Совершенное королевство (СИ) - Венкова Лина. Страница 46

Эрик

Нужно было прикрыть её в каком-нибудь чулане без еды ещё тогда, когда я был на Шпицбергене, но кто мог предугадать, что мать решиться раскрыть свое инкогнито, да ещё и в такой день?

События этого бала навсегда отпечатаются в моем мозгу удушающим кошмаром. Зал опустел в считанные секунды, словно по щелчку — никто не хотел ввязываться в старые распри королевской семьи. Я оглянулся: Ривал чуть ли не силком вёл Фрею к выходу, на ходу схватив Хелену за руку, желая увести и её тоже. Хелена этого не позволила — она освободила руку, сердито сверкнув глазами, и подошла ближе к нам. Я, закрывающий Мэрит собой, Сэд, и Хелена — все, кто остались.

Офелия, довольно улыбаясь, с хлопком сняла пистолет с предохранителя и нацелилась на меня.

— Отойди, Эрик. Тебя я убивать не хочу.

Рядом послышался ещё один хлопок; я скосил взгляд. Сэд держал Офелию на прицеле — его ведущая рука заметно подрагивала. На какую-то долю секунды я им восхитился: какой же силой воли нужно обладать, чтобы угрожать жизни номинального монарха, пусть даже официально уже мёртвого? Я не задам ему вопрос, зачем он принёс оружие на праздник, если только он не позволит в этот день пролиться крови Мэрит и Хелены.

Такого поворота королева не ожидала — она замешкалась, немного опустив пистолет и вернув его на предохранитель. Где-то в коридоре послышался цокот каблуков и в зал вбежала Эрнестина.

— Что ты творишь, Офелия?!

Несколько мгновений — и Эрнестина гордо выпрямилась передо мной, закрывая собой и меня, и Мэрит.

Повисшую в зале гнетущую тишину нарушали лишь наши напряженные вздохи — абсолютно все были напряжены до предела; хватило бы самой крошечной искры, чтобы вспыхнуло пламя.

Лицо Офелии исказилось. Это не было ненавистью или злостью — лишь чистой воды отвращение. Она опустила оружие.

— Эрнестина. — Голос матери так и сквозил желанием всадить пулю в соперницу.

Мачеха едва заметно выдохнула.

— Ты выбрала неудачные время и место для своих выходок, Офелия. В Брэмблиз полно охраны. Тебя вышвырнут, как собачонку.

— Твоя охрана… пала. — Насмешливо ответила Офелия. — Тебе стоило бы научиться получше подбирать людей в спецслужбы.

— За домом ведётся видеонаблюдение из всех отделений полиции региона. — Обманчиво мягко произнесла Эрнестина, незаметно локтем отталкивая меня назад.

— Да только пока они среагируют… — жестко произнесла мать, дернув рукой с пистолетом и бросив мимолётный взгляд на Сэда — парень всё также держал её на прицеле. Его взгляд стал более сосредоточенным и твёрдым, он ни на мгновение не опускал руку. — Всё, что я делаю — всего лишь забираю то, что всегда было моим.

— Желая при этом убить родную дочь?! — Распалялась Эрнестина. — Офелия, ты ещё тогда была не совсем здоровой, но сейчас… Прошу тебя: уйди. Не дай случиться непоправимому. Мэрит отпишет тебе Шпицберген добровольно — я даю своё слово.

— Ты даешь мне свое слово? — Офелия криво улыбнулась. — Ты, потаскуха, отнявшая моего мужа и мою жизнь, смеешь меня в чем-то заверять своим словом? Сейчас ты пожинаешь плоды своей глупости, Эрнестина. Если бы ты была достаточно умна и внимательна, то давно предвидела бы подобный исход событий. Ты должна заплатить за то, что Густав заменил меня тобою.

— Это неправда. — Я поравнялся с мачехой. — Отец любил Эрнестину — всю свою жизнь, с самого детства. Ваш с ним брак был браком по расчету и разрушил отцу жизнь. Не делай вид, что ты этого не осознаешь.

— Эрик дело говорит, — подтвердила Эрнестина. — Никто в королевстве не знал правды, и ты, видимо, тоже. Он не любил тебя ни секунды в своей жизни. Густав… был всецело моим. С каким упоением он предавался любви со мной! И как же сильно презирал тебя, Офелия.

Мать вновь подняла оружие, целясь Эрнестине в грудь. Её твёрдости немного поубавилось.

— Ты лжешь.

Эрнестина ухмыльнулась.

