Часы-убийцы - Карр Джон Диксон. Страница 43

Громко откашлявшись, он плотнее запахнулся в плащ и повернулся в сторону кровати. Черный плащ и растрепанная седеющая шевелюра делали его и в самом деле похожим на приготовившегося к решительной схватке с прокурором адвоката.

– Ваша честь, господа присяжные, – снова начал он, поправив пенсне, – беспристрастному слушателю могло бы показаться, что все непредвиденные совпадения, все случайности играют на руку моему уважаемому другу и прямо-таки на тарелочке преподносят необходимые для его версии факты и улики; мне же случай решительно отказывается подыгрывать. Должен, однако, сказать, что подобное везение должно было бы обеспокоить нашего друга. Едва он начинает искать хоть одну наводящую на след преступника улику, как находит их сразу полдюжины. Не успевает раскрыть рот, чтобы высказать свою версию, как находятся свидетели, подтверждающие ее. Мне это очень не нравится. Я не верю, что настоящий преступник мог оставить такой очевидный след, так много губительных для него улик. С вашего разрешения я намерен рассматривать это дело как уголовное преступление, а не как игру в сыщиков и разбойников. Отсюда и будут вытекать те следствия, которые я собираюсь положить в основу своей речи.

– Слушайте! Слушайте! – подбадривающе воскликнул Хедли.

– И если, – невозмутимо продолжал Фелл, – мой уважаемый друг на минутку заткнется, то я попробую изложить свою точку зрения. Для начала скажу, что мне хорошо известны основные правила разведения кур...

– Ну-ну-ну! – вскочил с места Хедли. – На мой счет можете говорить все, что вам взбредет в голову, но против того, чтобы устраивать из дела комедию, я протестую. Прежде всего, у нас нет времени для шуток, и, к тому же, дело, в котором речь идет о человеческой жизни, плохой повод для смеха. Если у вас есть что сказать, говорите, но не стройте из себя клоуна!

Фелл снял пенсне и, оставив позу выступающего в суде адвоката, очень тихо проговорил:

– Неужели вы не понимаете? Неужели не видите, что я никогда в жизни не говорил так серьезно? Я пытаюсь спасти эту девушку от ареста, если только не от чего-то гораздо худшего. Кроме того, я хочу спасти вашу профессиональную репутацию. Собираюсь изложить дело так, чтобы вы поняли, на какое безумие идете. Я не эксперт в вопросах юриспруденции, но, тем не менее, кое-что знаю об адвокатах и их методах. Я покажу вам, что сделал бы какой-нибудь Гордон-Бейтс или сэр Джордж Карнахан с вашей жалкой обвинительной речью. Быть может, я ошибаюсь, но, видит бог, говорю абсолютно серьезно.

– Ладно, продолжайте свою речь, – буркнул Хедли.

– Итак, мне хорошо известны правила разведения кур, – хрипловатым голосом снова начал Фелл, – сводящиеся к тому, что следует особенно опасаться двух ошибок, а именно: а) нельзя складывать все яйца в одну корзину и б) не стоит считать цыплят до того, как они вылупятся. Обвинение допустило обе ошибки, в особенности по двум пунктам обвинения, которые вы считаете взаимосвязанными и взаимозаменяемыми. Если эта женщина убила Ивена Мандерса, то она убила и Джорджа Эймса. Если эта женщина убила Джорджа Эймса, то она убила и Ивена Мандерса. Оба обвинения связаны между собой и основываются одно на другом. Следовательно, достаточно, чтобы возникли обоснованные сомнения хотя бы по одному из них, как тут же рассыплется и второе. Возьмем для примера перчатку с правой руки. Обвинение утверждает, что эта перчатка не могла быть на той руке убийцы, которая нанесла удар Эймсу. Кровь, хлынувшая из раны, покрыла бы всю перчатку, а не оставила одно лишь небольшое пятно – к тому же, в таком месте, где оно никак не моглр бы оказаться, если бы убийца держал оружие в этой руке. Пусть так! Однако отсюда наш друг делает вывод, что Элеонора Карвер убила Эймса левой рукой, а поскольку факты говорят, что женщина, совершившая убийство в "Гембридже", была левшой, то, значит, оба убийства совершены одним и тем же лицом.

