Читатель предупрежден - Карр Джон Диксон. Страница 39
— Она не хотела рисковать, — буркнул Г.М. — И легко могла это сжечь.
— Вы так рассчитывали на этот альбом, сэр?
— Ну, может быть, не совсем так… хм-м, может быть, нет. Но я был уверен, что наконец-то смогу доказать себе и другим, что я был прав. Если бы в этом альбоме была одна маленькая штучка, одна маленькая штучка.
Согнутым пальцем он несколько раз стукнул по альбому. Потом тяжело прошел через темную комнату и уселся в кресло. За ним в залитых дождем стеклах вспыхнула еще одна молния. Мастерс покачал головой.
— К сожалению, ничего не удастся сделать сэр. Если бы остался хотя бы малейший след, мы поставили бы на ноги весь полицейский аппарат, и уверен, нашли бы эту вырезку. Но нет абсолютно ничего! Мы даже не знаем, ни из какой она газеты, ни даже из какой страны, потому что в этом альбоме есть также вырезки из американских и французских изданий. Мы не знаем ни дня, ни месяца, ни даже года издания. Не знаем, какую статью надо искать. Если бы, — старший инспектор кричал, доведенный до белого каленья, — если бы вы могли мне сказать, в каком направлении вы идете, что вы хотите доказать!?
Сэр Генри оперся головой на руку. Он задумался. Через минуту он начал бурно трепать остатки своего некогда богатого волосяного покрова — редкие пучки, торчащие по обеим сторонам лысины.
— Да, да! Разумеется. Я знаю все эти сложности. У Мины не было секретарши. Она не нумеровала вырезки, я проверил это. А что я хочу доказать? Я могу это сказать в нескольких словах.
— Ну?
— Я хочу доказать, что кто-то может быть одновременно и живым и мертвым.
У слушателей мурашки пробежали по спине. Атмосферы не улучшил дьявольский хохот сэра Генри Мерривейла.
— Ха, ха, ха! Вы уверены, что я уже совсем спятил, не правда ли? Печальные руины прекрасного интеллекта. Нет, мои дорогие. Я сказал именно то, что думаю. Инспектор, вы проглядели мотивы всего этого дела. В свое время вы не хотели верить, что существует Окно Иуды. И когда я, в конце концов, доказал…
— Может быть, доказали, а может, и нет. Но что бы ни случилось, вы не сможете показать мне живой труп, и никто не сможет этого сделать. Нет, я не дам вам сделать из себя идиота. С меня уже достаточно! Я думал, что вы уже давно перешли все границы, но подобного я еще не слыхал! Вы можете взять свои астральные призраки, свои зеленые свечи, свои фонтаны и своих живых покойников и можете…
— Ого? Вы струсили что ли?
— Можно узнать, сэр, кто это струсил?
— Вы, мой дорогой. Вы так боитесь, что приятно посмотреть! Вы боитесь этого дома и всех этих вещей! Что, может быть, нет?
— Нет. Я совершенно не боюсь. Я протестую…
— Однако при вспышке молнии вы вскакиваете, как ошпаренный! Не стыдитесь. Ну, честно?
— Перестаньте, довольно, — вмешался обеспокоенный доктор Сандерс — Если вы не перестанете над ним издеваться, через минуту Мастерс начнет грызть ковер!
— Послушайте, — неожиданно сказал Г.М. так решительно, что всё замолчали. Сандерс был убежден, что в этот момент Старик злорадно сверкнул глазами. — Да-а-а, теперь гораздо лучше. Итак: вы хотите поймать убийцу?
— Разумеется, хочу!
— Все в порядке. Если вас не интересуют научные факты, то я дам вам погрызть нечто лучшее, чем ковер. Послушайте, какой у меня план. Завтра мы начинаем наступление. Может быть, это потребует от нас много времени и усилий, но у нас есть шанс, а это все, что нам требуется. Начнем на дознании. Пеннику кажется, что он устроит там великолепный спектакль. Ничего из этого не выйдет. Во всяком случае, он должен быть убежден, что из этого ничего не выйдет. Мы должны иметь на это разрешение, но думаю, нам удастся его получить. Мы сделаем заявление, что…
Только теперь я заметил, какое это правильное замечание. Мотивы убийства, хотя о них упоминалось в тексте, не были явно определены; в игру здесь входит также юридический аспект. Заинтересованным в решении этой проблемы советую читать между строк. Читатель, ты предупрежден. — Д. С.
Часть четвертая
Рассвет
Пресса
3аголовки газет: «Дейли-нон-стоп» Среда, 4 мая 1938 г.
