Читатель предупрежден - Карр Джон Диксон. Страница 46

Голубые глаза напряженно бегали по сторонам. Она нервно осматривала каждый угол комнаты, стараясь проникнуть сквозь тишину, таящую в себе неожиданную опасность.

Наконец она взглянула на себя. На одном чулке поползла стрела. Она машинально поднесла палец к губам, послюнила его, потерла то место, где лопнула нить, и выпрямилась. Прижав руки к колотящемуся сердцу, она взмахнула головой, отбросив волосы назад, и подошла к зеркалу над камином, в котором отразилось ее бледное лицо. Однако нервная бдительность ни на минуту не оставляла ее. Она оглядывалась по сторонам, как будто все время опасаясь чего-то неожиданного, скрывающегося в углах комнаты. Была полная тишина — даже часы не тикали.

Вдруг она что-то вспомнила, подбежала и заперла дверь на ключ. И только тогда разорвала шнурок, которым был перевязан пакет, лежащий на камине. Она вынула оттуда коробку и открыла ее. Сначала вынула грубо сплетенные полосы черного шелка разной длины. Это, скорее, был разрезанный пояс от халата. Потом надела на руки резиновые перчатки.

Наполовину неся, наполовину волоча бесчувственную женщину, она направилась в сторону кровати. Ее лицо, покрасневшее от напряжения и неожиданно ставшее некрасивым, появилось из-под кружевного рукава Синтии. В полумраке, раздвинув драпировку, она опустила свою жертву на кровать.

В первый раз Вики заговорила громко:

— Сниму с тебя твои тряпки, моя дорогая. Умирать так, как Констебли, можно только в голом виде. Когда ты будешь раздета, я свяжу тебя этими шнурами, которые не оставят ни малейшего следа. Потом, — она подбежала к камину и вернулась с платком и кусочками пластыря, — я засуну его тебе в рот и заклею пластырем. Когда ты будешь умирать, я хочу, чтобы ты была в сознании.

Неожиданно она пошевелилась и быстрым взглядом окинула всю комнату.

Как раньше ее голос, так теперь легкость и грация ее движений вступали в противоречие с выражением глаз. Она посмотрела в сторону окна, поколебалась немного и снова отвернулась. Синтия тихо застонала.

— Так, сейчас ты придешь в себя. Еще несколько мелких приготовлений, и все будет готово.

Минутой позже она до самого горла закрыла одеялом беспокойно шевелящуюся женщину, у которой уже успела связать руки и ноги.

— Синтия, ты слышишь меня? Если бы у меня хватило смелости… если бы только у меня хватило смелости вытащить у тебя изо рта этот кляп, тогда мы смогли бы поговорить немного… Синтия!

Она наклонилась над кроватью и потрясла свою жертву. Внезапно она стала неподвижно и, как бы проснувшись от летаргического сна, побежала назад. В другом углу комнаты стоял на изогнутых ножках богато позолоченный комод. Его украшала сценка с картины Ватто, изображающая двух пастушков. Внутри был ловко вмонтирован радиоприемник, но радио молчало. Она поспешно проверила, подключен ли аппарат к розетке, и снова покрутила настройку.

— Синтия, почему радио не работает?

Ответом ей была тишина.

— Я должна услышать предсказание Пенника, — пояснила она спокойно. — Бедная овечка. Он должен предсказать твою смерть, и я хочу знать, когда я должна тебя убить. Без моей помощи, в которой, он, разумеется, не отдает себе отчет, «Телефорс», к сожалению, ничего не значит. Честный инспектор Мастерс когда-то правильно сказал, что Пенник не смог бы убить даже мухи. Хотя этот мнимый чудотворец убежден, что обладает неограниченной силой, и ему это ударило в голову.

Ты не поверишь, сколько у меня было проблем, прежде чем я убедила его, чтобы он тебя убил. Он так жаждал прикончить Джона Сандерса! Просто неприлично скандалил! Все уже было подготовлено, но тут доктор и бросил Пеннику вызов. Мне все пришлось начинать сначала. Но мне удалось переубедить его, чтобы он выбрал тебя. Знаешь, каким образом, Синтия? Разумеется, знаешь! Он постоянно мне повторял, что если бы был королем, то озолотил бы меня солнцем и так далее. Поэтому не смог отказать в такой скромной просьбе, как убить тебя…

Вики рассмеялась. Ее неиспользованная энергия нашла выход в странных пароксизмах смеха. Но это настроение быстро миновало. Она склонилась над кроватью, как заботливая мать над колыбелью.

