Тайный сын миллиардера (СИ) - Лакс Айрин. Страница 32

— И в кладовку меня не отправишь? — сын задрожал и даже побледнел, крепко-крепко сжав зубы.

— Почему ты спрашиваешь?

— Стефан обещал отправить меня в кладовку, а я боюсь. Там всегда гадко и много всего страшного.

— Я не отправлю тебя в кладовку, — успокоила сынишку. — Но я до сих пор не могу понять, кто разбил вазу.

— Я, — вздохнул Мирослав. — Из рогатки.

— Из рога-а-а-атки!

— Да.

Я вспомнила, как сегодня днем Кирилл учил Мирослава стрелять из рогатки, бил по жестяным банкам. Обычно Мирослав не играл с рогаткой, но после уроков Кирилла не расставался с ней. Очевидно, сынишке так понравилось сбивать все подряд, что он решил и на вазе Стефана свои умения отточить!

— Ты же знаешь, что это нехорошо, правда?

— Знаю. Зря ты на папу накричала, он не разбивал.

— Я не кричала.

— Кричала, я слышал.

Теперь настал мой черед смутиться. Я думала, что контролирую уровень шума, еще и на Крестовского шикала, чтобы он шумел тише, а сама разбудила сынишку громкими обидными речами.

— Давай ляжем спать? Я тебя не буду ругать, но знай, что нельзя бить чужие вещи просто потому что тебе не нравится их хозяин. Это нехорошо…

Сынишка крепко-крепко обнял меня и забрался под одеяло.

— Ты не уйдешь?

— Останусь с тобой.

— А папа еще придет? Я не успел подумать, хороший он или нет. Как я буду думать, если его нет рядом?

На этот вопрос у меня, к сожалению, не было ответа.

— Завтра мы обязательно что-нибудь придумаем. Вместе.

Глава 20

Кирилл Крестовский

— Папа, волшебство существует!

Я едва не выронил кофейную чашку из рук на кафельный пол. Бусинка влетела на кухню, будучи растрепанной и заспанной, но все равно красивой! Рыжие волосы разметались по плечам.

— Доброе утро, Бусь! Как дела?

— Па, ну ты не слышал меня, что ли?

Дочка взобралась на высокий стул, начала болтать длинными ногами в воздухе.

— Я уснула вчера в другом доме, а проснулась в нашем! Это волшебство! Магия! Значит, и зубная фея ко мне придет?

— Зубная фея? Ого… Я думал, что ты в нее больше не веришь!

— Не верила. Но если есть волшебство, значит, и фея тоже есть!

Дочка улыбнулась и покачала пальцем верхний зуб.

— Скоро выпадет! Пусть Фея принесет мне под подушечку новый планшет! — хитро улыбнулась.

Я снова едва не поперхнулся кофе.

— А монетки ты уже не принимаешь?

— Па, это прошлый век. Даже бумажные деньги. Передай Фее, что я хочу новый планшет. Старый вчера уронила, и на экране трещина.

— Ааа…

Теперь ясно! Дочка просто не знала, как сказать, что разбила планшет.

— За фантазию твердые сто баллов, а вот над исполнением надо потрудиться! — пожурил дочку. — Не показывай сразу, чего ты хочешь. Втяни собеседника в игру…

— А иначе что?

— Иначе, — вздохнул, вспомнил события вчерашней ночи, когда в открытую я заявил о всех желаниях, а Василиса меня отвергла. — Бывает нехорошо, — заключил лаконично.

— Мы еще увидим Василису? — спросила дочурка.

— Садись завтракать. Я сделаю тебе омлет.

— Хочу шоколадные шарики с молоком.

— Тогда я Фее про планшет не смогу рассказать.

— Хорошо, давай омлет! — легко согласилась дочка.

Сегодня домработница взяла выходной, и я искренне надеялся, что смогу взбить приличный омлет и не испортить завтрак дочери!

— Ты не ответил про Василису и Мирослава! — напомнила дочка. — Он такой рыженький, как морковка!

— Василиса тоже рыженькая.

— И я!

— И ты, солнышко. Знаешь, почему?

— Почему?!

Дочка сложила ладошки под подбородком и приготовилась слушать.

— Потому что мы все — одна семья.

— Как это?

Яйца благополучно были разбиты, порывшись в кухонных приборах, я смог найти миксер с венчиком и плеснул в миску молока наугад, начал взбивать, лихорадочно соображая, как сказать дочери о брате или не говорить? Да к черту все, скажу, как есть… С Василисой я еще не помирился, но что-нибудь обязательно придумаю.

