Глаз бури (СИ) - Гринерс Эва. Страница 41

Внезапно она остановилась, робко глядя на меня.

- А как же мне теперь вас называть? И обращаться?

Я укоризненно взглянула на неё.

- Вот скажи, с чего ты взяла, что что-то должно измениться? Это теперь моя жизнь, пусть я этого и не хотела, но приняла. Я - Тээле, дочь Храна Соула из Туаргосса. Ты хочешь знать всё остальное?

Волной любопытства девушку просто подкинуло ко мне и она вскрикнула:

- О да, конечно!

- Хорошо, - ответила я, - только пообещай, что никому ни словечка не расскажешь. Это будет наш секрет.

Роуда молча сделала какой-то сложный знак у своего рта, из которого я поняла, что губы ее пришиты одна к другой и она, даже если пожелает, рассказать ничего не сможет.

- В то утро я собиралась поехать на экскурсию… ну, в общем, в небольшое путешествие… - мой рассказ петлял, обходя неудобные моменты, в том числе и о моих товарищах по несчастью. Однако Роуда оказалась догадливее.

- Тээле, других тоже переместили в наш мир? Они тоже создают здесь что-то?

- Вот этого я не могу тебе рассказать, прости, - твердо ответила я, - всё-таки у них здесь своя жизнь, и вряд и об этом должны знать все.

- Конечно, конечно! - закивала головой, как пони, Роуда, - но вот этот, которого вы упомянули, Илия. Он тоже здесь? Честно - вы его хотите найти?

Я опустила голову. Роуда задумалась, а потом продолжила медленно.

- Но если вы друг друга не знали, и виделись один раз, почему вы так страстно этого хотите?

Невольно я встала и отошла к окну.

- Так просто бывает, дорогая. Лично я об этом только читала, и со мной это в первый раз. Чтобы человек запал в самую душу за какие-то минуты. Сама не понимаю, почему так произошло. Я даже не знаю, думает ли он обо мне…

- Понятно, - с видом бывалого, умудренного жизненным опытом, человека, сказала Роуда, прищурив глаза. - И если бы не этот Илия, вы бы давно полюбили Аджаро.

И она важно покачала головой в знак подтверждения своих слов.

Я невольно рассмеялась. Что ж, где-то она была права. Илья мне очень мешал, занимая мои мысли и сердце. Поэтому мне нужно было его отыскать, чтобы разобраться с этим.

Когда высказала эту мысль Роуде, она крепко задумалась, а потом решительно сказала.

- Мы что-нибудь придумаем, Тээле. Вместе придумаем. Хорошо, что вы мне всё рассказали. Это же надо, такой груз в себе носить, и чтобы поболтать было не с кем! - она с таким сочувствием это произнесла, что я аж сама себя пожалела.

- Давай пойдем отдыхать, дорогая. И мне нужно подумать, и тебе. А завтра у меня первые клиенты. Хорошо, что это пока что Малисат с Шоараном. Не чужие люди, но всё же настрой должен быть рабочий и голова свежая.

Роуда помолчала секунду.

- Я сегодня переночую в вашей спальне, хорошо, госпожа? Вдруг вы захотите поговорить?

Я пожала плечами. Да с чего мне быть против.

- Конечно, распорядись, чтобы тебе там постелили.

Ночью меня разбудило то, что меня безбожно трясут за плечо.

Мне снились все подряд, и он, конечно, тоже.

- Что случилось? - я никак не могла вынырнуть из водоворота знакомых лиц, часть из которых были живыми, а часть портретами. Они кружили вокруг меня, словно затягивали, и я вот-вот должна была утонуть в них. Лицо Ильи мелькало то живым, то нарисованным, а я понимала, что мне стоит искать другое - ведь в этом мире он должен был стать иным.

- Тээле! Госпожа, я придумала, как вам его найти! Вернее, он сам найдет вас…

Присев в подушки, я выслушала Роуду и поняла, что предложенный ею выход, наверное, единственный способ мне встретиться здесь с Ильёй.

Глава 42

Я упорно трудилась, успевая поработать с несколькими клиентами в неделю. Поток желающих не иссякал, и я уже сомневалась, что когда-нибудь покину Гордеро.