— Ты хотела, чтобы я все тебе рассказала? Все о Пеннике, что он делает и кто он такой? Ты все услышишь, обещаю тебе. Выражаясь вульгарно, я думала, что мне удалось найти «теплое местечко». Ты узнаешь, что это за теплое местечко. Знаешь ли ты, кто такой Пенник? Знаешь ли ты, что он такое?

Она протянула руку к неподвижно лежащей фигуре. Послышался неприятный звук отдираемого пластыря, и через несколько секунд платок, заменяющий кляп, лежал на полу.

— Ты знаешь это, Синтия?

С кровати послышалось непонятное бормотание.

— Пенник — это мулат из Восточной Африки. Отец его происходил из хорошей английской семьи, во всяком случае, так он утверждает. А мать была дикаркой из племени Матабеле. Дядя его был колдуном из племени Банту, и Пенник жил в этом примитивном обществе аж до восьми лет.

Мужчины, стоящие на балконе, посмотрели друг на друга. Только один из них не отрывал ни на минуту безумных глаз от Вики.

Как точно выпущенная стрела попадает в самый центр диска, так и истина, заключенная в этих словах, неожиданно достигла их разума. Затерявшиеся в памяти полные несоответствия эпизоды внезапно, как в головоломке, стали в одну картину. Ведь это было очевидным: с самого начала Пенник явно заключал в себе смешение этих двух цивилизаций.

— Ты, наверное, видела его, — продолжала Вики. — Вспомни форму его головы. Вспомни его губы и нос, а, прежде всего маленькие голубые полукружья на ногтях. Нельзя ошибиться, даже если просто наблюдать за его поведением. Он держит себя в железных рукавицах. Не принимает ни капли алкоголя. И, несмотря на это, он производит впечатление «неразорвавшейся бомбы». Изысканная смесь: три четверти образованного джентльмена и одна четвертая суеверного дикаря. И эта последняя перевешивает, потому что — извини меня за вульгарность — капля дегтя портит бочку меда. Это и было теплое местечко, которое я для себя нашла. Да, моя дорогая: черный мужчина.

Вики не могла усидеть спокойно. Она нервно кружилась по комнате, на щеках у нее выступили красные пятна, по телу пробегала дрожь.

— Во всяком случае, он очень неглуп. Ты не можешь против этого возразить. И еще будучи ребенком, он понял, что обладает незаурядным умом. Какой-то английский пастор и немецкий врач занялись его воспитанием. Они забрали его от дяди-колдуна, который подрабатывал торговлей амулетами, продали за хорошую цену его талисманы из слоновой кости и получили достаточно денег на содержание необыкновенного ребенка. Жаль только, что дядя-колдун оставил на нем такой сильный отпечаток. Да… и я должна это переносить… по крайней мере, еще какое-то время. Зато тот научил его множеству вещей. Он видел, как дядя-колдун произносил заклятия, которые должны были убить человека, находящегося за сотни миль. Он в это верит, понимаешь? Он видел результаты. И всю жизнь пытался найти этому научное объяснение. Он все время повторяет: «Научные возможности человеческого мозга», и верит, что мозг обладает неограниченной силой, которую только он может покорить, поймать в сачок, как ловят бабочку, выявить ее возможности, точно определить и… использовать. Он обладает некоторой силой. Не стану спорить. Но не такой уж…

Внезапно что-то вдруг щелкает в его мозгу, и он превращается в настоящего дикаря. Но это ему не мешает, напротив. Благодаря этому маленькая Вики уже скоро получит то, чего желает. Разумеется, после твоей смерти, моя дорогая. Именно такой дикарь в костюме джентльмена вылез из него в пятницу вечером у Констеблей. Мы начали говорить на определенную тему и никак не могли покончить с этим. Дело было так, моя дорогая, — увлеклась воспоминаниями Вики. — Мы сидели в оранжерее: Сэм и Мина Констебли, доктор Сандерс, Ларри Чейз, я — и не имели никакого представления, что вскоре случится. Сэмюэль Хобарт Констебль — прекрасный образчик типичного джентльмена — постоянно издевался над Пенником, так что тот уже не мог больше выдержать. Потом дорогой доктор Сандерс выскочил с неудачной фразой: «Оставим на минуту вопрос, могли бы вы убить человека, применив только мысль, как это якобы делают колдуны из племени Банту».