Моя анимежизнь. Пенталогия (СИ) - Смолин Павел. Страница 57

В столовой нас ждал грандиозный облом. Кейташи сидел за столом, перед ним стояла одинокая тарелка с каарагэ. Оказалось, наша схема не осталась незамеченной, хитрые японские школьники тоже начали отправлять в столовую «бегунков». В школьный совет начали массово поступать жалобы, и в столовой ввели правило «одно блюдо – в одни руки». А потом эти люди ругают дефицит в СССР. Мы смирились и двинулись к раздаче. Каарагэ хватило Хэруки – она была первой в очереди, и Кеиджи. Нам с Фукудой‑сан пришлось довольствоваться удоном.

Сели за стол, Кейташи с улыбкой поменялся блюдом с Фукудой‑сан, какой молодец. Интересно, какой у них прогресс? Ладно, увижу в свое время. Моя милая Хэруки снова поделилась со мной курочкой. Кеиджи буркнул себе под нос: «Почему я чувствую себя лишним?» и грустно захлюпал удоном.

После уроков попрощался с друзьями и Хэруки – я не знал, сколько времени займет заседание школьного совета, посвященное моим выкрутасам, поэтому не хотел заставлять девочку ждать.

В одиночку пошел в литературный клуб – там нужно встретиться с Такерадой‑семпай. Вошел в комнату без стука – это ведь мой клуб, могу себе позволить. Она сидела за столом и читала какую‑то книгу с красиво нарисованной парой на обложке. Любит она романтику. Поздоровались, она вложила в книжку розовую закладку. Идеальное сочетание. Вышли в коридор, она повела меня в кабинет школьного совета.

– Поздравляю с выздоровлением, Одзава‑сан. Мы волновались.

– Спасибо, Такерада‑семпай. Простите, что заставил переживать.

Она покачала головой:

– Ничего страшного. Ты уже придумал, как решить нашу проблему? – со вздохом призналась, – Увы, мне ничего не пришло в голову. Конечно, я могла бы попросить отца, но это – последнее средство. Как литературный клуб, мы должны разобраться со всем этим сами.

– Уважаю и разделяю твою позицию, Такерада‑семпай.

Некоторое время шли молча. Вошли в один из коридоров второго этажа. Здесь никого не было, Такерада‑семпай зачем‑то осмотрелась, и, глядя светящимися глазами, внезапно пошла на меня. Это чего это? На всякий случай начал отступать. На каждый мой шаг она делала свой, пока я не уперся спиной в стену. Ее лицо раскраснелось, она тяжело задышала. Резко уперла руки в стену с обеих сторон от моего лица, отрезав путь к отступлению. Кажется, это называется «Кабэ‑дон»? Девушки в таких случаях кричат «Кяяя!», а что кричать мне?

– Одзава‑сан, ты должен показать мне его! С того самого дня я думаю только о нем! Это мерзкие, но такие приятные мысли. Я даже потеряла аппетит! Покажи мне его, Одзава‑сан! – выпалила она прямо в лицо

Эээ?! Она настолько  благодарна мне за уничтожение политического оппонента ее отца?

– Прости, Такерада‑семпай, ты мне не противна, но некоторые вещи я готов показывать только Аоки‑сан! – быстро протараторил я, зажмурившись и игнорируя глупую биологию, моментально среагировавшую на близость красивой девушки. От нее так приятно пахло…

– Причем тут Аоки‑сан? Чем она лучше меня?! – продолжила напирать она. Этот вопрос поставил меня в тупик. Как объяснить нелюбимой девушке, что ты любишь другую?

Тем временем она продолжила:

– А как же та суббота? Тогда ты был гораздо храбрее, чем сейчас!

А? Я что‑то пропустил? В принципе, в прошлую субботу было небольшое «окно», когда я оставался дома один. Может, я на время потерял контроль над телом Иоши‑куна, и оно наворотило дел?

– Дай мне его, Одзава‑сан!

Ааа! Не напирай так, Такерада‑семпай, моя сила воли не безгранична!

– Я хочу его! Я не отстану, пока ты не покажешь мне его!

Я уже был готов сдаться, но она закончила фразу:

– Ты же не бросил его, Одзава‑сан? Ты же написал продолжение «Биочервя»?

А? Что? Причем тут «Биочервь»? Разве мы говорили о ранобе?

