бывает первая любовь, а бывает настоящая любовь. И не всегда они совпадают.

Эти слова заставляют меня перевернуться на спину, чтобы увидеть маму. Я смотрю на ее доброе родное лицо снизу вверх и решаюсь задать еще один вопрос:

— А первая любовь всегда проходит, да?

— Нет, не всегда. Но чаще всего да. По крайней мере я не знаю никого, кто создал бы долгий союз со своей первой любовью.

— А как же папа и Кристина?

Мама на секунду задумывается.

— Ну, если честно, я не знаю подробностей их отношений. В школе, пока в наш класс не пришел Максим, Кристина встречалась с другим парнем. Но любила она его или нет, я понятия не имею.

— С кем она встречалась? — удивленно спрашиваю.

— С Егором Кузнецовым.

Мои глаза, наверное, лезут на лоб. Мама замечает, насколько я изумлена, и слегка смеется.

— Это было так давно… Ощущение уже, что в прошлой жизни.

Я мысленно пытаюсь представить Кристину и дядю Егора вместе. Это кажется такой дикостью.

— И долго они встречались? — осторожно интересуюсь.

— Вроде бы класса с десятого и до конца школы. Но точно я уже не помню.

Я делаю глубокий вдох, чтобы набраться смелости для самого важного вопроса.

— А ты знала настоящую маму Миши? — быстро выпаливаю, пока не передумала спрашивать.

Рука родительницы, которая только что аккуратно гладила меня по щеке, резко замирает. Мама смотрит на меня с испугам и явно не знает, как реагировать на вопрос.

— Я знаю, что Мишу усыновили, — быстро добавляю. — И Миша тоже уже знает. В общем, в папиной семье уже все знают, это больше не секрет.

Я замечаю, как мама медленно расслабляется и облегченно выдыхает.

— Я не знала, что Максим и Кристина рассказали Мише правду.

Я решаю не говорить маме, что Мише никто ничего не рассказывал, а он сам узнал. Сравнив свой ДНК с моим.

— Так ты была знакома с его родной матерью? — возвращаюсь к первоначальному вопросу.

— Да, — отвечает, помедлив. — Вика тоже была нашей одноклассницей.

— И какой она была?

От предвкушения рассказа о биологической матери Миши сердцебиение почему-то ускоряется. Я сейчас испытываю то самое чувство, которое обычно бывает, когда чего-то очень сильно ждешь и вот-вот получишь. Как долгожданный велосипед в детстве. Или как поездка в Диснейленд, о которой всегда мечтал.

— Я не дружила с Викой, хоть мы и учились в одном классе, — мама медленно начинает рассказ. — Но она была довольно странной.

— В чем? — меня удивляет такое начало.

— По школе ходили слухи, что у нее проблемы с головой в прямом смысле. Якобы Вика регулярно наблюдалась у психиатров. Я не знаю, насколько это правда, но назвать Вику странной я действительно могу.

— А в чем проявлялась ее странность?

Мама на мгновение задумывается, как бы вспоминая.

— Ну, Вика могла ни с того ни с сего заплакать, а через несколько минут уже смеяться. Могла сама с собой разговаривать. Иногда она очень медленно реагировала. Ну и в целом она отставала в умственном развитии для нашего возраста. Когда нам всем было по 16–17 лет, ей как будто было 13.

Наверное, я ожидала услышать о Мишиной матери что угодно, но только не такое.

— Максим, кстати, ее очень не любил в школе. — Родительница тем временем продолжает. — Он называл Вику тупой блондинкой из анекдотов.

— А почему она умерла? — решаю спросить все, что меня давно интересует. — Кристина всегда говорила фразу «трагически погибла».

— Вика покончила с собой. У нее были проблемы с алкоголем и наркотиками. — Мама отрывает от моего лица взгляд и задумчиво смотрит в окно, а у меня от этой шокирующей информации даже рот слегка приоткрывается. — Жаль, что у Вики так трагично сложилась жизнь. Плохим человеком она не была. Да, очень странная, но точно не злая и не жестокая. Просто, видимо, действительно были проблемы со здоровьем. К сожалению, от них никто не застрахован.

— А кто Мишин отец?

— Этого я не знаю.

— А почему Кристина дружила с Викой, если она была такой странной?

Мама едва заметно пожимает плечами.

— Этого я тоже не знаю. Но после Викиной гибели она сразу усыновила Мишу. Мы с Максимом тогда были женаты и ждали тебя.

— А потом папа развелся с тобой, женился на Кристине и усыновил Мишу? — догадываюсь.

— Да.

Я замолкаю, погрузившись в свои мысли. Ну вот я и спросила все, что давно хотела. Я провела небольшое расследование, когда почти 5 лет назад узнала о Мишином усыновлении, например, я выяснила, что мама была у отца первой женой, а я его первый ребенок, но все же многое мне осталось неясным.

— Почему тебе вдруг так интересно узнать про Мишину настоящую маму? — неожиданный вопрос родительницы застает меня врасплох. Ответа на него у меня нет.

Мама тем временем все еще мягко ковыряется в моих волосах, терпеливо ожидая, что я ей скажу. Но я лишь отвожу взгляд в сторону.

— Это Миша тебе пишет каждый день? — аккуратно интересуется.

— Да, — отвечаю едва слышно.

Мама продолжает успокаивающе гладить меня по голове.

— И цветы в больнице тоже от него были?

— Да.

Я набираюсь смелости и перевожу на родительницу взгляд. Она слегка улыбается.