С одной стороны, я была рада обилию заказов - с каждой законченной работой моё мастерство всё более оттачивалось. Оборотной стороной медали оказалось то, что я чувствовала себя всё более и более привязанной к столице. А мне хотелось чувствовать не только востребованность, но и свободу.

Однако я старалась не возводить это в степень проблемы. Когда я действительно буду готова, я уеду в любой момент.

А пока что работала, писала портреты знатных вельмож, преподавала и продумывала каждую деталь идеи Роуды. Её воплощение было масштабным и затратным по времени, однако сама идея была проста до гениальности.

Роуда сказала, что додумалась до этого, когда вспомнила о послании Малисат, о её тайной части.

Работая над портретами я заработала уже столько, что совершенно не нуждалась в деньгах отца и могла бы позволить себе писать всё, что душе угодно, путешествуя по Синцерии.

Я уже представляла себе, как разъезжаю по самым разным городам, всматриваясь в людей и запечатлевая самых интересных из них совершенно бесплатно. Конечно, у этого путешествия в мечтах была и еще одна подоплека. Однако, лица Ильи я не знала и, конечно же, не смогла бы его встретить и узнать.

Мне эта некоторая одержимость человеком, которого я видела полчаса в своей жизни и в сущности совсем не знала, напоминала почему-то миф о Психее и Амуре, о том, как она искала его, потеряв.

А сам Илья, как я иногда иронизировала, представлялся мне одной из гермесовских коров, с веником на хвосте, заметающим следы.

Что касалось финансовой стороны дела, у меня ведь еще было вознаграждение от короля Туаргосса - его я, как раз, собиралась забрать и обустроить хорошие классы рисования на моем острове. Суммы было вполне достаточно - я к этому моменту прекрасно ориентировалась в ценах и могла себе представить стоимость проекта. Кстати, для сравнения, на эти деньги можно было купить Глаз Бури целиком.

Дела в школе Гордеро шли хорошо. Роуда была совершенно увлечена и горда званием учителя, с обязанностями которого она прекрасно выполняла.

Я иногда присутствовала на её занятиях - мне нужно было убедиться, что она в процессе преподавания не совершает каких-либо грубых ошибок.

Вот и сейчас я присутствовала на одним из занятий для самых юных наших учеников.

Роуда проводила с ребятишками урок на тему “Натюрморт”. На небольшом возвышении стояла небольшая вазочка простой формы и апельсин.

Я не вмешивалась в ход занятия, только знаками показала Роуде издалека, чтобы она проверяла периодически - правильно ли держат дети угольки в руках и ровно ли лежат перед ними листочки.

Роуда, как обычно, поняла меня с полуслова и прошлась по рядам, не прерывая своих объяснений.

“Молодец, - подумала я, - ничего не забыла, всё дословно, как я ей объясняла. Да еще и попроще пытается разложить, чтобы детям понятно было”.

Одобрительно ей кивнув, от чего она просияла, я поспешила к себе в студию. Там меня ожидали четыре незаконченных портрета. Присутствия заказчиков-натурщиков уже не требовалось, там оставалось проработать только детали, так что встретить никого, кроме слуг, я не ожидала. И ошибалась.

- Ридганда Тээле, вас ожидают, - склонился передо мной охранник у дверей.

Я удивленно приподняла брови.

- Кто там, Вамир?

Тот сделал знак, проведя ладонью по своему лицу сверху вниз - это означало, что здесь присутствует какое-то крайне высокопоставленное лицо и ему велено молчать.

Задавать вопросы дальше было бессмысленно и я, взглянув на себя в тускло-зеркальную панель на стене, обреченно вздохнула. Вид был абсолютно рабочий - грязный фартук, руки в краске и угле, хотя я и оттирала их. Даже на лбу какое-то пятно.

Я сняла фартук и постаралась его чистой стороной привести себя в пристойный вид. Получился не вполне пристойный, но получше, и я вошла в студию.

Между мольбертами расхаживал человек в нарядной дорогой одежде, которую носила знать. Через плечо была нашита какая-то лента голубого цвета, выглядела она, как знак отличия. “Чиновник какой-то, - подумала я своим земным языком”