– Все эти мерзкие сцены, вся эта биомасса! – президент литературного клуба, изящная воспитанная дочь главы городского совета шумно втянула выпущенные слюни, наконец‑то отстранилась от меня, обхватила себя руками, издала крайне пошлый звук и заявила: – Я никогда не испытывала ничего подобного!

Офигеть. Вот она, мощь биопанка! Сразу вгрызается в мозг, вызывая стокгольмский синдром и последующее привыкание. Испытав странную смесь облегчения и разочарования, ответил:

– Да, написал еще главу, пока болел. Держи, – достал из сумки и передал ей листочки.

Она жадно выхватила их из моих рук и быстро спрятала в сумку, будто боясь, что я передумаю. Жесть. Внезапно в моей голове возникла идея. Судя по тому, что я видел, Такерада‑семпай полностью в моих руках, и за свеженькую проду готова на многое. В голове возникла пара весьма притягательных сцен. Усилием воли прогнал их. Я не настолько плохой человек.

Мы пошли дальше, президент, получив желаемое, успокоилась и приняла свой обычный вид скромной девушки. Ты меня не обманешь, я видел твое истинное лицо!

– А почему ты упомянул Аоки‑сан? – вдруг дошло до нее кое‑что.

– Просто сначала я показываю все свои тексты ей, – хило отмазался я. Впрочем, Такераду‑семпай этот ответ вполне устроил. Надо быть осторожнее, так вся школа будет знать, что мы встречаемся. Так‑то в этом нет ничего плохого, но вдруг учителя устроят нам неприятности?

Дошли до нужной двери, семпай постучала. Услышали приглашение войти, вошли. Давненько я не посещал двух новых помещений за один день. Значит, моя повседневная жизнь устаканилась?

Комната школьного совета была в целом похожа на нашу клубную, но шкафов было гораздо больше. На полках, вместо книг, стояло множество папок. Видимо, разной важности документы. Кроме того, расположение столов было иным – вопреки тому, что я видел в аниме, столы не были сдвинуты вместе. Каждый сидел за своим, индивидуально. А как мы будем проводить совещание? Стоя?

Мы обменялись поклонами и приветствиями со школьным советом, потом познакомились. Кроме президента Такахаси‑сана здесь присутствовали:

Ничем не примечательный школьник типа меня – казначей Андо Исаму.

Симпатичная темноволосая девушка (может, все встречаемые девушки кажутся мне симпатичными из‑за подросткового возраста? Или это одна из прелестей анимежизни?) с каре и в стильных очках – вице‑президент Кавагути Йоко.

И высокий тощий очкарик с неприятным лицом, похожий на завуча Такеши в молодости – секретарь Кубо Манабу.

Мы с Такерадой‑семпай представились, президент школьного совета отдал команду, и школьный совет дружно сдвинул столы в круг. Откуда‑то появилась пара стульев для нас. Ребята проделали все быстро и слаженно, но зачем эта суета? Почему нельзя оставить столы сдвинутыми? Это воспитание командного духа?

Мы сели за стол, и Такахаси‑сан начал непростой разговор.

– Итак, все присутствующие ознакомлены с возникшей проблемой. Надеюсь, у каждого присутствующего есть варианты ее решения? – он обвел всех строгим взглядом. Должно быть, эта показная строгость развеселила Кавагути‑сан, поскольку она тихо хихикнула.

Далее Такахаси‑сан обратился ко мне:

– Одзава‑сан, позволь для начала поздравить тебя с выздоровлением. Надеюсь, ты способен учиться на ошибках, и больше не доставишь школе таких проблем?

Я сегодня уже устал извиняться, поэтому коротко ответил:

– Спасибо. Не доставлю.

Президента школьного совета это устроило, он без необходимости поправил очки (солидный какой) и продолжил:

– Одзава‑сан, поделись с нами своими соображениями касательно решения проблемы.

Как много канцеляризмов.

– Я придумал такое: давайте мы начнем по телефону принимать предзаказы от жителей префектуры, а потом, когда придет время печатать тираж, заключим договор с издательством. По идее, проблем с этим возникнуть не должно.

Такахаси‑сан кивнул, мол, все с тобой понятно, потом завалил меня вопросами:

– А как ты собираешься принимать предзаказы?

– По телефону.

– Где ты возьмешь телефон?

– Попросим школу поставить его в комнату литературного клуба.

– А как люди узнают номер?

– Напечатаем листовки и приклеим на доски объявлений по городу.