— Папа, ты нарочно шумишь! Почему мы одна семья? — спросила Агни, как только миксер перестал взбивать яично-молочную смесь.

Я выбрал сковороду среднего размера и поставил на плиту.

— Мирослав — твой брат, а Василиса — твоя тетя.

— Ты — мой папа, а мама Адель — только мне мама? Мирославу она кто?

— Тетя. А еще… Мирослав — твой брат, но ближе, чем ты думаешь.

— Как это?

— Мирослав — мой сынишка, значит, он твой брат.

— Родной?!

— Наполовину.

— Такое бывает?

— Бывает. У вас мамы разные. Тебя родила Адель, а Мирослава — Василиса.

Я напрягся, ожидая сложных вопросов. Но Агнесс легко кивнула:

— Теперь все ясно! А почему Мирослав с нами не жил? Он же не только что родился? Он большой! И сильный.

Выдохнул.

Не так страшен черт, как его малюют!

Агнесс восприняла новость вполне хорошо, даже начала засыпать меня вопросами про Мирослава, ответов на которые я дать не мог.

— А какие конфеты он любит? Или он не любит конфеты? Давай, он не будет любить мои любимые конфеты? Мальчикам вредно! — заявила дочь.

После потока ее вопросов моя голова слегка накалилась, как та плита, на которой стояла сковорода с омлетом.

— Бусь, неужели тебе для брата конфету жалко? Он с тобой игрушками делился?

— Делился.

— Значит, не стоит жадничать. Хорошо?

— Хорошо, а почему Мирослав с нами не жил? Теперь он будет жить с нами? И Василиса?

Рано ты обрадовался, Кир Саныч! Пошли вопросы сложнее, так сразу не ответить!

— В общем, Бусь, когда ты была маленькой, я с Василисой… Как бы тебе это сказать, познакомился, и хотел пару создать.

— Как два сапога пара? Учительница постоянно так говорит! — хихикнула дочь.

— Не такую пару, не как пара обуви, а как мама и папа. Те, которые живут вместе, любят друг друга, растят детей…

— Вы бы отдельно спали? Или вместе, как настоящие мама и папа? Нам на уроке рассказывали, что такое хорошая семья. Там родители спят вместе, а где отдельно или живут в разных домах — это плохая семья и развод! Вот, например, у моего друга Кости — развод! — важным голосом заявила дочка.

— Ого! Тогда скажу, как есть!

Я сел за стол напротив дочери, заглянул ей в глаза.

— Все должно было идти как нельзя лучше.

— Почему нельзя?

— Это фигура речи такая. Короче! — вытер пот со лба. — Все в планах было замечательно, пока не вмешалась небольшая ссора. Нам пришлось пожить отдельно некоторое время… Но теперь мы снова встретились.

— И будете жить вместе?

— Хм… Надо подумать. Не все так просто.

— Почем?

— Люди не могут просто так взять и начать жить вместе.

— Но почему люди просто не могут быть вместе?

— Разные планы, взгляды на жизнь, мы с Василисой еще не все решили…

— А я думаю, что это скучно! — заявила Бусинка. — Надо просто пригласить Василису и Мирослава, у нас такой крутой дом, им обязательно понравится, и они захотят здесь остаться. А еще…

— Что еще?

— Еще у тебя горит омлет!

Японский бог! Точно горит… Я поспешно выключил плиту, вытряс горелый омлет на сковороду. Нет, такое даже голодная собака есть не станет!

— Как насчет завтрака в виде шоколадных шариков с молоком? — я потряс пачкой.

— Нет. Хочу омлет!

— Но ты же хотела шарики с молоком.

— Перехотела. Твой омлет так вкусно пах, папочка! — поцеловала меня в щеку. — Пока не сгорел, конечно.

— Пока не сгорел. Все очень даже неплохо! — вздохнул и принялся за омлет второй попыткой.

На этот раз омлет ни капельки не подгорел, мы позавтракали. Потом приехала няня, а я с чистой совестью, но в раздумьях отправился в офис.

Всю дорогу думал о словах Бусинки: почему люди просто не могут быть вместе, если есть обоюдное желание?! Надо было извиниться перед Василисой. Снова мне извиняться, а как иначе? Я ее подвел в прошлом, обидел смертельно. Очевидно, даже сейчас те отголоски сказываются!