– Вот это я и называю, – подчеркивая свои слова резким кивком, продолжал Фелл, – складывание всех яиц в одну корзинку. А вот это, – подойдя к тайнику, он вынул из коробки левую перчатку и швырнул ее на кровать, – не что иное, как попытка считать невылупившихся цыплят. По вашим словам, в момент убийства эта перчатка была на руке обвиняемой. Взгляните, господа, и вы увидите, что на ней нет ни капли крови. Но вы же сами утверждали, что кровь должна была хлынуть из раны. Таким образом, мы, пользуясь вашей же аргументацией, пришли к выводам: 1) Элеонора Карвер, в отличие от женщины из "Гембриджа", не левша; 2) на руках преступника не было в момент убийства Эймса ни одной из этих перчаток.

Хедли как зачарованный поднялся, взял с кровати перчатку и уставился на доктора...

– Существенно, – продолжал Фелл, – чтобы мы поняли, что обвинение должно быть последовательным. Сейчас дело зашло уже настолько далеко, что нельзя просто сказать: удар нанесен все-таки правой рукой. Вы ведь сами только что доказали, что это совершенно неправдоподобно. Ну, а я доказал, что удар не мог быть нанесен и левой рукой. Уж если кровавое пятно оказалось на той перчатке, которая была в нескольких футах от раны, то от обвинения можно, самое малое, требовать, чтобы оно показало нам хотя бы микроскопическое пятно на перчатке с руки, нанесшей удар. Однако обвинение неспособно на это. Следовательно, не Элеонора Карвер убила Эймса. Следовательно, не она была и той женщиной, которая убила Ивена Мандерса. Эта пара перчаток доказывает лишь, что возведенное обвинением здание рушится под своей же собственной тяжестью! – Фелл, показав жестом, что он еще не кончил, вытащил платок, вытер лоб и с довольным видом огдяделся вокруг.

– Погодите, – негромко, но упрямо проговорил Хедли. – Возможно, я и впрямь немного увлекся в пылу беседы – тем более, что я хотел лишь вкратце изложить свою точку зрения. Но ведь есть же и другие конкретные улики...

– Уважаемые господа присяжные, – снова засовывая платок в карман, безжалостно продолжал Фелл, – обвинение, как я и предсказывал, сразу же затрубило отбой, демонстрируя тем самым шаткость своей позиции. Продолжу, однако, речь. Теперь всем нам уже ясно, что обвиняемая не была в перчатках. Тем не менее, одна из перчаток была найдена неподалеку от трупа, а другая – в тайнике. Если их бросила там не обвиняемая, то, следовательно, это сделал кто-то другой с очевидной целью отправить на виселицу мою подзащитную.

Я намерен доказать вам и еще кое-что. Если говорить о других "конкретных уликах", то я начну с убийства в универмаге. Как вы помните, я задал пять вопросов, относящихся к связи между двумя интересующими нас делами... Гм-м. Дайте мне ваши записки, Мелсон. Спасибо... Если разрешите, я снова вернусь к ним, но, может быть, в несколько ином порядке.

Фелл обвел слушателей подозрительным взглядом поверх пенсне. Хедли, однако, молчал, грызя мундштук своей погасшей трубки и не выпуская из рук перчатку.

– После того как доводы, основанные на том, что убийца – левша, рассыпались в пух и прах, на каком основании можно связывать Элеонору Карвер с убийством в универмаге? Только на том, господа, что женщина из "Гембриджа" тоже была молодой блондинкой (правда, один из свидетелей назвал ее шатенкой, но это не суть важно), одетой так же, как и большинство женщин в нашем городе. Но это же просто смешно, господа. Иначе говоря, вы, отождествляя Элеонору Карвер с женщиной-убийцей, исходите именно из неопределенности описания! Вы утверждаете, что убийца – вполне конкретный человек только потому, что в Лондоне есть масса похожих на него людей. Вы ссылаетесь далее на то, что, по словам самой Элеоноры, в день убийства она была в "Гембридже"; однако это отнюдь не доказывает, что Элеонора – убийца, скорее уж противоречит той характеристике, которую вы дали моей подзащитной. Хотите, я скажу, к кому подходят известные нам факты? К человеку, который знал, что Элеонора находилась в универмаге, и сообразил, что приведенное в газетах поверхностное описание применимо к девушке, но недостаточно, чтобы уверенно отождествлять его с каким-то конкретным лицом; к человеку, который прочел описание украденных вещей и понял, что за одним-единственным исключением они не могут быть однозначно опознаны, – короче говоря, к человеку, решившему свалить преступление на мою подзащитную.