— Нет.

— Не знаю, ради чего вы оба это говорите, но это неправда. Густав любил меня. Ради его любви я была готова на всё. Ты околдовала его, и это из-за тебя мне пришлось покинуть резиденцию и десять лет прожить без собственного имени. Из-за тебя, ведьмы, я была вынуждена нанести последний удар единственному человеку, которого любила.

— Боже, нет! — Среди разыгравшегося водевиля голос вышедшей вперёд Мэрит был едва слышен. — Мамочка, что ты такое говоришь?! Ты врёшь! Зачем ты говоришь неправду? Я не верю тебе! Господи… — Сестра зашлась рыданиями.

Офелия улыбнулась одним уголком губ, и этого хватило понять, что счёт идёт на секунды. Одним точным движением королева навела дуло пистолета на дочь и взвела курок.

Прода 04.06

Лясь!

Эрнестина свирепо бросилась на соперницу, рьяно пытаясь выбить пистолет из пальцев Офелии. Мать уклонилась, и Эрнестина, не упуская возможности, влепила ей такую звучную пощёчину, что едва не зазвенели стёкла.

Всё, что происходило дальше, смешалось в один большой серый ком, и, хотя прошло всего несколько секунд, в моём объятом ужасом мозгу эти мгновения растянулись в бесконечность. Я даже не услышал звука выстрела — лишь увидел, как Эрнестина ступила несколько неуверенных шагов назад, а на её спине стремительно увеличивалось красное кровяное пятно.

Всё казалось нереальным до такой степени, что походило на дешевое кино с плохими спецэффектами. Это не может быть правдой, и то, что я вижу, как Эрнестина падает на зеркальный пол праздничного зала с алой раной в груди — ложь, ложь моих глаз, ложь этого мира; грязная фальшь, не имеющая права на существование; опровержение всех законов, на которых держится этот гнилой мирок.

Какое-то ужасное мгновение все присутствующие задержали дыхание и даже не двигались, но только не я — ненависть такой степени, которую я никогда не испытывал ворвалась в мою голову подобно шторму, или урагану. В тот чёрный момент я готов был убить Офелию собственными руками.

Я упал на колени в лужу крови возле Эрнестины и всё ещё питал слабую надежду на её спасение — грудь королевы рвано вздымалась, и схватил испачканными в крови пальцами её руку. Пульс ещё был.

— Отойди от неё, Эрик.

Я поднял голову на Офелию — улыбка на её лице не была улыбкой нормального человека. Чудовище; сущий демон.

— Одна есть, кто следующий? Может она? — Прицел в Хелену. — Сколько ещё людей должно умереть, чтобы наконец-то умерла Мэрит?

— А ты знаешь… мама… что сыновья Эрнестины, — тоже дети нашего отца? — У меня практически не было надежды, что это её отвлечёт.

— Что? — Испуганно отозвалась королева, переведя взгляд на меня и чуть опустив оружие. — Что ты сказал?

Её круглое лицо, так похожее на лицо Мэрит, вытянулось. Мне удалось выиграть несколько спасительных для Хелены секунд — мать, не опуская оружие, повернулась в мою сторону и прицел всё же сместился в сторону от девушки.

Этих мгновений хватило в полной мере.

Выстрел пришелся Офелии в живот — она выронила пистолет, мгновенно осев на пол. Следом за ней уронил оружие Сэд, схватившись за голову.

— Я застрелил монарха!

Мэрит переводила взгляд с одного окровавленного тела на другое, пока вконец не лишилась чувств — Сэд, сам трясущийся, как стебелёк на ветру, едва успел её подхватить.

От произошедшего мутило всех. Я вытащил из кармана телефон, но тот выпал из дрожащих рук и разлетелся на две части.

— Вот мой, — подошла Хелена, протягивая мне свой смартфон. Её лицо было серым, и казалось, что её вот-вот стошнит. — Я не знаю номер норвежской службы спасения.

Я молча принял телефон из её рук, отчётливо понимая, что Эрнестине уже не помочь.

Глава 23. Долго и счастливо

Хелена

Эрнестину похоронили в Брэмблиз. В саду, в тени вековых дубов она нашла покой. Офелия… я не знаю, куда забрали её тело. Меня это и не интересовало.

Если несколько дней назад я даже не знала о существовании тёти, то теперь вообще не могла охватить масштаб произошедшего. Она погибла, защищая своих приёмных детей от их собственной матери. Я даже когда произношу это, то не могу поверить. Не хочу верить в её смерть…