ПЕННИК НЕ ДОПУЩЕН НА ДОЗНАНИЕ ПО ДЕЛУ О ЖЕРТВАХ МНИМОГО УБИЙСТВА:
СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ БУДЕТ ПРЕДПРИНЯТА ПОПЫТКА ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ТЕЛЕФОРС
«Дейли трампетер»
ДОЗНАНИЕ ПО ДЕЛУ О СМЕРТИ КОНСТЕБЛЯ ПРИ ЗАКРЫТЫХ ДВЕРЯХ — СЕРЬЕЗНАЯ ОШИБКА ПРАВИТЕЛЬСТВА
ТЕЛЕФОРС — СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ ИЗ ПАРИЖА
«Ньюс-рикорд»
ПЕННИК ОБЕЩАЕТ НОВУЮ ЖЕРТВУ
СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ ОН ОТВЕТИТ НА ВЫЗОВ
САМОЗВАНЫЙ УБИЙЦА НЕ ДОПУЩЕН НА ДОЗНАНИЕ, УСТАНАВЛИВАЮЩЕЕ ПРИЧИНЫ СМЕРТИ ЕГО ЖЕРТВЫ
«Дейли Вайэлео
СЭР ГЕНРИ МОРРИВЕЙЛ (Эксклюзивное интервью)
«Телефорс» «Телефорс» «Телефорс»
9.45 9.45 9.45
…и хотя мы можем посмеяться при воспоминании о некоторых заявлениях, какими нас засыпали, человек мыслящий не может безразлично пройти мимо проблемы, перед которой мы остановились сегодня: угроза свободе личности, настолько дорогой сердцу каждого гражданина нашей страны. Дознание при закрытых дверях, дознание, на которое публика не имеет доступа, относится к действиям такого рода, которые требуют объяснения. Наше правительство до сих пор поступало правильно и разумно, следовательно, оно должно было установить личность и привлечь к ответственности вдохновителя этих необычных шагов. Ответственность за них не должна падать исключительно на коронера — мистера Фридайса.
Глава семнадцатая
Ратуша в Гроувтоп, где проходило дознание, представляла собой образец наиболее претенциозных строений викторианской эпохи. Но помещение, где проходило дознание, совершенно отличалось от остального здания. Это был низкий продолговатый зал, занимающий часть подвала. Через зарешеченные окна можно было увидеть ноги прохожих. Там всегда было темно и холодно, несмотря на бегущие под потолком трубы центрального отопления. Там ощущался запах классной комнаты. На каменном полу гулко отдавались шаги.
Над столиком коронера, рядом с которым стоял стул для свидетелей, висела лампа с белым, похожим на шар, абажуром. На чем-то, похожем на помост, размещались присяжные. Остальную часть зала занимали ровные ряды стульев, но только в первом ряду сидели несколько человек. Но если здесь все выглядело холодным и официальным, то атмосфера, царящая снаружи, представляла этому решительный контраст. Веселые выкрики и шум большого количества голосов доносились до зала суда, а через зарешеченные окна можно было увидеть не только ноги, но и склоненные лица.
— Прошу тишины! — нервничал коронер, перебирая исписанные листы бумаги на столе. — Это невозможно выдержать! Сержант!
— Слушаю, сэр.
— Прошу вас закрыть окна. Я совершенно не слышу свидетеля!
— Слушаюсь, сэр.
— Я не могу вести дознание при таком шуме. Что здесь делают все эти люди? Почему вы их не разгоните?
— О-о, это огромная толпа, господин коронер. От Хай-Стрит до главной дороги столько собралось, что… подобную толпу я в последний раз видел во время войны, когда подстрелили цеппелин над фермой Хейджера!
— Сержант, меня нисколько не взволнует, даже если все население Лондона решит нанести нам визит. У меня есть собственные инструкции, я собираюсь им следовать. Прошу вас разогнать толпу! Что, закон уже совершенно бессилен? Господи, а это что такое?
— По-моему, это аккордеон, господин коронер.
— В самом деле?
— Да. Это Джон Кроули играет песенку о Джонни Пиле. Он…
— Меня бы не заинтересовало, даже если бы это Рахманинов играл свою «Прелюдию». Ему не следует играть перед окнами зала заседаний суда. Прошу вас навести порядок, сержант.
— Слушаюсь, сэр.
— Так. Господа присяжные. Мне очень жаль, что вы оказались обречены на такого рода неприятности. Если вы сможете сосредоточиться в этом шуме, то мы, может быть, приступим к продолжению допроса нашего последнего свидетеля. Доктор Сандерс!